Русская Idea продолжает публиковать цикл очерков профессора Московского университета Василия Ванчугова, который раскрывает многие неизвестные и малоизвестные страницы взаимоотношений американской и русской культур. В этот раз очерк Василия Викторовича – о восприятии советскими и американскими философами друг друга в 1920 – 1950-е годы.

***

С 13 по 17 сентября 1926 года в США, в Гарвардском университете проходил VI Международный философский конгресс. Благодаря обзору конгресса, сделанного на страницах журнала «Под знаменем марксизма» М. Дынником, советская философская общественность могла почувствовать «нездоровую атмосферу» этого собрания разнородных интеллектуалов: «Противопоставление науки и философии, метафизико-богословское разрешение основных проблем мировоззрения, борьба с научным эмпиризмом на основе идеализма, призыв к созданию единого международного фронта против материализма — таковы черты, характеризующие умонастроение, преобладавшее на конгрессе» (Под знаменем марксизма. 1927, № 2). Из обзора они узнавали также о том, что англо-американский гносеологический реализм, скептически относящийся к классическому идеализму, «к конгрессу повернулся идеалистической стороной».

«Отделенные широким простором Атлантического океана от старой Европы с ее бесчисленными седыми научными учреждениями, уходящими корнями в средневековье, — словно миф пересказывая, писал В. Ф. Асмус в журнале «Под знаменем марксизма» (1927), — буржуазные теоретики Америки — даже в тех случаях, когда они получали свое образование в колледжах и университетах старой Англии, — далеко не в той мере, как их европейские собратья, испытывали давление классических традиций». Благодаря статье Асмуса философия Уильяма Джеймса «на долгие времена» останется «печальным памятником заката буржуазной теоретической мысли», поскольку «есть что-то жалкое, недостойное в том наивном и веселом благодушии, с которым Джеймс — на глазах всего культурного мира — гасит светильник разума и логоса в темных пучинах мистического опыта». Но исторические процессы непреложны и неотвратимы, так что перед лицом истории Джеймс, в оптике Асмуса, — «только эхо, возвещающее теоретическое падение класса».

Тем временем американский философ Сидней Хук после защиты диссертации «Метафизика прагматизма», изучив в 1928/29 годах марксизм в Берлине, приехал для стажировки в Институт Маркса-Энгельса-Ленина в Москве, где, среди прочего, помогал вернувшемуся из Штатов Давиду Квитко при переводе книги Владимира Ленина. Вскоре Хук уехал в Америку сочетать прагматизм с марксизмом, а Квитко ударно приступит к разбору учений американских философов, издав «Очерки современной англо-американской философии». Прагматизм там будет представлен как «продукт американского пути развития капитализма», как «философия «американизма» — определенный тип буржуазной философии», первая «оригинальная философия» американцев». Американский путь развития капитализма, в его понимании, это особое выражение развития капитализма, который почти не знал препятствий феодализма. То, что американский капитализм развивался быстрее других, дало повод «многим недальновидным людям пророчить этой стране вечное процветание». При таких условиях американцам некогда было исследовать окружающую природу, мир, во всех деталях… Американцу некогда было углубленно заниматься теорией, поскольку простая практика давала ему больше жизненных благ. Этим и объясняет Квитко презрительное отношение американцев в течение долгого времени как к теории, так и к ученым. Теория бралась ими «только на прокат». Такой обывательский, деляческий взгляд естественно должен был найти отражение и в философии, так что, к примеру, прагматизм есть выражение «последнего этапа бурного развития техники в эпоху империализма, есть философия успешного конкурента, идеализации практики в узком, меркантильном смысле», «плод страны, в которой многие капиталисты получили свои богатства посредством личного грабежа, а не только как наследники пиратов».

Примерно в это же время Г. П. Федотов даст описание нового антропологического типа — Homo Europaeo-Americanus. Как ни странно, но появился этот тип не в Европе, и не в Америке, а в России, точнее — в Советской России. В «Письмах о русской культуре» (1938) Федотов отметил, что все характеристики русской души, приемлемые в прошлом, невозможно использовать для классификации нового человека, поскольку он совершенно другой, не похожий на предков: в нем скорее можно найти тот культурный тип, «в оттолкновении от которого мы всегда искали признак русскости: тип немца, европейца, «мальчика в штанах». Homo Europaeo-Americanus. Это вечное пугало русских славянофилов, от которого они старались уберечь русскую землю, по-видимому, сейчас в ней торжествует».

Общий тон суждений в скором времени начнет задавать «холодная война» между двумя сверхдержавами — СССР и США. Но чем прохладнее стволы орудий в той войне, тем горячее перо как советских американистов, так и американских советологов [1].

Всех превзошел тогда, наверное, А. Ф. Ярыгин, автор опуса «Джон Дьюи — философствующий лакей Уолл-Стрита»… П. С. Трофимов, воспроизведя слова партийного деятеля В. М. Молотова («Мы живем в такой век, когда все дороги ведут к коммунизму»), — от себя также добавил: «Этого прогрессивного движения истории не остановить империалистам и их философствующим лакеям». В том же духе пишет и М. А. Дынник: «… с самых первых своих шагов прагматизм является не чем иным, как идеологией империалистической экспансии США, а прагматисты — лакеями Уолл-стрита».

«Маркс и Энгельс наметили и сказали всё, что нужно сказать, — наставлял в своем время Ленин Н. Валентинова, философскими опытами провоцирующего идеологический раскол партии. — Если марксизм нуждается в развитии, то только в направлении, указанном его основоположниками. Ничто в марксизме не подлежит ревизии. На ревизию один ответ: в морду!» Этот завет — «в морду» — исполнялся большинством советских философов. Не буквально, конечно, а образно, отчего поведение их не становилось благообразным. Речи и тексты советских философов поражают своей образностью, поскольку их цель — поразить идеологического противника. Вот пример философского мордобития в лекционном зале в Москве при огромном стечении трудового народа: «Новым шагом в деградации буржуазной философии последних десятилетий является особенно характерный для современного идеализма алогизм». Дальше слова (удары) становятся все резче: «Характерной чертой новейшего философского идеализма — его ретроградное эпигонство, воскрешение самых архаических систем»; «семантические недоумки перестарались»; «кривлянье семантических мракобесов — это и есть шабаш ведьм, справляемый в той тьме, какую представляет собою духовная жизнь современной буржуазии»…

Воюя с новыми заблуждениями, не забывали и старые — прагматизм, например. Быховский, автор статьи «Американская философия» для «Философской энциклопедии», подводя итог коллективным усилиям советских философов писал, что волюнтаристские и персоналистские мотивы получили новое, резкое выражение в прагматизме — «реакционной философии, явившейся, пожалуй, единственным самобытным порождением американского идеализма». Возникновение прагматизма — одно из проявлений общего перехода буржуазной философии эпохи империализма к иррационализму. Прагматизм – специфически американская форма этого перехода, подобно тому как интуитивизм и т. н. философия жизни были, соответственно, его французской и немецкой формами. В этой же энциклопедии в статье «Прагматизм» Ю. К. Мельвиль писал о том, что идеи прагматизма получили в США распространение благодаря тому, что они оказались «полностью созвучными умонастроению буржуазного обывателя с его слабой философской культурой, нелюбовью к абстракциям, с его гипертрофированным практицизмом и культом успеха».

По ту сторону «фронта» также порой впадали в «изм», допускали перегибы. Будучи студентом, вспоминал один американский профессор, я никогда не слушал курс по «Американской философии». Я записался однажды на такой курс, но бросил его… Это было во время летнего семестра 1947 года… Несколько лет спустя, во время первого года моего преподавания в University of Wisconsin, декан спросил меня, имею ли я какой-нибудь интерес к преподаванию американской философии… Я согласился преподавать американскую философию». Это был период маккартизма, интенсивного поощрения американизма. Американский Легион настоял на том, чтобы университеты прививали студентам принципы патриотизма, в понимании Американского Легиона. В итоге среди обязательных курсов появился предмет «Американская философия» (Pragmatism and American Culture. Boston, 1950, p.2).

Однако обострение отношений с СССР имело один очень положительный эффект: открылось огромное количество советологических центров при университетах во всех штатах, и врага стали изучать столь тщательно, что передовая часть американского народа читали наших писателей и мыслителей не только в переводе, но и на языке оригинала. Было все же понимание, что используемые в идеологической борьбе образы являются продуктом умышленного искажения, и не отражают истинного положения дел, масштаба личностей, их роли и значения. Так что именно враждебные отношения создали условия для долгосрочных и плодотворных научных исследований, причем, с двух сторон.

----------------
[1] Вот, к примеру, образцы творческой работы наших специалистов: Александров Г. Ф. «Философствующие оруженосцы американской реакции» (Стенограмма лекции, прочитанной в мае 1947 года в лекционном зале Академии общественных наук при ЦК ВКП(б)). М., 1947; Антонович И. И. «Американская буржуазная аксиология на службе империализма» (Минск, 1967); Быховский Б. Э. «Маразм современной буржуазной философии (Об англо-американском семантическом идеализме)» (М., 1947) и его же «Американский персонализм в борьбе против науки и общественного прогресса» (Стенограмма публичной лекции, прочитанной 18 февр. 1948 г. в центральном лектории в Москве». М., 1948); Гагарин А. П. «Американская буржуазная философия и социология на службе империализма» (М., 1953) и его же «Прагматизм США, его происхождение, социальные и теоретические корни, реакционная и антинаучная сущность (Критические заметки)» (М., 1963); Епископов Г. «Философия Дж. Сантаяны — идеологическое оружие империализма» (Вопросы философии. 1953, № 3); Мельвиль Ю. «Американский персонализм — философия империалистической реакции» (М., 1954); «Против философствующих оруженосцев англо-американского империализма. Очерки критики современной англо-американской буржуазной философии и социологии» (сборник статей: Дынник М. А. «Американские буржуазные философы — апологеты империалистической реакции»; Ярошевский М. Г. «Семантический идеализм — философия империалистической реакции», М., 1951); Шершенко Л. «Американская буржуазная философия — философия войны и агрессии (Лекции. М., 1954.

........
25.10.2018 / Русская Idea / Василий Ванчугов