Снег кое-где не погиб, только в саже, и у цветов также жизнь не длинна – срезаны острым ножом для продажи, вот на витрине – букет и цена... Множество красок, весёлые блики... Я у прилавка, мне трудно понять: лет десяти мальчуган на гвоздики смотрит... и мелочь считает опять.  

 Кажется, эта задача простая, но у парнишки растерянный вид. 
 «Видишь, семнадцать рублей не хватает», – строго ему продавец говорит.  
 Вот ведь какая возникла преграда! Кажется, мелочь, а выхода нет. Мальчику я отсчитал, сколько надо, женщина, молча, сложила букет. 

 После, себя укоряя за смелость, бросил догадку, как мячик в игре:
 «Девочке?» 
 «Нет, это маме... хотелось... только потратил на куклу сестре... вот она, в сумке, а имя – Алина. Куклу такую просила сестра». 
 «Ладно, прощай! – на крыльце магазина руку ему я пожал, – мне пора».  
  
 Кладбище. Ветви берёз, словно руки, сами они – как немой караул. Я прихожу сюда, помня о друге, вот и сегодня опять заглянул. Долго стоял на границе сугроба, мысль, словно нить паучка на весу... Музыку мрачную слышу, два гроба – женщину с дочкой аллеей несут.   
 Рядом – могилы с откинутой глиной, люди скорбят, и одежды просты. Вижу на гробике куклу Алину, а на другом – у лица те цветы.   

 Как всё случилось, узнал очень скоро: голос в процессии прошелестел: 
 «Пьяный лихач на стоянке у школы сбил её с дочкой, а сын... уцелел».