IrinaВсе была весна... (2013)
Этот долгожданный для меня альбом, наконец-то, состоялся…
Путь к нему (от идеи Александра Городницкого до ее воплощения) равен «каким-то» 16 годам! И вряд ли я могла себе представить еще в 1980-м, получая из рук А. Городницкого
Диплом лауреата алма-атинского фестиваля, что вообще когда-либо может произойти.
А началось все буквально с потрясения, возникшего на творческом вечере (1996 год) неизвестного мне тогда поэта Анны Наль, куда пригласил меня Александр Городницкий. Приглашение предварил словами: «Услышите стихи хорошего поэта» (никак не обозначив родственного к ней отношения).
И действительно, вышла женщина с поэтической внешностью (в анфас – Марина Цветаева, в профиль – Анна Ахматова), и постепенно, читая свои стихи, будто магнитом «притягивала» все мое существо в мир своих образов и ассоциаций. Из двух подписанных Анной мне на этом вечере поэтических книг («Имя» и «Весы») постепенно появились 9 песен…
А к поэзии А. Городницкого я и не мыслила подбираться, так как у нее всегда присутствовала замечательная возможность быть озвученной автором.
Но все произошло само собой. На поэтическом вечере Александра Моисеевича в Политехническом музее (1998 год) я услышала стихотворение «Над простреленной каской…» из книги «Ледяное стремя» и уже тогда поняла, что могу пропеть мелодию на эти слова. В перерыве я подошла к Городницкому за разрешением исполнять стихи на родившуюся у меня музыку – и я его получила. Песня, наверное, удалась – А. Городницкий поет ее на своих концертах и отобрал для юбилейного диска. Потом постепенно на его стихи стали появлятся и другие песни.
Этот альбом, определенно, не состоялся бы без титанических (когда все происходит не благодаря, а вопреки) усилий – душевных и физических – моего многолетнего верного талантливого друга и соратника по жанру, домриста Максима Позднякова – тонкого музыканта и ценителя поэтического слова.
Перед нами стояла, казалось бы, невыполнимая задача – из всей мозаичной россыпи стихов и музыки – трех монологов – сомтавить музыкально-поэтическое полотно «про жизнь», во всех ее оттенках тонов и полутонов.
Это хотелось сделать еще и потому, что совсем недавно два замечательных поэта – Александр Городницкий и Анна Наль – отметили свои юбилеи.
Сегодня испытываю непреодолимую потребность сказать:
«Спасибо вам, мои Друзья, мои Учителя, мои Соавторы!».
С любовью и благодарностью, Наталья Приезжева
Наталья Приезжева родилась в г. Энгельсе Саратовской области, в семье военного летчика и врача. Начала писать стихи и песни с 10 лет. По окончании двух вузов работала преподавателем этики и педагогом по классу фортепиано.
Является лауреатом Всесоюзных фестивалей авторской песни в Алма-Ате (1980), Минске (1980), Душанбе (1981), Казани (1981, 1982), Харькове (1983), Уфе (1984), Саратове (1983), Новосибирске (1984), лауреатом международного фестиваля авторской песни им. В. Грушина (1987) и др.
Н. Приезжаева пишет песни как на свои стихи, так и на стихи других поэтов, в числе которых Марселина де Борд-Вальмор, Федор Тютчев, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Владимир Маяковский, Николай Рубцов, Овсей Дриз, Юрий Левитанский, Евгений евтушенко, Гргорий Остер, Юнна Мориц, Эльдар Рязанов, Александр Городницкий, Анна Наль, Римма Казакова, Лариса Миллер, Ирина Алексеева, Ирина Василькова.
Творчество Натальи интересно многим – ее голос звучал в военных частях, госпиталях, где лечились раненые бойцы афганской войны, на атомном крейсере «Киров» в Северном море, на подводных лодках, на плавбазахв Охотском море и Тихом океане, на заставах опасной когда-то советско-китайской границы. В документальный фильм студии «Казах-фильм» (Алма-Ата) о воинах-интернационалистах вошла ее песня на стихи Д. Сухарева «Сверстнику». Песни Н. Приезжевой вместе с ней пели известные альпинисты, покорившие Джомолунгму в 1982 году. Результатом встречи с отрядом летчиков-испытателей стала песня на стихи Л. Прицкера «Горный романс». Много теплых строк в песенной книге Натальи появилось после творческого общения с космонавтами, дважды Героями Советского Союза В. Ляховым, С. Малышевым, Л. Поповым и другими.
Композиторское и исполнительское искусство Натальи Приезжевой получило высокую оценку у старшего поколения классиков бардовской песни – Александра Городницкого, Юрия Визбора, Евгения Клячкина, Александра Суханова, Юрия Кукина, Александра Дулова, Сергея Никитина, Виктора Берковского, Елены Камбуровой… После выступления на «Вечере романса» в 1995 году ей аплодировала Изабелла Юрьева.
С начала 90-х годов Наталья живет в Москве, где продолжает творчески работать совместно с Максимом Поздняковым. Наряду с концертной деятельностью были изданы альбомы «Зимняя сосна», «Не ласточка кричит», «Вкусные песенки», «Спасибо тому вдохновенью…», «Летит над миром музыка…», «Порой меняется погода…» и другие. В последние годы Н. Приезжева является членом жюри многих фестивалей авторской песни, в том числе Грушинского.
Максим Поздняков родился в 1974 году в Москве в семье потомственных музыкантов. Его дед – Семен Ефимович Хуторянский – является одним из основателей духовой группы Государственного академического русского народного оркестра имени Н. П. Осипова. В шестилетнем возрасте дедушка определил Максима в музыкальную школу по классу домры. Получив музыкальное образование, Максим стал обучать детей игре на этом старинном струнном инструменте.
Совместная творческая деятельность с Натальей Приезжевой началась с выступления на одном из ежегодных концертов памяти Юрия Визбора (1996) в ГЦКЗ «Россия» и продолжается по сей день.
За эти годы заметно возросло мастерство М. Позднякова как аккомпаниатора и аранжировщика песен Н. Приезжевой, что неизменно встречало одобрение таких взыскательных слушателей, как Александр Городницкий, Виктор Берковский, Владимир Дашкевич, Вадим Егоров, Фазиль Искандер, Евгений Рейн, Лев Аннинский, Игорь Губерман и других. Многие известные авторы-исполнители – например, Валентин Вихорев, Александр Дулов, Александр Майсюк – приглашали его для создания аранжировок своих песен. Самое активное участие Максим принял в работе над созданием аудиоальбомов Натальи Приезжевой.
-----------------------------------------------
Говорят, будто подлинные поэты плохо уживаются бок о бок, потому что песнями мешают друг другу. Но есть исключения. К таковым принадлежат Городницкий и его супруга Анна Наль.
Многолетний союз. Вроде бы у каждого — своя мелодия. Своя партия. Своя игра.
Он, чьи песни живут, не смолкая, уже в нескольких поколениях, с замечательным простодушием рассуждает о том, как в будущем люди станут пожимать плечами при его имени, и как он, наконец-то, не будет ничего никому не должен.
Одна нота выдает ту, которой адресовано это простодушие:
— Вероятно, лишь перед тобой я в долгу остался неоплатном.
Она откликается мгновенно:
— Ты умеешь просить. Не надо. Не могу простить. Прощать нечего.
И подключается, подхватывая его игру:
— Сколько безудержных, вздыбленных славой, пеннорожденных под гром в небесах погребено под лавиной обвала там, на песочных часах...
Он переводит часы в иное измерение:
— Мечтая о свободе годы, не замечаем мы того, что нашей собственной свободы боимся более всего.
Она — не боится. Она подхватывает:
— Все печали мои, всё тревожное, отпустила бы в поле, стреножила. Пусть летят — не летят, спотыкаются, с несвободой своей свыкаются.
Музыка Натальи Приезжевой соединяет их свободу-несвободу в дуэт, согревающий души:
Он — вспоминая перекаты таёжных рек:
— В зимнем краю не бывает юга. Долго тепло не придёт сюда. Как удержать мне тебя, подруга, в эти осенние холода?
Она — зовя его в родные пенаты, пробуждает от зимних воспоминаний:
— И в город одной возвращаться, и поутру друга будить. И вновь одинокое счастье на две наши жизни делить...
Он — слыша, как она возвращается:
— Входная дверь гремит, как выстрел, в моём пустеющем дому. Так жить нам вместе, словно листьям, а падать вниз по одному.
Она — при слове «падать» — думает о листопаде, о подступающих холодах, о заоконном градуснике:
— Моя душа в твою любовь, как ртуть в стекло заключена. Размечена. Запаяна. И телу вручена...
И, не останавливаясь, не отпуская:
— Но ты, мой друг, в больном бреду предчувствуя беду, все манишь медленную ртуть за крайнюю черту.
Ни на миг не отпускает его за черту, ни на мгновенье не поддаётся мысли о распаде, — превозмогает всё жаром любви:
— В твоей любви я наугад превозмогаю жизнь.
Сплетаются, расплетаются, вновь сплетаются голоса в остром диалоге.
В пёстром многоголосье времени — унисон...
...Унизонг.
Лев Аннинский
Юбилеям Анны Наль и Александра Городницкого посвящается
Треклист:
01 Моя планета (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
02 Всё была весна (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева
03 Жизнь свою проживший на бегу (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
04 Ты умеешь просить. Не надо (ст. А.Наль) – Анна Наль
05 Никому ничего не должна (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
06 Вечерняя колыбельная (ст. А.Наль) – Анна Наль
07 Утренняя колыбельная (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжаева
08 Элегия (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
09 Мужской романс (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева
10 Волна (ст. А.Наль) – Анна Наль
11 Эгейское море (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
12 Море (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
13 Коктебель (ст. А.Наль) – Анна Наль
14 Все печали мои (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
15 Рождество (ст. А.Наль) – Анна Наль
16 Над простреленною каской (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева
17 Добро и зло (ст. А.Наль) – Анна Наль
18 Квартира, где тебя ждала я (ст. А. Наль) – Анна Наль
19 Жёлтые дюны (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
20 Незваный гость (ст. А.Наль) – Анна Наль
21 На даче (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
22 Розы (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
23 Так открылось во мне твое имя (ст. А.Наль) – Анна Наль
24 Птица (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
25 Душа (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
26 Когда душа болит (ст. А.Наль) – Анна Наль
27 Ледяное стремя (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева
28 Моя душа в твою любовь (ст. А.Наль) – Анна Наль
29 Все беды я перенесу (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
30 Начало (ст. А.Наль) – Анна Наль
31 Стимул дня - в забывании ночи (ст. А.Наль) – Анна Наль
32 Времена года (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева
33 Падение яблок (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
34 Сны (ст. А.Наль) – Анна Наль
35 Полет паденья (муз. Н.Приезжева, ст. А.Наль) – Наталья Приезжева
36 Чем моложе, тем менее смерти боишься (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
37 Юность моя (муз. Н.Приезжева, ст. А.Городницкий) – Наталья Приезжева и Михаил Поздняков
38 Памятник (ст. А.Городницкий) – Александр Городницкий
Александр Городницкий – стихи
Анна Наль – стихи
Наталья Приезжева – музыка, вокал, фортепиано, гитара
Максим Поздняков – домра малая, домра альтовая
М. Искров – скрипка (32)
А. Даниленко – виолончель (27)
М. Добров – гитара (12, 19)
TatianaИрочка, СПАСИБО тебе!
ВСЕ понравилось(о Городницком уж и не говорю-я его обожаю,ты знаешь)
Альбом просто замечательный(КАК И ВСЕ,ЧТО ТЫ ВЫКЛАДЫВАЕШЬ НА САЙТЕ)
Малоизвестная для меня Н.Приезжева понравилась тоже
Анна Наль-грустно...стихи хорошие, я их читала.
Ушла из жизни в 2017 эта красивая женщина, переводчик и поэт, спутница жизни А.М. Городницкого-самые искренние ему соболезнования
Анна Анатольевна вспоминала....
"Мои родители -- вахтанговские актеры. Отец, Анатолий Миронович Наль -- ученик Вахтангова (уже его ученики -- Этуш, Смоленский... моя мама -- тоже его ученица).
Он дружил с Максимилианом Волошиным, с писателем Вячеславом Ивановым... Отец входил в когорту поэтов "серебряного века", и у нас весь шкаф был заставлен первыми книжками Цветаевой, Ахматовой, Гумилева -- это книги, которые они дарили отцу!
Потом появился в доме другой круг -- вахтанговские актеры.
В этой коммуналке жила племянница Немировича-Данченко с мужем, первым актером Театра Моссовета, три актера с их семьями...
А потом уже пришел наш круг (улыбаясь, как девочка, рассказывающая о мальчике, проводившем ее домой. -- Авт.) -- у меня появился еще один поэт в доме, но он пришел совершенно из другого мира, он пришел с дороги
(А. М. Городницкий.: (Не выдерживая и врываясь в разговор.)
"С большой дороги!.. С панели!"))))-
я бросил Питер,бросил, потому что вот эта энергичная девушка сказала, что выдернет меня из Ленинграда, как репку.
Анна Наль
Отдирала "с мясом" и в 72-м году полностью переместила меня в Москву.
Я все начинал с нуля: чужой дом, новая работа, плюс, если в Ленинграде меня уже готовы были принять в Союз писателей, то в Москве меня еще 12 лет вообще не печатали.
Я потерял все, что имел в Питере. Довольно сложная пора была. И жили-то мы, мягко говоря, не очень богато на мою тогдашнюю скудную зарплату, но жили весело -- вот это я точно могу сказать......
(Из интервью газеты Сегодня- 2002 г.)
Муж Анны Наль, поэт и бард Александр Городницкий, посвятил ей несколько песен, в том числе «Геркулесовы столбы», «Чистые Пруды», «Переулки Арбата» и др.
Памяти Анны Наль.....
Большое тебе спасибо за альбом!
Нет пути, нет возврата
В переулки Арбата,
— В перелив, перепев, перезвон,
К той земле позабытой,
Позабытого быта, —
Только в сердце останется он.
Утомленное солнце
Освещало оконце.
Радиола стояла в окне.
Звуки старого танго,
На портрете Вахтангов
Неожиданно вспомнятся мне.
Нет пути, нет возврата
В переулки Арбата,
К незапамятным тем временам,
С нашей юностью шаткой
И Собачьей площадкой,
Что однажды привиделась нам.
Нет пути, нет возврата
В переулки Арбата,
Но оплакивать их не спеши:
Есть звенящая вечность,
И щемящая верность
Оголенной, как провод, души.
Нет пути, нет возврата
В переулки Арбата,
В позабытые нынче года.
Этот мир необъятный
Не вернется обратно,
Никогда,
никогда,
никогда......
Datot
AsmadeyСпасибо, dear Irina! "Это было до слёз здорово! Мы прошли с ними по жизни и они шли рядом с нами. Здесь дыхание Окуджавы и тень Визбора, здесь гулкая поступь Галича и пророчества Высоцкого... Спасибо за пост, dear Ирина!
Albina Большое ВСЕМ спасибо за отзывы! Очень надеялась, что альбом понравится!
Татьяна! Вот ни капельки не сомневалась, что пойдешь "копать" информацию... :)) Спасибо за дополнение!
Ирина, за столько лет нашего виртуального общения мы уже очень хорошо знаем друг друга
Все,что касается поэзии Городницкого , мне интересно))
А "копать информацию" о поэтах и поэзии я люблю, мне это куда интереснее, чем "мордобитие "на политические темы)))
Очень интересный альбом, голос Анны Наль никогда не слышала.
Второй вечер слушаю твой альбом,что не так уж часто со мной бывает.
Спасибо!
Надо поискать книгу ее стихов-мне они нравятся
Nas79
АННА НАЛЬ.....
Влюбленность с первого взгляда
в землю, которой не надо
твоей любви.
Период полураспада
дольше жизни, и нету слада
с двойником — ночным визави.
Полукровка.....
твоя поллитровка
опорожнена,
пыль дорожная
завихряется над таможнею.
Пересчитано, что не дожито,
возвращаешься, как положено.
Порубежья тоска острожная:
справа Спас на Крови,
слева — ребе Исхак Леви,
в сердце курские соловьи
и хамсин Гефсиманского сада.
Что ж отчизна тебе не рада?
Перекатная голь,
ты и дома — изгой.
Полурусская дочь иудея,
ни на что уже не надеясь,
родословной росток последний,
между сушей и твердью
остановленный маятник,
перед Богом немая ты.
Только ночью близнец зеркальный
что-то шепчет враскачку, каясь,
и тяжелая складка шторы
завернулась, как свиток Торы.
Жизнь дошла до упора,
тупика.
Я смотрю в глаза двойника:
пепелище внутри зрачка,
ни задоринки ни сучка.
Оглянусь — а в проломе туч
грозовой проблесковый луч.
И распятые облака
заволакивают рубежи
разрывающейся души.
* * *
Никому ничего не должна,
и распутывать нечего.
А душа, от разлуки она
постепенно излечится.
Вместо пыли снегов
и завесы хамсина
только след от шагов
нерожденного сына.
Только сколько ни жди,
ничего не случится.
Пролетают дожди,
оперяется птица.
Продолжается жизнь
в бахроме от разрыва.
Ты еще продержись,
трепыхаясь бескрыло
в пустоте,
в паутине качнувшейся сетки
между выцветших стен
в этой хватке последней и сцепке.
ВЕСЫ
Что на звездных весах качается,
клонит чаши под тяжестью груза,
убеждает нас — радость нечаянна,
всем скорбящим — слеза не обуза.
Неустойчиво равновесие
между домом родным и миром.
От порога до Млечной плесени
путь визируется ОВИРом.
Между завтра и нынче разница
нас качает на двух полушариях.
Белый свет нам спросонья блазнится
той копейкой, что ночью шарили.
Ходуном ходит стрелка звездная,
накренившись над полной чашей.
Недобор на другой не поздно
уравнять после жизни нашей.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ- Ал.Городницкий
-просто замечательно!
___keepration_220x220.jpg "foto-1-(convert.io)")
Анна Анатольевна Наль (28 сентября 1942, Омск – 11 сентября 2017, Москва) — русский поэт и переводчик с французского, новогреческого и ряда славянских языков. Родилась в семье эвакуированных актёров московского театра имени Вахтангова. Её отец — Анатолий Миронович Наль (Раппопорт-Орочко; 1903 г. р.), служивший в театре в 1921—1949 годах, в 1920-е годы выпустил два сборника стихов, один из которых (1924) — с предисловием Михаила Кузмина. Окончила филологический факультет МГУ. Первые публикации относятся к 1970-м годам — и как поэта-переводчика (Теофиль Готье), и как оригинального поэта (в сборнике «День поэзии» — М., 1976). Печаталась в журналах «Новый мир», «Знамя», «Континент» и др. Автор книг стихотворений: Имя. — М., «Прометей», 1990 (предисловие Давида Самойлова). Весы. — М., «Сампо», 1995
Лауреат Царскосельской художественной премии 2007 года «за переводы с французского, болгарского и других языков». Муж — Александр Городницкий (р. 1933), известный поэт, бард и учёный. Городницкий посвятил Анне Наль несколько песен, в том числе «Чистые пруды» и «Собачья площадка» (обе — 1962), «Геркулесовы столбы» (1965), «Переулки Арбата» и др..
Давид Самойлов писал об Анне Наль:
«Она воспринимает конкретные явления жизни и литературы через колебания „воздушной среды“, которые они производят, то есть она воспринимает атмосферу явления, не интересуясь бутафорией и реквизитом. Она видит как бы через воздух, смягчающий очертания и объединяющий краски в единую гамму. Этот тип восприятия сродни импрессионизму. <…>
Анна Наль в высшей степени естественна. Ей чужда всякая стилизация. Может быть, чуждо и мастерство, если понимать под ним умение обработать неподатливый материал и втиснуть его в задуманные формы. Естественность ее стиха — не результат тщательной обработки, а некое природное свойство, нечто, уловленное из общего гула русского стиха. Она явилась в поэзию с готовым стихом. И не пыталась никогда его усовершенствовать. В самой ее стихотворной ткани видна высокая степень душевного развития. К другому она и не стремится.
Это поэзия внутренней независимости без самоутверждения. В этом особое обаяние и значение поэзии Анны Наль во времена, когда поэзия оттеснена потоком политизированного стихосложения.
Возвышенность, „воздушность“ лирики Анны Наль не означает ее отрешенности от времени. Она живет во времени, но не утилизирует его сюжетов, не использует их в интересах нравоучения, назидания или собственной неудовлетворенности. Свои состояния Анна Наль не „спирает“ на время. Она проживает время в высшей сфере души и интеллекта, где объективное и субъективное сливаются в единую данность проживания, где не нужны сетования на несовершенство мира и оценка собственной личности в сравнении с этим несовершенством.
Поэзия для Анны Наль — естественность речи. В такой речи человек иногда запинается. Запинается там, где не в силах найти точное слово, но не старается заменить его суррогатом смысла. Вместе с тем речь Анны Наль — не просторечье, которым часто щеголяют поэты нашего времени. Это речь душевных состояний, чистая, ясная, но требующая для понимания ответного душевного усилия».
Городницкий Александр Моисеевич родился в 1933 г. в Ленинграде.
Окончил факультет геофизики Ленинградского горного института им. Г.В.Плеханова (1957). Более 20 раз ходил в рейсы на научно-исследовательских судах, посетил Канаду, Австралию, Антарктиду, Гибралтар, самые дальние окраины российского Севера — был везде.
Профессор, академик РАН. Член Союза писателей СССР с 1972 г. Лауреат, дипломант, председатель жюри многочисленных фестивалей авторской песни. Его песни становятся гимнами КСП, вузов, НИИ, их поют миллионы россиян от мала до велика.
А.Городницкий — классик жанра авторской песни, замечательный русский поэт, автор всенародно знаменитых песен: «Перекаты», «На материк, на Магадан!..», «У Геркулесовых столбов», «Деревянные города», «Как медь умела петь», «Снег над палаткой кружится» и многих других.
Александр Городницкий — лауреат премии им. Булата Окуджавы. Городницкий — из славного отряда бойцов «первого призыва»: вместе с В.Высоцким, А.Галичем, Б.Окуджавой, Ю.Визбором, Ю.Кимом, М.Анчаровым он создавал жанр авторской песни как новый вид искусства. Их песни исполнялись и исполняются повсеместно, пройдя самую справедливую и жесткую проверку — временем.
А.Городницкий продолжает свою работу, а мы с удовольствием продолжаем слушать его песни.
Два Поэта - оба очень талантливые и очень разные - они прожили вместе долгие годы...
Анна Анатольевна всегда находилась как бы в тени своего знаменитого мужа, хотя сам Александр Моисеевич говорил:
"Очень большая доля в том, что я влюбился в Аню, принадлежала ее стихам.
Мне показали Анины стихи еще до того, как она появилась.
Я был потрясен! А когда она вошла, я увидел точную иллюстрацию к ее стихам – гениальная и прекрасная девочка, бегущая по волнам…
Мощное ощущение. Без стихов, может быть, такого бы не было…
Я влюблен в её стихи до сих пор. Я считаю (а я не идиот): то, что она написала, есть совершенно своеобразное и интереснейшее явление в русской поэзии.
И я очень сожалею о том, что в последние годы она пишет мало."
* * *
Вспоминаю, как поминаю,
слово за слово, словно стон,
горе горькое поднимаю, —
сердце вон! И со всех сторон
солнце…
Друг мой, какая осень!
Сколько нежности — хоть ты плачь…
Тяжело, золотыми осами,
на зеленый мой — листья — плащ.
Так медлительно, так роскошно,
дни прозрачные — сквозь леса.
Все развеяно, снято, скошено,
ледяная с утра роса.
Сколько радости — на прощание,
сколько милости — на беду.
Вспоминать тебя — словно счастье
останавливать на лету.
* * *
В сквозняке березового леса
с ворохом желтеющих теней
легкие вздувания и плески
из воздухоплавательных дней.
Тихое сулит ожесточенье
мне покой деревьев и земли, —
вечней человеческой любви
листьев мимолетное влеченье.
И пока всей тяжестью души
за тебя держусь, не оторваться,
осени безвременное братство
падает, возносится, кружит.
Память ли пастушкою Ватто
кружится с безветрием на равных,
натянув судьбу, как полотно
на закрепощающий подрамник.
Просится в классическую связь
времени и действия и места.
Путаясь, сбиваясь, торопясь,
словно промотавшая наследство
мирных идиллических картин,
не отягощающих сравненьем…
Только бы продлился карантин
осени — зиянья эти, тени,
пропуски, сквоженье, пустота,
Броуново вечное движенье, —
и тогда от ветки, от куста
мыслимо ли будет отторженье?!
ВОЛНА
Август, обугливший горы, как тучи,
огненной лавой зарниц.
Норд, собирающий силы на случай
отлета листвы и невылета птиц.
Ливень кочующих консерваторий,
утром спустившийся в зал.
Над оркестровою ямою моря
в зреющих брызгах лоза.
Круто свернувшись поверх окоема,
пряча лицо и подкладкой темна,
в предвосхищении блеска и грома,
словно волна,
жизнь, развороченная спросонья,
приподнимаясь, как вал звуковой,
издали кажется мертвою сопкой
береговой.
Сколько безудержных, вздыбленных славой,
пеннорожденных под гром в небесах
погребено под лавиной обвала
там, на песочных часах?
Яростный ветер все ближе и ближе,
ярусы — все зеленей.
Не виноградную ль косточку вижу
в сорванной капле твоей?
Даже прибой с его голосом грозным
здесь как подавленный стон.
Только продлись нависающей гроздью
над пустотой.
В этой отчизне, что нощно и денно
обречена,
останови, если можешь, паденье,
живая волна!
* * *
Влюбленность с первого взгляда
в землю, которой не надо
твоей любви.
Период полураспада
дольше жизни, и нету слада
с двойником — ночным визави.
Полукровка,
твоя поллитровка
опорожнена,
пыль дорожная
завихряется над таможнею.
Пересчитано, что не дожито,
возвращаешься, как положено.
Порубежья тоска острожная:
справа Спас на Крови,
слева — ребе Исхак Леви,
в сердце курские соловьи
и хамсин Гефсиманского сада.
Что ж отчизна тебе не рада?
Перекатная голь,
ты и дома — изгой.
Полурусская дочь иудея,
ни на что уже не надеясь,
родословной росток последний,
между сушей и твердью
остановленный маятник,
перед Богом немая ты.
Только ночью близнец зеркальный
что-то шепчет враскачку, каясь,
и тяжелая складка шторы
завернулась, как свиток Торы.
Жизнь дошла до упора,
тупика.
Я смотрю в глаза двойника:
пепелище внутри зрачка,
ни задоринки ни сучка.
Оглянусь — а в проломе туч
грозовой проблесковый луч.
И распятые облака
заволакивают рубежи
разрывающейся души.
* * *
Никому ничего не должна,
и распутывать нечего.
А душа, от разлуки она
постепенно излечится.
Вместо пыли снегов
и завесы хамсина
только след от шагов
нерожденного сына.
Только сколько ни жди,
ничего не случится.
Пролетают дожди,
оперяется птица.
Продолжается жизнь
в бахроме от разрыва.
Ты еще продержись,
трепыхаясь бескрыло
в пустоте,
в паутине качнувшейся сетки
между выцветших стен
в этой хватке последней и сцепке.
АКВАРЕЛИ НА СТЕНЕ
Мазками желто-голубыми
в пустом простенке
проступают контуры Киммерии,
меняющие оттенки
в акварелях утренней эйфории.
И рядом с ними
облака на задворках Масличной
в оперении пальм, в скорлупе яичной.
Застекленные рамки сужают пространство,
отраженное блицем
глазного донца.
Вспоминаю далекие страны,
продолжающие светиться
в телескопе колодца.
На рисунке в торец
загнан тополь с предгорьем в придачу.
В глубине за холмами отец
на волошинской даче.
Там дымится мангал
прилегающей к дому террасой,
и шипящий согласный
оплавлен на лезвии гласной.
Этот звук, этот ритм не лгал,
налагая глаголов краски
на смещающийся в финал
генетический ход развязки
с оборотной его стороной
на лету, на оглядке общей:
как матрешки, одна в одной,
бесконечных квадратов площадь
переполнила круг земной.
Не так ли берег песчаный
размытого Коктебеля
просвечивает сквозь холмы Израиля
осыпающейся охрой на каменистой окраине
Мертвого моря?
Не спеши, ты увидишь вскоре
те места, где стоял Он в печали
у человеческой колыбели.
И прожилка в виске стучится:
все что было, опять случится.
ВЕСЫ
Что на звездных весах качается,
клонит чаши под тяжестью груза,
убеждает нас — радость нечаянна,
всем скорбящим — слеза не обуза.
Неустойчиво равновесие
между домом родным и миром.
От порога до Млечной плесени
путь визируется ОВИРом.
Между завтра и нынче разница
нас качает на двух полушариях.
Белый свет нам спросонья блазнится
той копейкой, что ночью шарили.
Ходуном ходит стрелка звездная,
накренившись над полной чашей.
Недобор на другой не поздно
уравнять после жизни нашей.