«Сборочный цех» СССР.

Почему руководителей советской Белоруссии боялись в политбюро и КГБ

Балиев Алексей06 августа 2019

Особое место в СССР занимала Белоруссия. Со второй половины 70-х она была недотационной. И с этого времени до четверти ее совокупного ВВП трансформировалось в субсидии остальным союзным республикам.

Объективную характеристику советской Белоруссии дал руководитель венгерской компартии (ВПТ) в 1957–1988 годах Янош Кадар, в очередной раз побывавший в Белоруссии в 1979-м: «Никто не мог предположить в Восточной Европе, да и на Западе, что Белоруссия в рекордно короткий срок из отсталого аграрного придатка станет одним из главных индустриальных цехов СССР. По уровню экономического развития, социального обустройства населения, внешнеторговой динамики Белоруссии завидуют все страны нашего региона. Конечно, такой социально-экономический фундамент был создан благодаря централизованным капиталовложениям и всесторонней помощи от РСФСР. Но Белоруссия полностью оправдала эти затраты и за считаные десятилетия по экономическому, особенно промышленному потенциалу стала одной из ведущих союзных республик, а в страновом измерении – и по социалистическому лагерю. Что является также результатом грамотной, последовательной социально-экономической политики ее руководства».

Добавим, что с 1926 по 1946-й площадь советской Белоруссии возросла более чем вдвое – максимальный территориальный прирост среди союзных республик того периода. При этом с конца 60-х Белоруссия занимала в СССР первое место по числу промышленных, сельскохозяйственных, энергетических и транспортных объектов на один квадратный километр территории. И сохраняет лидерство по этому показателю на постсоветском пространстве. То же самое – по производству промышленной и сельхозпродукции, жилому фонду, объектам здравоохранения, образования, науки, культуры. И именно в Белоруссии с начала президентства Александра Лукашенко («Минск экспортирует стабильность») почти весь потенциал, накопленный в советский период, не просто сохранен, но и приумножается, несмотря на куда более сложные политико-экономические условия.

Занимая лишь 0,9 процента территории СССР, имея 3,6 процента населения и 3,4 процента стоимости основных производственных фондов, Белоруссия в 1990 году давала пять процентов советского ВВП, до шести процентов объема промышленных товаров, в том числе около 15 процентов продукции ОПК, почти шесть процентов сельхозпродукции. А весьма высокие по союзным меркам расходы на социально-культурные нужды к тому времени полностью покрывались доходами республиканского бюджета.

Со второй половины 70-х БССР по праву называлась советским «сборочным цехом». Республика находилась на конечном этапе многих производственных цепочек создания высокотехнологичной продукции. Потому главной особенностью белорусской экономики в послевоенный период была чрезвычайно высокая интеграция с экономиками других союзных республик.

Наиболее современные технологии советского периода были применены во всех основных секторах экономики БССР: в машиностроении, металлургии, нефтехимии, приборо- и станкостроении, строительстве, электроэнергетике, лесопереработке, пищевой и текстильной отраслях. К концу 80-х в республике насчитывалось свыше 16 тысяч предприятий. При этом совокупный объем валовой продукции Белоруссии с середины 70-х в расчете на душу населения был сопоставим с уровнем развитых капстран, опережая при этом показатели по РСФСР и Украине.

Максимальные темпы социально-экономического развития способствовали, естественно, стабильно высокой динамике роста численности населения: в 1960-м – 8,14 миллиона, 1970-м – 9,0, 1980-м – 9,6, 1990-м – 10,2 миллона. Причем по индексу человеческого развития, рассчитываемому Экономическим и социальным советом ООН (ЭКОСОС), Белоруссия в 1980 году занимала 49-е место в мире, а в 1990-м – 40-е.

Все упомянутые и смежные факторы советской социально-экономической политики в БССР способствовали тому, что, несмотря на нацистскую оккупацию, с июля-августа 1941 года республика была реальным вторым фронтом. Здесь действовало свыше 700 партизанских отрядов и соединений. За три года они более 300 тысяч раз подрывали пути, пустили под откос 11 128 германских эшелонов с живой силой и боевой техникой. Оккупационные власти еженедельно сообщали о продолжении боевых действий в регионе, невзирая на то, что советские войска покинули его еще до наступления осени 1941-го.

В период Великой Отечественной войны более миллиона жителей БССР – почти четверть ее населения – были мобилизованы в РККА. Около 400 тысяч уроженцев Белоруссии награждены советскими боевыми орденами и медалями, 446 присвоено звание Героя Советского Союза, 67 стали полными кавалерами ордена Славы. Первыми партизанами-героями СССР стали в 1941-м белорусы Тихон Бумажков и Федор Павловский.

Прямой материальный ущерб, нанесенный Белоруссии оккупацией, исчисляется в 75 миллиардов рублей (в ценах на 1 июня 1941-го), что в 35 раз превышало республиканский бюджет 1940 года. Захватчики уничтожили 209 из 270 городов и районных центров, 9200 (большинство) деревень. Всего погибли и пропали без вести свыше трех миллионов местных жителей – каждый третий. Символом чудовищных преступлений нацизма стала белорусская Хатынь, сожженная 22 марта 1943 года вместе с 150 жителями (чудом остались в живых 11 человек). Ее участь разделили 618 населенных пунктов, 188 из которых так и не были восстановлены.

Но мемориал в Хатыни открыли лишь в июле 1969-го, а Брестская крепость получила статус крепости-героя только в 1965-м. Дело в том, что Великая Отечественная и первое послевоенное 20-летие выявили в БССР талантливых политических и хозяйственных руководителей: это глава ее правительства в 1944–1948 годах Пантелеймон Пономаренко (1902–1984), глава ЦК КПБ в 1965–1980-м Петр Машеров (1918–1980), его предшественник на посту первого секретаря, член политбюро ЦК КПСС и первый зампредседателя союзного Совмина Кирилл Мазуров (1914–1989). Высочайший профессионализм этих деятелей, вторичность для них номенклатурного благополучия, беспрецедентный уровень культуры повышали их авторитет в руководящих структурах СССР и в стране в целом. Напомним в этой связи, что Пономаренко планировался Сталиным в 1948-м на пост предсовмина СССР. Но в последние сталинские годы был оттеснен «соратниками и учениками». Мазуров, считавшийся преемником Косыгина, получил в конце 1978-го отставку за критику пристрастия Брежнева к наградам и званиям.

А Машеров («Стратег с партизанским прошлым»), как известно, выдвигавшийся многими парторганизациями в политбюро ЦК КПСС, погиб в автокатастрофе. На его похоронах демонстративно отсутствовали Брежнев и Андропов. А за год до этого генсек, недовольный растущей популярностью Машерова, сказал ему: «Вы талантливый, профессиональный работник местного уровня».

Понятно, что очевидные социально-экономические успехи Белоруссии, ее весомый вклад в победу над фашизмом вкупе с ее руководителями, олицетворяющими означенную роль БССР, все сильнее раздражали проукраинское политбюро и тогдашнее руководство КГБ. Случившееся с Пономаренко, Мазуровым, Машеровым не случайно. Потому и героическая Брестская крепость ждала официального признания 20 с лишним лет, а опекуны украинских карателей не давали воздвигнуть мемориал памяти в Хатыни...

Белоруссия была, повторим, наряду с РСФСР спонсором развития других союзных республик. 

Алексей Балиев,
политолог

Опубликовано в выпуске № 30 (793) за 6 августа 2019 года