Николай Александрович Зиновьев, поэт из Краснодарского края, родился в 1960 году в станице Кореновской. Учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, в университете. Работал грузчиком, бетонщиком, сварщиком. В 1987 году вышла его первая книга стихов. На сегодняшний день у Николая вышло шесть книг. В 2005 году ему была присуждена Большая литературная премия России, а в 2010 году он стал лауреатом Всероссийской православной литературной премии им. Александра Невского. Стихи краснодарского поэта часто печатаются в журналах, они быстро расходятся по стране без всякой рекламы по радио или телевидению. Валентин Григорьевич Распутин сказал о поэте: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия».

***

У карты бывшего Союза
С обвальным грохотом в груди
Стою. Не плачу. Не молюсь я.
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родины моей…

***

А он все ближе, страшный день.
Нам со стола метнут окуски,
Как будто псам. И даже тень
На землю ляжет не по-русски...
Не умирай, моя страна!
Под злобный хохот иноверца
Не умирай! Ну, хочешь, на!
Возьми мое больное сердце.

***

Я гляжу на стожки, на болотину,
На курган у реки, на поскотину.
И сильнее, чем прадед и дед,
Я люблю свою малую родину...
Потому что большой уже нет.

***

Осталась от бабушки прялка
И светлая скорбь на душе.
О, Господи, как же мне жалко,
Что нет её с нами уже.

Никто мне "Мыкола" не скажет,
Но в снах моих, полных тоски,
Я вижу: в раю она. Вяжет
Христу шерстяные носки...

***

Привет, мои родные степи,

Я уходил от вас, родных.

Хотелось сбить с народа цепи,

Но сам он держится за них.

-

Он за сто лет так был напуган,

Что стал послушен, как овца.

Ослаб он телом, пал он духом,

И терпеливо ждёт конца.

-

Он клонит шею, как под  игом,

Зовёт барыгу «господин»,

Но я родился в поле Диком,

А в поле воин и один...

 

Памяти бабушки.

Травы пахнут так сладко,

Воздух тёплый такой.

За железной оградкой –

Тишина и покой.

-

Как зелёная туча,

За оградкой – ветла.

И калитка скрипуча,

И скамейка тепла.

-

Странным кажется это,

И сомненья берут:

То ли солнцем нагрета,

То ли ангел был тут?..

 

***

Не понимаю, что творится.

Во имя благостных идей

Ложь торжествует, блуд ярится…

Махнуть рукой, как говорится?

Но как же мне потом креститься

Рукой, махнувшей на людей?..

***

На шляпке гильзу вынес рыжик

Из-под земли... Здесь окружён

Был взвод стрелковый из мальчишек,

Не знавших ни невест, ни жён.

-

Недолго длилось тут сраженье,

И за неполных полчаса

Взвод вырвался из окруженья

С клубами дыма в небеса.

-

...И стоит лишь поднять глаза –

Всегда здесь облако витает,

И на рассвете выпадает

Особо чистая роса.

 

В храме

Ты просишь у Бога покоя,

И жаркой молитве вослед

Ты крестишься левой рукою,

Зажав в ней десантный берет.

-

И с ангельским ликом серьёзным,

Неправый свой крест сотворя,

Вздыхаешь – под городом Грозным

Осталась десница твоя.

-

Осталась она не в граните,

Не в бронзе, а просто сгнила.

Стоишь. И твой ангел-хранитель

Стоит за спиной. Без крыла.

 

Из детства

Стояла летняя жара.

И мама жарила котлеты.

И я вершил свои «дела» –

Пускал кораблик из газеты.

-

И песня русская лилась

Из репродуктора в прихожей...

Не знаю, чья была то власть,

Но жизнь была на жизнь похожей.

-

Я помню, как был дядька рад,

Когда жена родила двойню.

Сосед соседу был как брат...

Тем и живу, что это помню.

 

 

-Из детства

Воды и солнца тут без меры,

А сколько песен под баян

Здесь спето нами, пионерами –

Детьми рабочих и крестьян!

-

Поём о Родине могучей,

О добрых, доблестных делах.

И развевается над кручей

Родной с рожденья красный флаг.

-

В жару лежим ничком под тентом,

Бросаем камешки в овраг,

И точно знаем: президентом

Быть может враг, и только враг.

***

А вообще-то я лирик по сути:

Я писал бы о песнях дождей,

О заре на озёрной полуде,

О таинственных криках сычей.

-

Не даёт же мне в лирику впасть

Эта чёрная, скользкая власть,

Что так схожа с пиявкой болотной,

Присосавшейся к шее народной

И раздувшейся, сволочь, до жути...

А вообще-то я лирик по сути.

***

Меня учили: «Люди – братья,

И ты им верь всегда, везде...»

Я вскинул руки для объятья

И оказался на кресте.

Но я с тех пор об этом «чуде»

Стараюсь всё-таки забыть.

Ведь как ни злы, ни лживы люди,

Мне больше некого любить.

***

Река и тихий вечер летний.

И только там лишь плеск волны,

Где загорелые, как негры,

Таскают бредень пацаны.

-

Где солнце плавает в рогозе,

Где в тёплом иле замер сом…

Прозрачным крылышком стрекозьем

Печать бессмертия на всём.

 

ИЗ ДЕТСТВА

Восходит день, как в кадке тесто.
Выходят бабы на мостки,
А у реки цветет «невеста»,
Роняя в воду лепестки.

А я шагаю вслед за стадом,
Кнутом стреляя в белый свет.
Мне в жизни большего не надо
На пять иль шесть ближайших лет.

На гребле ива ветви клонит,
Дед Афанасий вдалеке
Плывёт на лодке по реке,
В которой он потом утонет.

Но это в будущем, а ныне,
Кнутом стреляя в белый свет,
С репьём на порванной штанине
Бреду босой за стадом вслед.

Что будет дальше, я не знаю.
( В котомке сало, лук, яйцо).
Я в белый свет кнутом стреляю,
Я в этот мир в упор стреляю,
А он смеётся мне в лицо.

УКРАИНЕ

Пусть кулачки от злости сжаты,
Пусть грязи на меня ушаты
Ты льёшь, но я сказать хочу:
Зачем тебя, сестрёнка, Штаты
Так нежно треплют по плечу.

И чтобы там ни голосили,
Поймёт любой, коль не дурак:
На самом деле, у России
И Украины – общий враг.

 

ПАМЯТИ ЮРИЯ КУЗНЕЦОВА

Ходил он барином в халате,
Он мог, махнув на полстраны
Рукой, сказать негромко: «Лайте,
На то вы сукины сыны».

В тот день, когда его не стало,
Когда лик стал белее мела,
Повсюду снова заблистало
То, что при нём блистать не смело.

***

Стихи должны быть с тайным смыслом,
Чтоб строчка каждая в них жгла
И чтобы баба с коромыслом
К колодцу с песней тихо шла.

И чтоб в них не было печали,
И чтоб печалили до слёз,
И чтоб стояли за плечами
И смерть сама, и Сам Христос.

Чтоб в них и плакалось и пелось,
И чтоб шумела в них листва,
И чтоб была в них неумелость –
Та, что превыше мастерства

 

* * *

               Виталию Серкову

-

В так называемой глуши,

Где ходят куры по дорогам,

Я понял, кто я есть. Души

Своей ходатай перед Богом.

-

О ней лишь только хлопочу,

Как мать дитя своё, лелею,

И жить иначе не хочу,

Да и хотел бы – не сумею.

-

В преддверье Страшного суда

Поговорить в тиши о многом

Ты приезжай ко мне сюда,

Где куры ходят по дорогам...

* * *

Лето. Утро. Небо. Солнце.

Ветра нету. Тишина.

В ряске тёмное оконце –

След гуляки-сазана.

-

Стрекоза то ввысь взовьётся,

То присядет на плечо.

В камышах нырок смеётся.

Ну чего тебе ещё?

 

* * * 

Полоска хмурого рассвета,

Полоска мокрого жнивья,

Вдали насосная. А это?

А это, извините, – я.

-

Гляжу на спутанную клячу.

Как будто бы на жизнь саму.

Вам показалось – я не плачу,

Я знаю: это ни к чему...

  

* * *

Стало мало русского в России.

Всё заморье к нам переползло,

Исподволь подтачивая силы,

Молча мировое сея зло.

-

Издаёт бесовские законы –

На костях устраивать пиры...

Отчего ж мы, русские, спокойны?

Потому что это до поры...

* * *

Мы жили в большой и богатой стране,

Но въехал к нам всадник на чёрном коне,

Нашлись, кто открыли ворота ему,

И всё погрузилось в смердящую тьму.

-

И денно и нощно сгущается тьма,

А судьбы людские – тюрьма иль сума.

«То воля народа! То воля народа!» –

Кричат подлецы, что открыли ворота.

 * * *

Когда детям, что было, отдам,

Ветер вечности в уши засвищет,

По святым я отправлюсь местам – 

По заброшенным сельским кладбищам.

-

Там, где корни берёз проросли

Сквозь глазницы и клетки грудные

Тех, кто воз государства везли.

Я один помяну вас, родные…

Левша

Как-то утром у трактира

(А в кармане ни гроша)

С вездесущим князем мира

Хмурый встретился Левша.

-

Обнял князь Левшу за плечи:

– Друг! Зайдём? За всё плачу!

Подковать блоху полегче,

Чем ответить: – Не хочу.

-

И зашли они... И вышли

На бровях – во всей красе.

Был Левша наказан свыше:

Стал правшою, как и все.

  * * *

Первые сединки в волосах.

Тонкие чулки в такую стужу.

Брови словно нитки. А в глазах –

Ничего, похожего на душу.

-

И стоит, румянами горя,

«Сука привокзальная», «Катюха»,

«Катька-полстакана», «Катька-шлюха».

Катя... Одноклассница моя...

* * *

Отныне всё отменено,

Что было Богом нам дано

Для жизни праведной и вечной.

-

Где Духа Истины зерно?

Верней спросить: зачем оно

Людской толпе бесчеловечной?

-

Итак, грешите, господа!

Никто за это не осудит.

Не будет Страшного суда.

...И Воскресения не будет.

 

 

* * *  

Река и тихий вечер летний.

И только там лишь плеск волны,

Где загорелые, как негры,

Таскают бредень пацаны.

-

Где солнце плавает в рогозе,

Где в тёплом иле замер сом…

Прозрачным крылышком стрекозьем

Печать бессмертия на всём.

ЖУРАВЛИ

Который год над нашим краем

Не пролетают журавли,

А мы живём и умираем

В заботах мелочных, в пыли.

 

В сердцах своих не носим света,

Живём бездумнее травы.

Я сам приветствую соседа

Кивком небрежным головы.

 

Не подаём убогим хлеба,

А с раздраженьем гоним прочь.

Христу, всё видящему с неба,

Как от тоски не изнемочь?

 

В молитве рук не простираем

При виде утренней зари,

И потому над нашим краем

Не пролетают журавли…

 

Иные

Иным и солнце всходит с Запада,

Иные – с низкою душой,

Иным легко и локоть цапать-то

Зубами – локоть-то чужой.

 Иным совсем не надо веры,

У них и совести-то нет,

Им подавай всего без меры

,Им, как кротам, не нужен свет.

 Они зовут себя «элита»,

У них везде не брат, а блат,

Для них любая дверь открыта,

Но шире всех – ворота в ад.