А Маринка, попрыгав по комнате на одной ножке, упала на диван и стала грезить наяву, вспоминая сегодняшний вечер. Она обсасывала его, как косточку, — мгновение за мгновением. Вот он увидел ее и просиял, вот он взял ее под руку, вот они сидят, прижавшись друг к другу и слушают песенку дождя. Вот они в кафе, вот они во дворе, вот он притягивает ее за поясок себе. О, как сладостно прикосновение его губ к ее губам! Какое-то новое ощущение во всем теле... какое-то тепло в груди. Нега — да, вот подходящее название этому ощущению. Как она его любит — бесконечно! Какое счастье любить! Как она жила без любви? И разве это была жизнь? Просто, какое-то растительное существование.

От сладких грез ее оторвал звонок. Звонил, конечно, Дима.

— Мариночка, мы опять не договорились, когда встретимся.  

Как ей хотелось сказать ему: “Немедленно! Прямо сейчас!” Но у нее хватило ума предоставить право назначить свидание Диме — сказывалось Генино воспитание.

— Когда хочешь, — ответила она, стараясь сдерживать, насколько можно, прорывающуюся в голосе радость.

— Давай завтра утром? Хочу пригласить тебя к себе в гости. На обед. С мамой познакомлю. И с отцом. У меня мировые родители. Мама вообще мой лучший друг, хоть и завуч. Придешь?

— Ой, я боюсь! А вдруг я им не понравлюсь? А они знают, что ты хочешь меня пригласить?

— Конечно! Именно мама мне это и предложила. Я пришел, как хлющ, а она говорит: “Что, и завтра будешь девушку по дождю водить? Лучше пригласи в дом — посидите, поболтаете, на компьютере поиграете. Фильмы новые по видику посмотрите. Прогноз на завтра не располагает к прогулкам.” Так ты придешь?

— Ладно, я согласна.

— Тогда я зайду за тобой часиков в десять. Погуляем немного для аппетита, а потом — к нам. Только предупреди своих, что тебя до вечера не будет. В крайнем случае, мой телефон оставь. Тебе не влетело от отца?

— Нет, обошлось. Мама заступилась.

— Если я зайду за тобой, он меня с лестницы не спустит?

— Нет, не бойся. Он, как узнал, что твой отец тоже полковник и тоже ракетчик, сразу помягчел. Поворчал для вида, а так — ничего. Думаю, ты ему понравишься. Ты не можешь не понравиться.

— Спасибо. Мариночка, можно тебя спросить?

— Конечно! Спрашивай, о чем хочешь.

— Ты до меня с кем-нибудь встречалась?

— Нет. Друзья у меня среди ребят есть. С Венькой Ходаковым еще с детсада дружу, с Геной Гнилицким — ты его уже знаешь. А как с тобой — такое со мной впервые.          

— Ну и как? Что ты чувствуешь? Только — правду.                                        

— Дима, я так счастлива! Мне даже страшно.

— Почему страшно?

— А вдруг это только сон? Вдруг я завтра проснусь и окажется, что ничего этого нет?

— А я завтра утром тебе позвоню пораньше и скажу: “Доброе утро, солнышко!” И ты поймешь, что это не сон.

— Дима, а вдруг это все кончится? Знаешь... всякое бывает. Жизнь такая... переменчивая!

Она хотела сказать: “Вдруг ты меня разлюбишь?” Но у нее язык не повернулся произнести эти страшные слова вслух.

— Ничего не кончится! Все только начинается. Мариночка, у нас с тобой все впереди. Не думай ни о чем плохом. Спокойной ночи, дорогая! Мама трубку рвет. Целую тебя! Люблю очень!

— Спокойной ночи, Дима. Я тоже тебя очень люблю! До встречи.