Albina - Варлей Наталья Владимировна Дата рождения: 22.06.1947
Наталья Варлей родилась в румынском городе Констанца. Её отец Владимир Викторович был капитаном дальнего плавания, а мать Ариадна Сергеевна Сенявина была потомком французского инженера Барбота де Марни. Как гласит семейное предание, Варлей - фамилия валлийская. Предки Натальи Владимировны попали в Россию из Уэльса. В XIX веке русский фабрикант привез в Россию конюшню и двух братьев-жокеев по фамилии Варлей. Затем они женились на русских девушках и окончательно обрусели.
Детство Наташи в столице Заполярья городе Мурманске. С ранних лет будущая актриса проявила себя чрезвычайно одаренным ребенком. С четырех лет она начала писать стихи, затем училась в музыкальной школе, рисовала. Когда выучилась читать, стала запоем проглатывать одну книгу за другой.
Но в то же время она была очень болезненным ребенком: у нее обнаружили ревмокардит и запретили заниматься в школе физкультурой.
В конце 50-х годов семья Варлей поселилась в Москве. В один из дней мама повела Наташу в цирк. Они пришли раньше положенного времени, а тут внезапно начался сильный дождь. Мама с Наташей спрятались в кассе, и первое, что девочка там увидела, было объявление о наборе детей 11-13 лет в детскую цирковую студию. Буквально на следующий день, тайком от родителей, девочка отправилась по указанному адресу. Как это ни странно, но, обмерив Наташу вдоль и поперек, проверив ее гибкость и растянутость, педагоги студии сочли возможным принять ее к себе.
Рассказывает сама Н. Варлей: "Нас, студийцев, часто занимали на представлениях в прологах. Помню, когда был хрущевский обмен денег в 1961 году, сочинили для нас танец под названием "Копейка рубль бережет". Мы с фанерными огромными копейками по бокам выбегали на арену и радостно выкрикивали: "Копейка!", а последняя, десятая "копейка" кричала: "Гривенник!" И вот в очередной раз, выбегая в победном марше несокрушимой копейки, я застряла между зрителями. "Копейки" рассчитались без меня, и гривенник получился из девяти копеек. Все очень смеялись. Кстати, на представлениях я встречалась с Юрием Никулиным"
В 1965 году Варлей окончила Училище циркового и эстрадного искусства и пришла в труппу Московского цирка на Цветном бульваре. Работала эквилибристкой. Одно время выступала в одном номере со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым: танцевала на трапеции с кастаньетами, сидя на стульчике, играла на концертино. И именно благодаря Енгибарову Наташа попала в кино. Произошло это при следующих обстоятельствах…
Енгибаров уже несколько лет снимался в фильмах и имел множество друзей в киношной среде. Одним из его приятелей был режиссер Одесской киностудии Георгий Юнгвальд-Хилькевич. В один из дней 1966 года он пришел на очередное представление в цирк на Цветном бульваре и увидел там Наташу, Она ему настолько понравилась, что он тут же предложил ей сняться в его новом фильме "Формула радуги".
И Варлей согласилась. Ей досталась маленькая роль медсестры.
К сожалению, картину на экран тогда так и не выпустили, найдя в ней какую-то крамолу. Однако, несмотря на эту неудачу, съемки в фильме сослужили Варлей хорошую службу: именно там на нее обратила внимание ассистентка Леонида Гайдая, который в те дни готовился к съемкам фильма "Кавказская пленница". Варлей пригласили на пробы.
На роль студентки-комсомолки Нины в фильме претендовали без малого около пяти сотен актрис, среди которых были такие звезды советского кино, как Наталья Фатеева, сестры Вертинские, Наталья Кустинская, Валентина Малявина, Вика Федорова и другие. Однако Гайдай после долгих раздумий решил остановиться на никому тогда не известной цирковой артистке, 19-летней Наталье Варлей. Она показалась ему самой смелой и непосредственной. И, как оказалось, не ошибся.
Наталья Варлей вспоминает о своих кинопробах: "Пришла на "Мосфильм". Дали мне почитать кусочек из сценария. Потом сняли небольшой эпизод с осликом. И вдруг Гайдай робко меня спрашивает: "Наташа, а можете ли вы раздеться до купальника?" Я ответила: "Конечно". И разделась. Все так и ахнули. Это сейчас актеры свободно обнажаются, а тогда и кинематограф, и вся страна были более целомудренными. Но у меня-то купальник являлся повседневной цирковой формой одежды, поэтому и мыслей никаких не возникло. Словом, сняли и этот эпизод. Пожалуй, он и решил выбор".
Затем наступили съемки: "До сих пор я помню каждый съемочный день. Много было и смешных, и казусных, и драматических ситуаций. Например, я чуть не раздавила знаменитую троицу. Помните, когда они стояли на дороге с Вициным посередине? Я мчусь на красной машине, а у нее вдруг отказывают тормоза. Слава Богу, реакция у наших прекрасных комиков оказалась отменной.
Навсегда остался в памяти первый опыт артистического перевоплощения. До этого я фактически играла саму себя.
.jpg)
Образ же Нины в "Кавказской пленнице" совершенно не похож на меня в жизни: я никогда не была уверенной в себе, озорной, оптимистичной, скорее - тихой, мечтательной, романтичной. Так что Гайдай из меня прямо на съемках лепил "комсомолку, спортсменку и просто красавицу".
И еще одно, далеко не комедийное воспоминание связано не со съемками, а уже с просмотром готового фильма. Мы представляли его комиссии и смотрели больше, конечно, не на экран, а на ее членов. У них были каменные лица! У нас возникло ощущение полного провала. Но потом был другой просмотр - в Доме кино. Там зрители хохотали с первого и до последнего кадра. Честно говоря, реакция комиссии мне так до сего дня и непонятна, но помнился тот ужас, который она вызывала в душе.
Премьера "Кавказской пленницы" состоялась в Москве 1 апреля 1967 года. Успех картины был оглушительным. К Варлей пришла всесоюзная слава. С этого момента ей буквально не давали прохода возбужденные почитатели ее таланта. Наталья Варлей покорила сердца зрителей своей красотой и обаянием. Песню "спортсменки, комсомолки и красавицы" Нины о белых медведях напевала вся страна. Варлей писали письма, признавались в любви.
Когда она с цирком приехала на гастроли в Горький, возле здания, где проходили представления, собралась внушительная толпа, которая желала получить автограф у молодой звезды. Эта толпа стояла у цирка три дня, с каждым днем увеличиваясь в размерах. В конце концов, нашу героиню пришлось срочно выводить из цирка через черный ход и уводить подальше от этого места. В другом городе актрису поселили на втором этаже гостиницы, и каждый вечер к ней на балкон забирались поклонники, которые настойчиво предлагали ей руку и сердце.
Стоит отметить, что, несмотря на такой огромный успех фильма "Кавказская пленница", гонорар актрисы за съёмки в фильме был небольшим – 200 рублей, ещё 100 рублей она получила после успеха фильма.
Сама Наталья об этом фильме говорит так: "Среди 60 картин, в которых я снялась, для зрителей моим главным фильмом остается "Кавказская пленница". Это особый фильм. Особенный. Его повторяют снова и снова, и каждый раз его смотрят... На съемках "Кавказской пленницы" запомнилось все... больше было сложного, чем веселого. Моя жизнь развивалась бы совсем иначе, не будь "Кавказской пленницы". Она изменила мою судьбу, перевернула всю мою биографию. Я не собиралась идти в театральное училище до этого фильма".
Успех "Кавказской пленницы" круто изменил судьбу Натальи Варлей. После съёмок в фильме Наталья приняла решение уйти из цирка и поступить в Театральное училище имени Щукина.
Первый раз Наталья Варлей вышла замуж в 20 лет.
Ее супругом стал известный режиссёр и актёр Николай Бурляев. Их брак состоялся в 1967 году. Актёр Леонид Филатов, а также его друзья сатирик Михаил Задорнов и актёр Владимир Качан пытались отговорить её от этого, но безуспешно. Уже через несколько лет Варлей и Бурляев развелись.
В конце 1969 года она вышла замуж за своего однокурсника Владимира Тихонова, сына известных во всем мире актеров Нонны Мордюковой и Вячеслава Тихонова. Несмотря на то, что в дальнейшем их пути разошлись, Варлей о своем первом муже рассказывает только хорошее. Вот как она описывает историю своего замужества: "Володя влюбился в меня, когда увидел "Кавказскую пленницу". Он был молодым, сильным, крепким. У нас были общие дипломные спектакли, я играла Снегурочку, он - Мезгиря. Он был очень способный человек, с прекрасными внешними данными, добрый по сути. Володя четыре года ночевал на чердаке, чтобы увидеть, как я прохожу мимо. Но когда мы поженились, он стал ревновать меня к каждому фонарному столбу. Находились люди, которые говорили ему: "Я с ней был". И мы выясняли отношения через день!"
Надо отметить, что где-то на последнем курсе "Щуки" в судьбе Варлей появился человек, который вполне мог бы обеспечить ей безбедное будущее далеко за пределами родины. Однако они расстались.
Вспоминает Н. Варлей: "К нам в училище приехали из Бельгии студенты театральных вузов. Возглавлял эту компанию Люсьен Хармегинс, сын министра обороны Бельгии. Мы все подружились. Потом, когда они вернулись домой, я стала получать от Люсьена письма. Приглашал погостить в Бельгию, звал на его виллу в Ниццу. А чтобы мне в голову не приходило ничего дурного, предлагал взять с собой подружку. В общем, влюбился и очень хотел на мне жениться. Но у меня тогда были совершенно другие планы. Если бы он появился в моей жизни раньше, чем Володя, возможно, все сложилось бы по-другому".
В конце октября 1967 года состоялась премьера еще одного фильма, в котором Варлей сыграла главную роль. Речь идет о картине К. Ершова и Г. Кропачева "Вий". Можно смело сказать, что это был первый фильм ужасов в нашем отечественном кино. Варлей сыграла в нем роль Панночки.
Актриса вспоминает: "На съемках этой картины мне не раз бывало страшно. Например, когда я выпала из гроба. Гроб был привязан на длинной веревке к стреле крана и на большой скорости несся по кругу.
В какой-то момент я потеряла равновесие и свалилась, летела вниз головой. Даже сгруппироваться не успела. Леня Куравлев меня поймал. Проявил, можно сказать, чудеса циркового партнерства. Со мной ничего не произошло, а по стране пошел слух, что я погибла...
Вообще только много позднее я осознала, какой был страшный грех сниматься в картине "Вий"… За ним потянулся шлейф несчастий. Казалось, все в жизни стало рушиться. Предательства, измены, расставания, клевета, а потом и гибель мужа, хотя уже и бывшего".
Помимо фильма "Вий", Варлей в конце 60-х также снялась в картинах: "Семь невест ефрейтора Збруева",
"12 стульев", и других. В комедии Гайдая "Двенадцать стульев" она сыграла Лизу, на роль которой пробовалась также актриса Наталья Гурзо. Рассказывает Наталья Варлей: "Поначалу я пробовалась на роль Эллочки-людоедки. Но потом Леонид Иович попросил меня примерить светлый парик - и тот час увидел во мне Лизу.
Я согласилась. Эта роль была не такой эксцентричной, но зато более душевной".
Окончив театральное училище в 1971 году, Варлей поступила в труппу Театра имени Станиславского. В театре ее первой большой ролью была Роз-Мари Фей в спектакле Н. Погодина "Альберт Эйнштейн". Затем она получила еще две главные роли, однако сыграть их ей тогда не удалось по вполне прозаической причине: она забеременела. Вскоре, на свет появился сын, которого назвали Василием. Однако к тому времени молодая семья уже распадалась: Владимир Тихонов стал все чаще злоупотреблять алкоголем, в доме на этой почве постоянно происходили скандалы. И в 1971 году Варлей приняла решение развестись. В 1990 году Владимир Тихонов умер от острой сердечной недостаточности из-за злоупотребления наркотиками и алкоголем.
В 1972 году, уже через месяц после рождения ребенка, Варлей вернулась на театральную сцену. Было очень тяжело, так как приходилось разрываться между домом и театром. Когда Василию исполнилось три года, она стала возить его с собой на гастроли по стране. Почему ребенка нельзя было оставить на попечение родителей? Дело в том, что родители актрисы в тот период серьезно заболели, а родители со стороны отца ребенка - В. Тихонов и Н. Мордюкова - были заняты своими проблемами (у Тихонова за год до Васи родилась дочка Аня).
Возвращение Варлей в театр было трудным. Она вспоминает: "Первая роль была вводом в спектакль за две репетиции. Я немножко вышла из формы, жутко комплексовала. В зале сидели мои родители, текста было много. И в первой эмоциональной сцене я вдруг почувствовала, что меня "перемкнуло" от волнения и я не могу вспомнить ни одного слова! Меня прошиб холодный пот. В цирке, когда душило волнение, - а я ведь безумная трусиха, боюсь высоты, - в проходах стояли мои коллеги, которые поддерживали меня внутренне, и я успокаивалась. А здесь я повернулась к кулисам и увидела глаза актеров, которые радовались моему провалу. Все они отлично знали текст. Я посмотрела в другую кулису - то же самое. Во взгляде моего партнера читалось ехидное: "Ну что, звездулька?" Все это длилось минуту. Я посмотрела ему в глаза: "Боря, я текст забыла..." Он подсказал одно слово, я за это слово зацепилась и от злости вспомнила все. Я поняла, что в театре никто тебя поддерживать не будет, как в цирке. Хотя и там тоже от зависти резали тросы, люди гибли... Но это редкость, по большому счету в цирке есть чувство локтя..."
За время работы Варлей в этом театре сменилось четыре главных режиссера, и ее положение в нем было то стабильным, то шатким. Завистники не переводились. Однажды Варлей приехала из-за рубежа и привезла оттуда красивую кофточку. В первый же день надела ее в театр, но, когда после спектакля вернулась в гримерную, увидела, что на кофте кем-то из коллег прожжена огромная дырка.
В другом случае она должна была играть роль Натали в "Былом и думах". Режиссер Сандро Товстоногов пообещал, что спектакль будет идти в одном составе и, если кто-то из актеров заболеет, спектакль отменят. Однако надо же было такому случиться, что незадолго перед премьерой Варлей угодила в больницу. И тут же вокруг этой роли разгорелись интриги, в конце концов, ее получила другая актриса. Про свое обещание режиссер уже не вспоминал.
Как было сказано выше, Варлей уже в четырехлетнем возрасте начала писать стихи. Не оставила она этого занятия и в более зрелые годы и в конце концов решила получить к трем своим дипломам еще и четвертый: в начале 80-х она поступила в Литературный институт имени А. М. Горького (из-за этого даже покинула театральную сцену). В 1986 году, когда училась на втором курсе, родила второго 
ребенка, которого назвала Александром. Кто отец - осталось тайной.
Наталья Варлей вспоминает о рождении ребенка: "Я тогда училась в Литературном институте. Была беременна. Помню, печатала контрольную по истории КПСС (оказывается, в конце беременности нельзя печатать на машинке из-за вредной вибрации). Начались преждевременные роды. Ребенок не закричал сразу после рождения. Если бы не оказавшийся случайно поблизости детский врач Алексей Владимирович Грачев, то сына я потеряла бы. Позже этот врач ушел в духовную семинарию, стал служителем церкви и нашим семейным духовником. А лавина несчастий и бед в нашей семье схлынула только после того, как мы крестились в церкви и стали стараться жить по Божьим заповедям".
В 70-е - 80-е годы Варлей много снималась, однако большая часть этих картин не вышла за рамки средних. Наиболее удачными среди них были фильмы: "Большой аттракцион" (Даша Калашникова),
"Мой папа- идеалист"(Алена),
"Не хочу быть взрослым" (Катя, мама Павлика).
Сама же Наталья Варлей выделяет социальную драму "Ливень",
где сыграла порядочную продавщицу Нази, которую жизнь вгоняет в настоящую депрессию и заставляет разочароваться в людях.
С середины 90-х Наталья Варлей практически перестала сниматься в кино. Актриса объясняет это тем, что ей не предлагают подходящих ролей: "Недавно читала сценарий, по которому мне отводилась роль женщины, рожающей в лифте. Или сценарий, по которому мне из постели не надо вылезать. Я не ханжа, но все-таки принадлежу к актерам старой школы".
Последней заметной работой Натальи Варлей в кино в 90-е годы был фильм "Волшебник Изумрудного города" (1994),
где она сыграла сразу двух ведьм: Гингему и Бастинду.
В 1994 году Наталья Варлей окончила факультет поэзии Литературного института. Пишет стихи, вместе с композитором Николаем Шершенем выпустила два авторских диска-гиганта песен - "На высшей точке единения" и "Не умирай, любовь!" и два компакт-диска "Живая вода" (1996) и "Не оборвись во мне, струна" (1999). Диски с песнями Натальи Владимировны, по ее словам, раскупают охотно. А, судя по количеству зрителей, приходящих на ее творческие встречи, даже, несмотря на долгое отсутствие на экране, актриса остается одной из самых известных в России.
Чтобы не сидеть без дела, Варлей согласилась дублировать многочисленные сериалы, которые с середины 90-х наводнили российское телевидение. Наталья Варлей: "Я озвучила и сдублировала около 2000 ролей. Когда шла работа над "Дикой Розой", где я озвучивала Веронику Кастро, ко мне на улице подходили люди, благодарили. Ну, когда говорят: "Спасибо за "Кавказскую пленницу", я не удивляюсь. А тут - "Дикая Роза"! Что же, приятно: значит, я смогла войти в образ, слиться с ним".
Наталья Варлей по-прежнему практически не снимается в кино: "Я не вписываюсь в "новый" кинематограф, забывший о духовности. Устала отказываться от сценариев, которые не греют душу. Есть нравственная опора, которую никто не отменял. Вседозволенность - от лукавого. Имею силы и мужество отказываться от макулатуры: ни в "Клубничке", ни в прочих сериалах, слава Богу, я не снимаюсь".
Разочаровавшись в современном кино, Наталья Варлей стала телеведущей программы "Домашние хлопоты". Вот как родилась программа со слов самой актрисы: "Что-то похожее мне уже предлагал Андрей Разбаш. Тот проект назывался "Кухня", и его спонсором готов был выступить "Кнорр". Тогда я отказалась, заявив, что в рекламе не снимаюсь. Но с АТВ мы сделали передачу в какой-то степени актерскую, где мне позволяется и поимпровизировать, и взять какую-то часть подготовки сценария на себя. Нам пишут со всех концов нашей все еще необъятной страны. Письма разные - и с рецептами, и с благодарностями, и возмущенные: как, мол, вам не стыдно говорить об ананансах во фритюре, когда народ в регионах голодает?! Но у нас удивительные люди, которые умеют готовить разнообразные обеды из того, что растет у них на огородах.
В 1999 году Наталья участвовала в проекте "Поют звёзды театра и кино", в котором выступала как исполнительница собственных песен.
Весной 2009 года приняла участие в проекте Первого Канала "Две звезды" в дуэте с певцом Николаем Гнатюком.
В свое время многих людей, знавших актрису, да и простых граждан, шокировало то, что Варлей активно поддержала на выборах Г. Зюганова. У других такая ее позиция вызвала восхищение. Она тогда заявила: "Мои политические пристрастия определились, когда на моих глазах - я жила на Смоленской набережной - палили пушки. Более страшного я в жизни не видела. Рыдая, позвонила маме и услышала: "По радио же сказали, что там нелюди". Я поняла, что не могу быть понята своими родителями. А когда Лия Ахеджакова кричала: "Убейте!" - мир для меня перевернулся..."
Наталья Варлей любит украшать дом всякими безделушками. Как она признается: "У меня скопилось невероятное количество вещей - хохлома, керамика, жостовские подносы, резьба. И я почувствовала, что вещи стали вытеснять меня! Теперь я просто отдаю их".
О ее кошках - их у актрисы девять - ходят легенды. "Они для меня члены семьи! Все они - Зарплата, Пенсия, близнецы Бондик и Пондик и т.д. - родственники, нерозданные котята. Кроме Киски, которую поклонницы подбросили моему соседу на-найцу Володе Асимову. Моя мама долго не могла смириться с тем, что у меня столько кошек. Но однажды, когда ей стало плохо с сердцем, они буквально облепили ее и - полегчало. С тех пор она относится к ним с уважением. Когда у меня начинают болеть суставы, позвоночник (память о травмах в цирке), они начинают журчать, "петь" и мять меня. Вскоре я начинаю чувствовать, что возвращаются силы и боль прекращается. Так что кошки - самые сильные домашние лекари". Наталья Варлей стала настоящим экспертом в понимании этих домашних животных и даже написала книгу о воспитании и содержании кошек.
Старший сын Василий окончил Институт современных искусств, в 1995 году у него родился сын Евгений. Младший сын Александр сейчас учится в гуманитарном университете на факультете журналистики.
Третий и последний брак Натальи также не был продолжительным. Ее супруг Владимир, который был значительно младше актрисы, занимался строительством. Так как актриса к этому времени была весьма религиозна, она даже обвенчалась с мужем в церкви. Но отношения опять же не сложились, и Наталья снова осталась одна.
Наталья Варлей и сегодня выглядит прекрасно. Как говорят - "кавказской пленнице" всегда двадцать пять лет. Особого секрета красоты у нее нет: "Я ленюсь регулярно заниматься спортом, иногда начинаю бегать по бульвару, потом - плавать... Я не придерживаюсь какой-то системы в питании. Ем, что хочется, на что глаз "упадет". Но посты всегда соблюдаю строго. А возраст, я думаю, это, в первую очередь, состояние души".
По материалам сети...
Стихи...
Детство
Закричал петух соседский,
Закачались облака.
Через речку – мостик в детство.
Это памяти река.
Остуди мои ладони,
Быстротечная вода!
Пусть печаль моя утонет
В этой речке навсегда.
И, умытая прохладной,
Исцеляющей водой,
Пусть останусь навсегда я
Озорной и молодой!..
(написано в возрасте 9 лет)
----
По бойко-весеннему скверу
Иду по-весеннему тихо…
Что было со мной?
Только вихрь
Что будет со мной?
Только вера.
Я верю в добро и удачу,
Я верю, что жизнь — не пустыня,
Я верю в любовь, как в святыню
(Иное зовется иначе).
В судьбе моей — счастье и лихо,
И слез в ней довольно, и смеха.
И памяти долгое эхо
Я слышу то громко, то тихо…
И я подошла к осмысленью
Еще до последнего шага,
Что краткое жизни мгновенье -
Великое светлое благо.
----
Серебром окрашенный краешек луны,
Ох, добрался крадучись до моей стены.
Как завороженная, замерла душа…
Я глаза бессонные — в стену — не дыша:
Пробую почувствовать межпланетный зов,
Отодвинуть чуткими пальцами засов
На дверях таинственных в долгожданный мир…
Что же там таится-то, за теми-то дверьми?..
----
Спохватываюсь…Травы высоки,
Трудны шаги, а нити - неприметны,
Разбросанные временем и ветром,
И мне ещё трудиться беспросветно,
Их сматывая в светлые клубки –
Клубочки счастья…Памяти клубки…
Спохватываюсь!..Травы высоки.
----
Ты - дым сигаретный.
Ты - солнца струя.
Ты - радуга света.
А я - это я.
Ломаю запоры.
Срываю замки.
И жажду опоры
Горячей руки.
Ненужная встреча -
Никчемный просвет.
Мы души залечим
От бед и побед...
И так же вернемся
Друг к другу опять.
Опять разминемся.
Опять второпях...
Ты - нежности вечность.
Ты - суть бытия.
Ты - миг бесконечный.
А я - это я.
----
Проходит жизнь, как сон, как боль.
Мечты сдаются и стареют.
И постаревшая Ассоль
Уходит, не дождавшись Грея.
Лишь отблеск алых парусов
Почудится в слезинке горькой,
Когда надломленная гордость
Опять откликнется на зов.
И вновь она вбежит в волну,
Раскинув жалобные руки,
Неотвратимый час разлуки
Как бы стараясь оттолкнуть...
Мгновенье счастием закружит,
Заставит верить терпеливо...
Пока сухая явь отлива
Надежды дно не обнажит...
И, обманувшись тишиной,
Миражным скрипом мачт и вёсел,
Простившись с морем и с собой,
Она уходит в ночь - без вёсен.
----
Что делать – неизбежно:
я старею.
Я не волос седых боюсь,
не смерти,
Не шрамиков морщин,
не болей злых.
Уже вошла в осеннюю аллею,
Где горьким дымом пахнет
рваный ветер,
Несущий трупы листьев
золотых,
Оранжевых и желтых…
И волнует,
Как повторенье и воспоминанье
Необъяснимо дорогих минут,
Как детских празднеств
светлые кануны, –
Сухой травы обычное шуршанье
И тонкий шелест паутинных пут…
Но я боюсь, что я уйду из жизни
Невысказанной
и невоплощенной –
Ни в детях, ни в работе, ни в стихах…
И пылью ледяной на солнце вспыхнет
Закат моей фортуны отчужденной
В тот миг, когда меня уже не будет
Ни на земле, ни в ней... Ни в чьих-то снах…
-----
Спустившийся с небес
И посетивший нас
Ребенок хрупкий
И многоименный
Зовется: Боль, Любовь,
Разлука, Нежность, Страсть...
Он - светлый вальс
И пепел похоронный...
Он - яркий сноп лучей
И черная тоска,
Все краски мира
Смывшая слезами.
Он - высохший ручей
И бурная река...
Он - Божий дар
И Божье наказанье...
Благодарю судьбу,
Мучения кляня,
Спасаясь от озноба
И от жажды...
Огонь его души,
Отметивший меня,
В тебе вдвойне
Откликнется однажды...
За что обречены
На радость и печаль?
Не ведаем,
Сомненьями томимы,
Что яркий свет звезды,
И предрассветный час,
И каждый миг любви -
Неповторимы...
----
Нараспашку – утро.
Добрым другом – солнце.
Синим небом – радость.
Поцелуем – вечность.
Никому, конечно,
Не скажу об этом –
Не поверят, знаю,
В бесконечность мига…
----
Л.
А в эту ночь подкрадывался дождик.
А утро было рыжим, как пожар.
И просыпалась маленькая площадь.
И землю опоясывал бульвар.
И рамою оконной ветер хлопал.
И запах моря в комнате сквозил.
И сеял белым пухом черный тополь,
Как снегом разобщенных наших зим…
Ты шел по летней утренней пороше,
И, задыхаясь, пела тишина…
А я была все так же осторожна,
Все так же осмотрительно-смешна.
----
Иди ко мне, родной!
Я вижу, ты продрог.
Так сыро было днем.
Так был ты одинок.
Я затоплю камин.
Я принесу вино.
Вот мой платок – накинь,
А я свернусь у ног.
Уткнусь в колени лбом,
Щекой руки коснусь…
Не покидай мой дом,
Пока я не усну
Спокойно – в первый раз
Без бреда, без тревог…
Не рушь хоть до утра
Уюта моего!..
----
Погасли яркие огни
Надежд несбыточных. Сегодня,
Как призрак сказки новогодней,
Вновь запах ёлочный возник.
Но... облетевшей хвои сушь
Впивается в ладони колко,
Мстя за заплаканную елку
У пня, замёрзшего в лесу
И воск оплавленных свечей
Волшебное утратил средство:
Не полыхает больше детство
В плывущих звездочках огней.
И не хрустальный башмачок,
А стоптанный домашний тапок
Стоит... Ну что слезами капать -
В нем нет подарка, мой дружок…
----
DemetrioMaccuroОдна из моих любимых актрис!
Tatiana
НАТАЛЬЯ ВАРЛЕЙ: «НИКТО НЕ ВЕРИТ, ЧТО Я НЕ НАРОДНАЯ…
Уже почти полвека её все воспринимают не иначе как комсомолку, спортсменку и красавицу. А она – женщина с тонкой и ранимой душой, которая пишет пронзительные, полные грусти стихи, обожает кошек и большую часть жизни прожила одна.
«Любовь уходит в любую минуту»…
– Моё любимое место в жизни?
Сегодня, наверное, это маленькая комнатка на втором этаже моей бани. Не думай, баня не апартаментная, просто когда-то друзья подарили хороший сруб, из которого получилась двухэтажная банька. Я обрадовалась: думаю, сделаю себе на втором этаже светёлочку, где поставлю столик и буду писать стихи, но сыновья мои всё распределили по-другому.
Сначала там появился бильярдный стол, затем барабанная установка.
Но летом, когда нет никого, я там хозяйничаю со своим рыжим котом. Я там читаю на диванчике, а он у меня на животе лежит и мурлычет.
Дачу я купила ради мамы, ей в последние годы жизни было очень хорошо на свежем воздухе. Для этого мне пришлось продать крошечную квартирку на Кипре и купить дачу. Квартирка та была куплена в рассрочку на пятнадцать лет.
Вот такая политэкономия популярной артистки. По той квартирке на море очень тоскует мой больной позвоночник и мои суставы. Но мама на этой даче была по-настоящему счастлива, и я не жалею ни о чём.
Мама – это моё первое мироощущение… Тоненькая, нежная блондиночка, с косой и серыми глазами. Мама держит меня на руках – невероятное чувство любви, защищённости и счастья.
Вдруг я ножкой сбиваю часы с её руки, они падают на песок, мама ставит меня на землю, начинает искать часы и меня ругать.
Эти часы были подарком папы к моему рождению.
Она находит их, берёт меня на руки, прижимает снова к груди, а ощущение счастья пропало…
Понимаешь, вот она была любовь, один миг и – её уже нет. Такое отношение к любви осталось у меня на всю жизнь. Понимание того, что любовь может уйти в любую минуту.
Почему цирк пришёл в мою жизнь? Жили-то трудно, а цирк, с его ареной и рампой, казался синонимом настоящего счастья. Мы жили в Мурманске, на летний месяц приезжали в Сочи. Рядом с нами останавливался цирк-шапито, артисты жили по квартирам, снимали какие-то углы. Я любила наблюдать за их семьями, за тем, как маленькие детки делали шпагатики и мостики, мне этого тоже хотелось.
Помню, само цирковое представление произвело на меня ошеломляющее впечатление, а когда я увидела под куполом цирка Раису Немчинскую, просто потеряла дар речи. Она была в белом трико и летала на луне. Во втором отделении выступала легендарная Маргарита Назарова, очень нежная блондинка, которая разговаривала с тиграми тихим голосом, они её слушались, как ручные котята. Те полосатые кошки от любви к ней просто падали с ног, и она делала с ними всё, что хотела.
Думаю, что моя любовь к кошкам тоже оттуда, с того циркового представления… Я сказала: пойду в воздушные гимнастки либо в укротительницы тигров. Думаю, что у меня, в принципе, это заложено с детства, потому что моя подруга, когда видит, как я общаюсь с кошками, не только со своими, но и с чужими, которые меня слушаются почти беспрекословно, говорит: «Наташ, ты – Маугли».
Хотелось быть красивой
Ещё на меня колоссальное влияние оказала бабушка. Она читала Надсона, Северянина. Причем любила читать вслух. А мы, дураки, хихикали. Потому что поэзия Надсона или Северянина, декадентская, звучала для нас диковато. Читала она с подвыванием. И очень горевала, когда мы хихикали. Я понимаю сейчас, насколько ей было в этом мире одиноко.
Она всю жизнь прожила с дочерью Ариадной, мамой моей, а старшая дочь, Ниночка, у неё умерла в младенчестве. И когда ей было особенно горько, она плакала и говорила: «Если бы была жива Ниночка, то было бы по-другому».
Когда бабушке было 50 лет, мы с сестрой вспоминали, она была абсолютно старой уже. Она была совершенно седой. То есть нам даже в голову не приходило, что она ещё на самом деле женщина. Она как-то за собой не следила, завязывала тюрбанчик из платка. Никакой косметики, ни кремов, ничего. Умылась и пошла…
Так как я в Мурманске всё время болела, физкультурой мне не разрешали заниматься, то для меня это физическое умение цирковых детей было чем-то таким недостижимым, и я стала тренироваться. Тренировалась так, что потом пошла поступать в цирковое училище.
На занятия приходила за час до начала. Бегала вокруг манежа, потому что всегда считала, что у меня лишний вес. Я была худенькая, маленькая, тоненькая с талией 59 сантиметров, но всё равно казалось, что толстенькая. Цирковые учителя кричали: «Сосиска!» А так хотелось быть красивой! Потому что мальчики красивые, подтянутые.
В цирке трудно быть некрасивым. Это физика, природа, фигура, мышцы. Даже если ты маленький и страшненький, всё равно ты красивый. Всё равно ты гармоничный.
«Меня предали…»
Первая любовь? Это Слава Шуйдин из цирковой студии. Это было настоящее обмирание сердца! Мы потом вместе с ним поступили в цирковое училище. Любовь ещё в цирковом училище длилась, такая любовь тайная, я писала стихи, дневники.
Но представь: в 12 лет в детской студии при цирке ребёнок пишет о взрослой любви! Бабушка с мамой нашли этот дневник. Они схватились за голову, решили, что там вообще что-то запредельное. Потому что любовь-то была взрослая. Не может быть, чтобы в 12 лет это чистое чувство было таким… полноводьем. Они решили, что меня развращают. Они попытались выяснить. Я поняла, что меня предали, прочитали мой дневник. И всё! Я замкнулась – лет на двадцать. От бабушки и от мамы я отгородилась. В мою душу они не залезли ни разу. Я не делилась ничем. Я делала всё сама, решала всё сама.
Мама страдала от этого. Но у мамы была младшая дочка Ира, которая рассказывала ей всё. Она на шесть лет меня моложе.
И когда она появилась, у меня тоже было ощущение, что меня снова предали.
Первый раз – когда мама меня поставила в песок, я поняла, что она меня не любит.
Второй – когда принесли из роддома Ирку и стали вокруг неё плясать. Я не могла понять, как это мама прыгает вокруг кроватки, там лежит обкакавшееся тельце ))
Я к нему подходила, и мне делалось плохо. А мама пела: Ты скажи, скажи, Ирина, любишь али дразнишь?»
Я с четырёх лет читала книжки и стихи писала, поэтому уходила в уголок, в том уголке и проходил мой мир.
Мы жили в Москве, у нас была одна комната, печное отопление, воду носили с колонки, туалет был на этаже, но на улице. Мы жили в таких условиях. Естественно, дети сидели на горшках. Мы садились на горшки с моей двоюродной сестрой, обе с книжками, разговаривали, мечтали, мечтали о любви, о семье. У нас были такие мечты в четыре, пять, шесть лет.
Счастливая ли была моя первая любовь? Он был рядом и вроде бы замечал, брал за ручку и чмокал в щёчку. Не, записочек не было. У меня всё уходило в дневник, в стихи.
Всё закончилось в один прекрасный момент. Я увидела, что стоит маленький, страшненький Славка – и что? А там, наверху, летает воздушный гимнаст необычайной красоты. Правда, в гимнаста я была влюблена ровно три дня. Я успела написать три стиха. Таких прямо ах-х!
Потом… У Токаревой очень часто встречается такая фраза: «И этот сморчок чуть не испортил мою жизнь?»
Влюблённости были мощные, как волной накатывали. Влюблялась я постоянно, видимо, мне эти состояния были нужны для вдохновения. Необязательно для написания стихов, а для того, чтобы в жизни летать.
Думаю, желание летать меня привело и в цирк, мой номер был воздушный. Сейчас не могу сама в это поверить, у меня панический страх высоты, не могу с балкона вниз посмотреть, а в цирке летала под куполом.
Страх преодолела с трудом. Номер репетировала на высоте один метр, а потом подняли на четыре. Всё, меня перемкнуло. Потом чем выше, тем лучше. И вот это ощущение полёта, когда внизу зрители и по проходам стоят твои коллеги, которые тебе помогают и поддерживают, это чувство полёта и ещё чувство локтя ни с чем не сравнить. Цирк тем и ценен.
Мужья превращались в детей
Каким остался в моей памяти Леонид Енгибаров?
Сейчас я понимаю, что это был молодой мужчина, тогда ему было лет тридцать, мне – 18. Мне он казался дядькой в годах… Невероятно талантливый, красивый, он мог всё. Владел всеми цирковыми жанрами, в его репризах были акробатика, жонглирование, проволока и пантомима. Он был прекрасным актёром и обладал каким-то поэтическим восприятием мира. Но разница в возрасте в 12 лет ставила некий барьер для общения, это же другое поколение.
Для меня мой мужчина – ровесник или чуть младше. Знаете, во мне очень сильно развито материнское чувство, чувство материнской любви. Когда случались истории, предположим, замужества, через какое-то время мужчина, который был для меня рыцарь, защитник, потом вдруг превращался в ребёночка. И всё. Он принимал роль ребёночка, и на этом, по большому счёту, всё заканчивалось. Потому что такая роль для мужчины приятна, конечно, – валяться на диване…
Вернусь к Енгибарову: в нём была какая-то боль, трагизм, надлом, думаю, что он ещё в себе это культивировал и немножко даже, можно сказать, преувеличивал. Он очень любил Рембо, Бодлера. Он писал стихи в стиле Бодлера и Рембо. Он писал новеллы. Про фильм, который о нём сделали, даже не буду говорить, потому что не имею права. Но это не Лёня. Даже близко его души не коснулись. У него была какая-то романтическая влюблённость ко мне, он дарил фиалочки, провожал меня из цирка, читал по дороге.
…Помню, как я невероятно тосковала по цирку и плакала ночами. Плакала, потому что мне снился мой номер. И во сне я уже понимала, что это сон. Просыпалась и горючими слезами заливалась, а я уже поступила в Щукинское. И на втором курсе я даже хотела уйти, так меня тянуло под купол. И всех своих друзей, коллег я приучила к цирку. Я водила туда и Юру Богатырёва, и Костю Райкина, и Борьку Галкина, и всех моих подруг.
В цирке намного честней, чем в театре: там если любят, так любят, а если ненавидят – то тоже от души. В театре часто маски и игра в дружбу.
Змеиные глаза театра
Я пришла в театр Станиславского после Щукинского училища. Молодая артистка пришла, меня представили труппе, ко мне подошли две очень известные актрисы, которые работали в труппе, посмотрели на меня и сказали: «А почему вы решили прийти именно в наш театр?»
И мне стало как-то нехорошо, нехорошо…
В этот театр 15 лет не впускали молодых актрис, считая, что можно справиться своими силами и режиссёрами приходящими. А в театре Станиславского режиссёры менялись как перчатки, и каждый вновь приходящий был поставлен перед фактом: вот труппа, и она должна играть.
Но в результате получалось, что работали другие. И режиссёра со страшным скандалом выпихивали из театра.
Когда я пришла в театр, там был замечательный режиссёр из Перми Иван Тимофеевич Бобылев. Он меня взял в труппу, назначил меня на разные роли. Но, начав репетировать Фей в спектакле «Альберт Эйнштейн», Луизу в «Коварстве и любви» Шиллера, Эльзу-нахалку в «Черте» Мольнара, вдруг поняла, что я беременна.
Я пришла к Ивану Тимофеевичу, хотя и понимала, что надо бы укрепиться в труппе, тем более такой. Пришла и говорю: Иван Тимофеевич, так и так.
Он побледнел. Потом поцеловал мне руку и сказал: «Наташа, для женщины, поверьте, это самое главное. Репетируйте, пока есть силы. Дублёрша будет сидеть в зале, второй состав. Если вы почувствуете себя не очень хорошо, сразу подходите и мне говорите».
У нас с ним был такой сговор. Я репетировала до шести с половиной месяцев беременности. В семь месяцев я ушла в декрет. Не видно было ничего, а потом вдруг сразу – раз и все. «Как она могла?! Она обманула коллектив!» – орал директор театра Жарковский. Я вернулась в театр ровно через месяц после родов, меня ввели в спектакль «Чёрт» Мольнара.
В зале сидели папа с мамой. И у меня там был большой монолог. Я волновалась так, что у меня отнимались ноги. И я начала этот монолог...
Это бывает достаточно часто, даже если ты играешь 101-й спектакль: вдруг раз – и белый лист, что-то выключилось вообще. Не то, что ты забыл текст, а ты не понимаешь, что нужно делать. И вот со мной такое приключилось. Я стою, как на экзамене, когда ты ничего не знаешь.
И сразу, как в цирке, в проходах я увидела эти лица, которые словно ждали: провалится сейчас звёздочка-то наша. Я в другую кулису – то же самое. Я смотрю на партнёра – и у него такие же глаза. И тогда я просто развернулась спиной к залу и сказала ему прямым текстом: «Боря, я текст забыла».
Ему ничего не оставалось, как кинуть мне реплику. И вдруг у меня всё вернулось, всё пошло. Это была буквально минута. Но минута на сцене для зрителей кажется вечностью.
Папа с мамой сидят. Мама говорит: «Текст, по-моему, забыла». Папа говорит: «Нет, психологическая пауза…» Но для меня всё сразу встало на свои места: никто не будет стоять в проходе и поддерживать тебя. Театр – это совершенно иной организм. Конкурентный до ужаса…
Хамство Моргунова
Почему меня Леонид Гайдай взял на роль Нины в «Кавказской пленнице»?
Журналисты очень любят рассказывать: «Ей сказали "разденься", и она разделась». Спросили: «А можешь в купальнике выйти?» – «Могу!» Гайдай ахнул и сказал: «Всё, будешь сниматься».
Нет, конечно, не поэтому. Были и спортсменки, были гимнастки, были балерины, и с гораздо лучшими, чем у меня, фигурами, потому что я – цирковая, тяжёленькая, крепенькая, коренастенькая.
Виной всему стала моя детскость, первозданная непосредственность, из которой режиссёр мог лепить всё, что ему было нужно.
Часто спрашивают, почему Гайдай не меня снимал потом? Я думаю, потому и не снимал, что артисток-то много. А вот это, как ему казалось, детское и непосредственное, из меня уже ушло.
У меня было с ним две работы: «Кавказская пленница» и «12 стульев». Думаешь, много было артистов, кто сыграл у него больше? Может, Никулин, Вицин... Они снимались у него чаще. Моргунов отпал из-за своего хамства, но он был такой по природе. Даже не хамство, скорее, грубые шутки, которые не все и не всегда понимают.
Он и меня ими ранил и доводил до слёз. Я помню, как беременная на девятом месяце Васькой, в консультацию шла, а он жил на Бронной, увидел меня и закричал через всю улицу: «Варлей!» И народ начал останавливаться: где Варлей? Я повернулась, и он заорал через всю улицу: «Что это с тобой?» Тут я заплакала, конечно.
Потом мы с ним общались много. Мы ездили в какие-то поездки. Я снималась с ним в фильме «Большой аттракцион», ещё в каких-то картинах. Конечно, это была уже не история «Кавказской пленницы», но, тем не менее, мы встречались.
Потом я вдруг поняла, что это большой ребёнок. Ранимый. Он своим хамством защищался, он жил с этой маской, сросся с ней.
Как выяснилось, что когда он начинает тебя подкалывать, если ты начинаешь принимать его юмор, больше ему ничего не надо. Всё, ты – его друг.
Я помню, в купе сидели Наташа Крачковская, он и я. И он Наташе начал какие-то гадости говорит. Шутки на его уровне. Она стала злиться, а он в восторг пришёл.
На самом деле, он был такой. Помню, в одной из поездок Нина Русланова меня очень обидела, а мы должны были ехать с ней в одном купе. И Моргунов говорит: «Со мной поедешь». Я пришла к нему. И уже опомнившаяся Русланова ходит по коридору. Моргунов говорит: «Дочка, зайди сюда». Она зашла. «А почему мою внучку обижаешь?» И она бросилась меня целовать, говорит: «Наташ, прости». Конечно, простила. Нина просто другой группы крови человек. У меня с ней особые были отношения. Сейчас, когда встречаемся, конечно, целуемся, обнимаемся.
А когда я поступала в Щукинское, на третьем туре принимала Ставская – актриса Нининого амплуа, и ей нравились такие девки громкие, , бойкие. А тут я пришла. У меня был монолог Антигоны. Ещё какое-то лирическое стихотворение. Ставская начала раздражаться: а что-нибудь погромче, побойчее. А рядом сидит Нина Русланова, которая тоже меня люто ненавидит, потому что звезда «Кавказской пленницы» пришла поступать. И Ставская говорит: «Нина, расскажи, какой ей нужно взять репертуар».
И вот Нина шла за мной по Старому Арбату и говорила : «Ты думаешь, если снялась в кино, то ты артистка?» Короче говоря, она меня растоптала. Я закомплексовала, пришла домой, начала думать: может, всё это дело бросить. Но потом взяла себе монолог Липочки из «Свои люди сочтёмся». И на втором туре Цецилия Львовна Мансурова падала от хохота, и меня взяли.
С Ниной поэтому у меня были странные отношения. Садимся в машину. Спрашиваю: «Как дела?» И вдруг она начинает на меня орать: «А тебе это интересно? Ты же, небось, своих детей от армии освободила!» Всё, у меня желание выйти из машины.
Вот после такого ора я и поехала в одном купе с Моргуновым.
Кстати, о Моргунове. Он был очень глубоко образованным человеком, был очень музыкальным. Его возможности использовали на миллиметр. В основном использовали его фактуру. А он пел замечательно, мог спеть типа на французском. Половину слов он, конечно, не знал по-французски, но он свои придумывал и исполнял с замечательным французским прононсом.
Никулин – отдельная история…
Мой Никулин?
Это отдельная история.
Юрий Владимирович был таким человеком, что когда он ушёл, многие осиротели. Я помню, как его провожали, гроб стоял на арене. Были там и Наина Ельцина, и Лужков. Потом, когда катафалк поехал к Новодевичьему, я сидела в автобусе, процессия ехала по Садовому кольцу, на всех балконах стояли люди, все окна были открыты, и люди выглядывали. Останавливались машины, клаксонами гудели – знали, что хоронят Никулина.
Он был какой-то невероятной, почти животной органики. Вроде бы ничего не делает, а смотреть на это интересно. Сравнимо с тем, когда в плохом фильме идёт кошка, и на артистов не смотришь, а смотришь, как она идёт. Вот он сказал что-то. И вроде бы и дикция не очень хорошая, и внешность-то не сказать, чтобы выигрышная. И точно так же на арене.
Он выходил, ничего такого не играл. Говорил простым тихим голосом. И грим-то был у него минимальный, но правда была максимальная… Его образ Балбеса Гайдай взял, наверное, из цирка. И сказал: «Лучшего Балбеса нам не найти».
С Юрием Владимировичем очень легко работалось. Они все трое – Никулин, Вицин и Моргунов – меня поддерживали, подсказывали, помогали. Конечно, все смотрели на меня мужскими глазами. Мне было восемнадцать лет, им сорок и за сорок. Они все мне казались Дедами Морозами. Но нежная дружба с ними осталась на всю жизнь.
Юрий Владимирович написал предисловие к книге моих стихов. Когда он впервые услышал песню на мои стихи, для него это было открытием, и он был совершенно потрясён. Когда мне издательство предложило выпустить книгу стихов, я позвонила ему и попросила написать предисловие.
“Для меня самое главное в жизни, как выяснилось, это мои дети и мои родители. Может, это кощунственно прозвучит, и мои животные. Потому что это – тоже часть меня
Он говорит: «Девочка, я твои стихи-то не читал…»
И я принесла ему эти стихи, он прочитал и написал замечательное предисловие. Такое нежное, такое точное. Он и в жизни помогал не только мне – всем. У меня была история, когда я никак не могла получить квартиру. В течение 10 лет мне подписывали все: да, решить положительно. Но никто ничего не давал. Нет для Варлей квартиры, по всей Москве нет.
Однажды мы с ним встретились в цирковой столовой, я случайно услышала, что он собирается идти на приём к Лужкову. Какая-то неведомая сила меня подбросила, и я говорю ему: «Юрий Владимирович, возьмите меня с собой».
Он изумлённо посмотрел на меня. Я сбивчиво рассказала ему свою беду квартирную. Он говорит: «Обещаю, тебя Лужков примет». Буквально через два часа раздаётся звонок в моей квартире. Звонит Никулин: «Девочка, всё, договорился, завтра в 4 часа он тебя ждёт». На дворе стоял 1993 год, и я одной газете дала большое интервью, в котором сказала всё, что думаю о расстреле «Белого дома». Мои мысли по этому поводу кардинально отличались от официальных сообщений в прессе.
После чего моя мама сказала: «Всё, никакой квартиры никогда не получишь, сиди теперь, расти детей, и неизвестно, чем будешь их кормить».
Захожу я в назначенное время к Лужкову, он сидит весь красный и не смотрит в мою сторону. Говорю: «Здравствуйте, Юрий Михайлович». Он в ответ: «Ну…»
Я до этого была два созыва депутатом Бабушкинского района Москвы, поэтому пришла подготовленная, со всеми бумагами, со всеми отписками, с пачкой многолетней переписки с чиновниками.
Он быстренько полистал мои бумаги, стал ещё краснее, куда-то позвонил и спросил: «Скажите, а сколько можно мучить человека, который не последнюю роль сыграл в нашем кинематографе? Передо мной сидит Варлей, почему вы её столько лет мучаете?»
Через десять минут у меня в руках был смотровой ордер на квартиру в Мерзляковском переулке Москвы.
Гармония Вицина
Вицин ушёл из жизни последним из этой троицы, когда снималась «Пленница», ему уже было 53 года... Но выглядел он гениально, йогой занимался, жил очень умеренной жизнью. Вицин жил в крошечной квартирке, безмерно любил свою жену, дочку и собаку Мальчика. Был абсолютно счастливым человеком. Он говорил, что для счастья надо совсем немного.
Любимые люди и любимые животные.
«Георгий Михайлович, почему вы не вставите зубы? Вам дать денег на протезирование?» – часто спрашивали его. Вицин отвечал: «Человек рождается без зубов, в младенчестве ест кашу, и они ему не нужны. И в старости я тоже ем в основном каши, мясо я не ем. Поэтому зубы мне тоже не нужны». Он был такой человек.
Он ходил в магазин, покупал кости для бродячих собак.
Кормил уличных голубей.
Я его видела недалеко от Смоленского гастронома: он стоит и кормит голубей. А народ: Вицин, Вицин! Одет, как бомж, – писала жёлтая пресса. Нет, он просто был одет так, как считал нужным.
Когда ему нужны были деньги, он выступал в концертах, народ его обожал. Платили ему немного. Сколько заплатят, за всё говорил: «Спасибо».
Интересно, они с Моргуновым были очень разные, но дружили. А Никулин стоял от них отдельно…
Моргунов позволил себе один раз по-хамски повести себя с Гайдаем, второго раза уже не было. Гайдай закричал: «Вон!», и на этом вся их совместная работа закончилась.
Успех «Кавказской пленницы»?
Он случился совершено неожиданно для всех. Помню, когда картину смотрела комиссия Госкино, у них у всех были каменные лица, мы посмотрели на эти лица и сразу поняли, что провал.
Потом была премьера в Доме кино. С первой минуты начался гомерический хохот, который закончился только в самом конце картины. Потом уже пошла картина по стране. Её стали рвать на клочки, на цитаты. Я получала письма: люди писали, что посмотрели 16 раз, 20 раз. Как это может быть? Я никогда этого не понимала. И сейчас подходят, говорят, что смотрят…
Я уже картину не смотрю, я её столько раз видела на фестивалях! Сидеть, смотреть и думать, что вот тут не дотянула, а здесь бы по-иному сделала – смысла нет… Может быть, по-иному и сделала бы, но молодость-то уже не вернёшь.
Снялась бы я ещё раз в картине «Вий»? Жизнь сослагательного наклонения не имеет. Я отношусь к съёмкам «Вия» не так, как к этому относятся в прессе. Да, фильм ужасов, да, нечистая сила в храме, но я за это покаялась, когда крестилась.
Всё равно это Гоголь. Гоголь же был глубоко верующим человеком. И он размышлял о добре и зле, о вере или нарушении каких-то постулатов. Это же не просто фильм про то, как злыдня умертвили.
Поэтому, когда я снималась, я об этом не думала, я этого не понимала. Со мной работал Лёня Куравлёв. Он мне очень помогал. Лёня, конечно, замечательный друг, замечательный актёр, замечательный человек. Да, если бы мне предложили роль в экранизации Гоголя, хотя я не знаю, кого я могу сейчас сыграть, разве что ведьму старую, но не важно... Согласилась бы, не раздумывая! Судьба такие подарки нечасто делает. Но вот такие две картины случились в начале моей биографии. Мы сидим спустя несколько десятилетий и говорим о них, значит, что-то в них есть. И чаще всего о них задают вопросы, в любом интервью, в любой передаче.....
Александр Ярошенко
Рубрика отражает субъективную позицию автора и не является продукцией информационного агентства «Амур.инфо»
Альбина, если текст моего дополнения слишком велик, убери, пожалуйста, то, что ты считаешь ненужным.
Все в твоих руках)))))
Мне было интересно все это читать, поэтому я и поделилась с Завалинкой.
И еще раз спасибо за пост о Варлей.
Да, замечательная актриса-просто красоточка
Татьяна, спасибо!
Очень интересный материал! Очень! Спасибо, что добавила его сюда.
Мне очень нравится Наталья Варлей! Красивый человек. Со всех сторон. И сильный!
Знаешь, этот рассказ... читала и слышала её голос.
Спасибо за песни... Забрала. :)
-----
Знаешь, я делаю посты только о тех, кто мне очень нравится. Как-то написала Владимиру, - Не могу вести рубрику - не лежит душа. А он ответил, - Тогда не надо! Без души - будет плохо.
И так получилось, что на несколько из них (один пост у нас) откликнулись родственники. По-доброму откликнулись.
Еще-Наталья Варлей
"Автопортрет".
Выпуклый лобик.
Глазки
Круглые,
Как у птенца.
Носик курносый - в маму!
Характер упрямый -
В отца...
Радости, беды,
Обманы...
Не потерять бы
Лица...
Но... буря в стакане -
От мамы.
Шторм грозовой -
От отца.
Так и живу,
Не жалуюсь.
Изредка только.
В сердцах:
"Что-то судьба не балует!..."
Видно, я больше
В отца!"
Легкость, кокетство,
Женственность.
Мамина
Тонкость лица.
Но... руки в мозолях -
Папины.
Шрамы в душе -
От отца!..
Может, улыбку утратила,
Но проживу
До конца -
С голосом звонким -
Матери,
С горькой усмешкой -
Отца.
Ну и песенка на стихи Варлей, Альбина
Не умирай, любовь
"Не умирай, любовь!"
Не умирай, любовь!
Мне не перенести
Твоих остывших губ
И глаз твоих холодных!..
И да простит нас Бог!
И ты меня прости
За то, что не могу
Решиться быть свободной
Или любовь спасти...
Не умирай, любовь!
Не остывай, любовь!
Из твоего тепла
И зрение, и слух,
И многоцветье мира -
Все создано тобой!..
Чуть теплится зола -
Огонь давно потух,
Но бесконечность мига
Мучительно светла...
Не остывай, любовь!
Не угасай, любовь!
Дыхание твое -
Живительный родник
И нежности источник.
Пусть не стихает боль!
И пусть меня зовет
Сквозь ласковые дни
И трепетные ночи
Твой смысл и ритм твой!..
Не умирай, любовь!..
___keepration_220x220.jpg "foto-1-(convert.io)")
Фильмография:
1962 — Новогодний праздник отца и маленькой дочери (к/м)
1966 — Формула радуги — медсестра
1966 — Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика — Нина (озвучивание — Надежда Румянцева, вокал — Аида Ведищева)
1967 — Вий — Панночка, дочь сотника (озвучивание — Клара Румянова)
1969 — Золото — Муся Волкова, машинистка в ГосБанке по прозвищу «Репей»
1970 — Бег — девушка с козой
1970 — Бушует «Маргарита» — Маргарита Озерова, дежурная по справкам в аэропорту
1971 — Семь невест ефрейтора Збруева — Галина Листопад
1971 — 12 стульев — Лиза (озвучивание — Надежда Румянцева)
1972 — Чёрные сухари — Таня
1974 — Дмитрий Кантемир — Родика, дочь боярина Йордаке Русета
1974 — Три дня в Москве — Оля Потапова
1975 — Весна двадцать девятого — Элла Михайловна, жена Гая
1975 — Большой аттракцион — Даша Калашникова
1976 — Соло для слона с оркестром — Таня
1977 — Эти невероятные музыканты, или Новые сновидения Шурика (ТВ)
1978 — Сегодня или никогда — Таня, дочь профессора Левандовского, преподавательница музыки
1978 — Выбор (к/м)
1979 — Ливень — Нази
1979 — Так и будет — Ольга Фёдоровна
1980 — Клоун — Тая, буфетчица
1980 — Мой папа — идеалист — Алёна
1981 — Старые письма — Лиза
1981 — Переходный возраст — Изольда
1981 — Единственный мужчина — Вика Микулина
1982 — Не ждали, не гадали? — жена профессора
1982 — Не хочу быть взрослым — Екатерина Орлова, зубной врач-хирург
1983 — Талисман — мама Дюка
1983 — Набат — Татьяна Коробейникова
1983 — киножурнал «Ералаш», выпуск № 41, сюжет № 3 «Педагогическая драма» — мать Миши
1984 — Нам не дано предугадать — жена Нестерова
1984 — Гостья из будущего — Марта Эрастовна Скрыль, тренер
1984 — Огненные дороги — Мария Кузнецова, актриса в театре Хамзы
1986 — Опасный приз (к/м) — Любовь Ивановна, классный руководитель
1986 — Посторонним вход разрешён — мама Димы
1989 — Ошибки юности
1990 — Ералаш № 78 «Как я провёл лето» — Мария Ивановна (Марь Иванна), учительница русского языка в младших классах
1992 — Чужая игра — мать
1993 — Маленькие человечки Большевистского переулка, или Хочу пива — Вера, жена Толика
1994 — Волшебник Изумрудного города — Бастинда / Гингема
1997 — Старые песни о главном 2 — Нина
2005 — 12 месяцев — воспитательница
2006 — Первый Скорый — Нина
2006 — Волкодав из рода Серых Псов — мать Кендарат
Телеспектакли:
1973 — Мегрэ и человек на скамейке — Моник Туре
1976 — Топаз — Сюзи Куртуа
1983 — Вера — Вера
2005 — Оскар — Шарлотта