Последняя Вавилонская башня

Город, в котором мы живём очень большой, и имеет столь странное название, значение которого никто, кроме его первого мэра не знает. Поскольку же первый наш мер умер много лет назад, а название города так ни кому и не передал, то мы просто называем его, - Винолав, и соответственно ему называемся,- винолавянами.

Несмотря на то, что как я уже говорил, сам по себе город очень большой, но и население его, вследствие нашей чрезмерной половой активности, растёт как грибы после дождя. Поэтому наши власти решили строить только высотные дома, чтобы каждый дом был не меньше чем пятьдесят этажей. Плохого в таком строительстве мало что есть, может только то, что когда проходишь по узким улочкам, а вокруг тебя, по обе стороны смотрят сверху вниз такие великаны, то чувствуешь себя песчинкой в этом огромном мире.

Есть правда ещё одно небольшое неудобство. Заключается оно в том, что, для того чтобы попасть домой, или выбраться из дома, требуется непомерно много времени. Несмотря на то, что все лифты в наших домах работают без перебоев, проблема всё же существует. Однако, следует отметить, что в большей степени всё это касается тех людей, которые живут выше первого этажа. Часто бывает, и это всё от того, что лифты не успевают доставить пассажиров к нужным им этажам, образуются большие заторы. Но эту проблему мы решаем за счёт непомерной учтивости и вежливости наших граждан, а именно следующим образом. Те из нас, которые живут на первых этажах, практически не покидают своих убежищ, дабы не мешать тем, кто спускается сверху в низ, или поднимается наверх.

Таким образом, получается, что жильцов с первых, самых нижних этажей никто никогда не видел, и поверьте, что такое не видение вызвало только неописуемый восторг у нашего нового мэра и всей его дружной команды.

Но вот в последнее время проблема жилья встала вновь, перед распухшими от раздумья и тяжёлой работы лицами наших чиновников и они решили её по - своему. Как всегда благоразумно и с большой выгодой для всех. В самом центре нашего города стали рыть толи котлован для нового строительства, то ли колодец. Все работы проводились исключительно по ночам, и поэтому самих строителей, мы никогда не видели. Затем, в связи с угрозой рассекречивания столь важного и стратегического для всех нас объекта, место работы окружили высоченной стеной, вершину которой, даже самый зрячий из нас, разглядеть так и не сумел. Работы всё же проводились по – прежнему, исключительно по ночам. И всё это из тех же самых соображений секретности и безопасности.

Такое положение вещей ни у кого из нас не вызывало ни сомнений, ни подозрений. Потому, что, во – первых, мы привыкли доверять нашим мэрам, а во – вторых, на что мы могли бы повлиять. Ведь после того, как находишься между этих величественных небоскрёбов, почувствуешь себя маленькой каплей в этом кипящем волнами океаном…  Ну на что здесь можно претендовать? На какое такое мнение? Тем более, после того, как всё твоё существо срослось с подобной мыслью.

Я уже не говорю о тех, кто проживает на первых этажах нашего города. Эти то, вообще не знают о происходящем, так как из вежливости и уважения к окружающим не смеют даже носа на улицу показать, а про остальное, нет, куда уж там.

Так вот, строительство чего – то там, за пределами обволакивающих его стен продолжалось много лет. Мэр, который его затеял, давно умер. Умер и его приемник и ещё несколько после него, что их всех и не упомнишь. Один из многих, сменивших друг друга стражей города, в самый канун самого большого нашего праздника – Сахо (праздник, в который разрешается любое удовольствие), вышел на центральную площадь и объявил всем собравшимся жителям с верхних этажей, о том, что строительство заканчивается. Тем же, кто не успел прийти на площадь, уже по известным вам причинам, было велено передать, что и все они приглашены в ближайшее будущее, созерцать необычное доселе строение. Кроме того, что у всех будет возможность на него поглазеть, можно будет и забраться на самую его вершину, а желающие остаться внутри, пусть остаются – это можно.

После того, и тогда же по ночам, стали разрушать выстроенные вокруг строения стены. Ночные работы проводились скорей по привычке, так как предполагалось рассекретить столь таинственный объект. Может быть конечно и не по привычке, а потому что всему своё время нужно, и тайны узнавать в том числе.

На разрушение стен потребовалось много времени. Мэра уже успел сменить другой мэр, а того следующий. И кто знает, сколько бы времени тянулась эта волокита, если бы не добровольцы нашего города. В начале их было не особенно много, но разыгравшееся любопытство взяло своё. Приходили всё новые и новые люди, пока весь город, всем миром, конечно за исключением тех, кто жили на первых этажах, подключились к разрушению окружающих строение стен.

Работать соглашались бесплатно, но рвение проявляли такое, что если бы землю пахали также, то урожая бы хватило с лихвой, и даже для тех, кто с первых этажей осталось бы вдоволь.

Такая работа может увлечь каждого человека, и незаметно для всех трудящихся, стены разобрали в кротчайшие сроки. При этом, однако, ни один из них даже глазом не повёл в сторону самого строения. То ли городские начальники приказали, не смотреть, покуда не уберут последний окружающий строение кирпич, и тогда это всё по тем же причинам секретности и безопасности, то ли из за собственной увлечённости и не желания терять времени попусту.

Все собрались в длиннющую очередь. Страж города начал произносить речь, которую, из за длиннющей очереди, протянувшейся на много километров, не всем удавалось услышать. Тогда мы приняли решение передавать слова мэра по цепочке, уладив таким образом и эту проблему. Наконец наша мечта сбылась. Мэр перерезал огромными Портновыми ножницами красную ленту, и мы дружно двинулись к цели. Не сказать о нашей очереди было бы неверно, ибо сама она было одной из последних гордостей нашего города. Выстроена она была заранее. Никакого хаоса. Люди выстраивались в порядке нумераций улиц, затем домов и квартир. Оказалось, что каждый был на своём месте. Ни каких тебе претензий и споров. Наши руководители и здесь всё устроили так мудро, что и говорить не о чем, и поэтому продвигались мы - абсолютно молча.

Когда первый из очереди вплотную подошёл к входной двери столь диковинного строения, то все как по команде обратили свой взор вверх и только тогда они увидели перед собой уходящую за самые высокие облака башню. С наружи, она ничем особенным не привлекала, кроме своей необычной, даже по нашим меркам высоты. Аккуратно уложенные, один за одним кирпичи, безо всяких там украшений. Должно быть всё её великолепие ожидало нас во внутренней её части. Люди стали проходить один за другим. Первое впечатление от внутреннего созерцания башни немногим отличалось от созерцания внешнего. От всего этого предвкушение увидеть нечто прекрасное только нарастало. Некоторые останавливались у стен, в надежде разглядеть хоть какую – нибудь примечательность не доходя до самого верха. Но тогда они создавали заторы и образовывались давки. Люди начинали небольшими тычками, подталкивать заглядевшихся на голые стены ротозеев. Те в свою очередь толкали, тех, кто был впереди них.

Когда первый, добрался до самой вершины башни, то первое что ему захотелось так это посмотреть вниз на наш огромный город. К своему великому разочарованию, города он совсем не увидел, ибо город полностью скрылся из вида за окружающим башню облаком. И вот уже собирается он спускаться вниз, как обнаруживает абсолютную невозможность своего последнего в жизни плана. Приближающиеся и дающие лёгкие тычки друг другу люди, загородили всю и без того узкую лестницу. Когда же на смотровой площадке собралось народу больше, чем она могла вместить, то, лёгким тычком в спину, следующий за нашим «чемпионом» атлет - сбросил его вниз. Шансов спуститься вниз, у тех, кто добрался до самой вершины, уже не было. Они продолжали сбрасывать друг друга и в порядке очереди вниз. Поскольку же говорить между собой им было не о чем, то и предупредить тех кто ещё находились внизу смысла не было.

Продолжалось это всё довольно – таки долго. Кто знает, может быть столько же времени, сколько строилась эта башня. Когда же на смотровой площадке осталось пять или шесть человек и они вполне могли там уместиться или даже спуститься вниз, то они продолжали делать тоже самое – сбрасывали первого вниз. Может быть, за это время у них выработалась такая привычка, а может они просто соблюдали установившийся порядок. Об этом никто не узнает, эта тайна исчезла вместе со всеми ими. Исчезала с каждым падающим вниз.

Когда же последний из очереди остался один, то он осторожно, чуть высунув голову посмотрел вниз. Голова его закружилась и он, потеряв сознание  рухнул на смотровую площадку…

Придя в себя и оглядевшись, убедившись, что остался совсем один на этой смотровой площадке. Понимая, что забираясь сюда он был ещё совсем маленьким мальчиком, а теперь уже дряхлый старик и что на спуск времени у него не осталось. Он, кровью, так как чернил у него не было, на собственном теле -  написал письмо. Адресовано оно было тем, которые жили на первых этажах. В надежде на то, что продолжающееся тишина в городе выведет их на улицы и они всё же, заподозрив неладное, увидят это великое строение, возле которого из груды тел найдут его последнее послание, из которого и узнают правду.