Колесо Фортуны

Я обойден судьбой суровой.

Кафтан достался мне дешевый,

Убогий дом, доход грошовый,

Я весь в долгу,

Зато игрой ума простого

Блеснуть могу.

Ро­берт Бёрнс

— Ро­берт, ты сно­ва от­вле­к­ся. Солн­це са­дит­ся, а у нас еще столь­ко ра­бо­ты. Я дал те­бе об­ра­зо­ва­ние не для то­го, что­бы вме­сто тру­до­лю­би­во­го сы­на по­лу­чить гос­по­ди­на по­э­та! — все­гда мол­ча­ли­вый фер­мер Виль­ям Бёр­нес, про­из­не­ся не­при­выч­но длин­ную для се­бя ти­ра­ду, су­ро­во смо­т­рел на стар­ше­го сы­на. Ко­неч­но, он не дол­жен уп­ре­кать в не­ра­ди­во­сти Ро­бер­та, ко­то­рый тру­дит­ся день и ночь на­рав­не с ним, лю­бит мать, за­бот­ли­во от­но­сит­ся к млад­шим се­ст­рам и брать­ям. Но не та­ким хо­тел бы ви­деть ста­рый отец сво­его на­след­ни­ка.

Раз­ве мо­жет па­харь ду­мать о ка­ких-то сти­хах, ко­гда по­ле не за­се­я­но, а во­к­руг — ка­ме­ни­стая поч­ва, из го­да в год да­вавшая убо­гий уро­жай? Од­но оп­рав­ды­ва­ло Ро­бер­та в гла­зах Виль­я­ма: юно­ша боль­ше жиз­ни лю­бит этот ок­ру­жен­ный снеж­ны­ми вер­ши­на­ми край, его си­ние гор­ные озе­ра, ве­ре­ско­вые хол­мы и бе­ше­ные во­до­па­ды. А сти­хи? Воз­мож­но, блажь прой­дет, ко­гда по­я­вят­ся дру­гие за­бо­ты, на­при­мер о соб­ст­вен­ной се­мье. Прав­да, ему уже два­д­цать че­ты­ре, а серь­ез­но за­ду­мать­ся о том, что­бы при­ве­с­ти в дом мо­ло­дую же­ну, вре­ме­ни нет: ка­ж­дый ве­чер, едва за­кон­чив ра­бо­ту в по­ле, он мчит­ся в го­ро­док, рас­положен­ный не­да­ле­ко от их фер­мы. Там его ждут дру­зья-то­ва­ри­щи, вме­сте с ко­то­ры­ми не­сколь­ко лет на­зад он ос­но­вал “Тар­бол­тон­ский клуб хо­ло­стя­ков” “для об­лег­че­ния жиз­ни че­ло­ве­ку, уто­м­лен­но­му жиз­нен­ны­ми тру­да­ми”. 

Да, шко­ла Хаг Род­же­ра в Кэр­кос­валь­де, где Роб под­ро­ст­ком изу­чал ма­те­ма­ти­ку, и ра­бо­та в льно­че­саль­ной ма­с­тер­ской го­род­ка Эр­ви­на не про­шли бес­след­но. По но­чам он что-то пи­шет в сво­ей ка­мор­ке, а выйдя в по­ле, по­сто­ян­но не­слыш­но ше­ве­лит гу­ба­ми.

Виль­ям не жа­лел, что дал Ро­бер­ту и Гил­бер­ту — стар­шим сы­новь­ям — хо­ро­шее об­ра­зо­ва­ние, ведь он все­гда меч­тал об этом. И сей­час тер­пе­ли­во ждал, ко­гда оно при­не­сет пра­виль­ные пло­ды. По­ка же до не­го до­хо­ди­ли лишь слу­хи об оче­ред­ном ув­ле­че­нии сы­на. И хо­тя сам старый Бёр­нес был вос­пи­тан в стро­го­сти и бо­го­бо­яз­ни, гля­дя на сы­на, в глу­би­не ду­ши про­щал ему ошиб­ки мо­ло­до­сти. 

Соб­лазн был слиш­ком ве­лик: не мно­гие де­вуш­ки мог­ли ус­то­ять пе­ред ним. Ум и эру­ди­ция Ро­бер­та по­з­во­ля­ли за­ин­т­ри­го­вать лю­бую, при­ят­ный го­лос за­во­ра­жи­вал, а ост­ро­ум­ная шут­ка за­ста­в­ля­ла сме­ять­ся до слез. Слу­шая оче­ред­ную ис­то­рию, ка­ж­дая кра­са­ви­ца при­ла­га­ла все уси­лия, да­бы за­дер­жать вни­ма­ние мо­ло­до­го че­ло­ве­ка, меч­тая, что­бы взгляд его тем­ных глаз был об­ра­щен лишь к ней. Он так не по­хож на тех пар­ней, ко­то­рые жи­вут по со­сед­ст­ву: вы­со­кий, строй­ный, за­га­доч­ный. У не­го един­ст­вен­но­го во всем при­хо­де длин­ные во­ло­сы, за­вя­зан­ные на за­тыл­ке чер­ной шел­ко­вой лен­той, в от­ли­чие от дру­гих юно­шей и муж­чин, ко­рот­ко стри­жен­ных — “круг­ло­го­ло­вых”. У всех на пле­чах се­рые пле­ды из гру­бой шер­сти, а у мо­ло­до­го Бёр­не­са плед цве­та осен­ней ли­ст­вы... Го­во­рят, он непостоянен и у не­го вспыль­чи­вый нрав, но лю­бовь спо­соб­на тво­рить чу­де­са — пусть толь­ко по­па­дет­ся в се­ти...

А Роб, ус­тав от днев­ных дел и ве­чер­не­го ве­се­лья, спе­шил вер­нуть­ся в свою ком­нат­ку с ма­лень­ким окон­цем, где при мер­ца­нии све­чи мог до рас­све­та за­пи­сы­вать то, о чем бы по­ве­дал толь­ко близ­ко­му дру­гу. Так вес­ной 1783 го­да по­я­ви­лась его пер­вая “За­пис­ная книж­ка”. Ей он и до­ве­рил по­весть о юношеской люб­ви и пер­вую риф­мо­ван­ную стро­ку. “Су­ще­ст­ву­ет оп­ре­де­лен­ная связь ме­ж­ду лю­бо­вью, с од­ной сто­ро­ны, и му­зы­кой и по­э­зи­ей, с дру­гой. Лю­бовь — это свет­лый дар При­ро­ды. Мо­гу ска­зать о се­бе, что я ни­ко­гда не ду­мал о том, что­бы сде­лать­ся по­э­том, по­ка не по­лю­бил. Я был то­г­да на­ив­ным па­рень­ком, не зна­ко­мым с веро­лом­ст­вом и злом. Сти­хи эти сен­ти­мен­таль­ны и при­ми­тив­ны; но они мне до­ро­ги как па­мять тех сча­ст­ли­вых дней, ко­гда серд­це мое бы­ло ис­пол­не­но ве­ры в до­б­ро и ко­гда я го­во­рил толь­ко то, что ду­мал... Так для ме­ня на­ча­лась лю­бовь и по­э­зия”, — за­пи­сал Ро­берт ис­то­рию сти­хо­тво­ре­ния “Я пре­ж­де де­вуш­ку лю­бил...” Зва­ли юную фею Нел­ли Кил­па­т­рик. С тех пор как осе­нью 1774 го­да пят­на­д­ца­ти­лет­ний Ро­берт вме­сте с ней вя­зал сно­пы во вре­мя убор­ки уро­жая, они, ве­ро­ят­но, боль­ше не встре­ча­лись. Но Му­за, раз­бу­жен­ная чув­ст­вом, уже оп­ре­де­ли­ла его бу­ду­щее.

Ди­тя люб­ви

Бы­ва­ло, кар­ты раз­ло­жу:

По­ве­са и гу­ля­ка.

Те­перь у люль­ки я си­жу

С ди­тем мо­им вне бра­ка.

Ро­берт Бёрнс

Роб все­го се­бя по­свя­щал двум ве­щам: ра­бо­те на от­цов­ской фер­ме — по не­об­хо­ди­мо­сти, и уче­бе — по­то­му что это­го стра­ст­но тре­бо­ва­ла его ду­ша. С то­го вре­ме­ни ко­гда при­гла­шен­ный в их не­боль­шой по­се­лок учи­тель Джон Мэр­док при­от­крыл пе­ред сво­и­ми ма­лень­ки­ми уче­ни­ка­ми дверь в мир на­ук, Ро­берт де­лал все воз­мож­ное, что­бы стать в этом цар­ст­ве не слу­чай­ным гос­тем. Ма­те­ма­ти­ка, ли­те­ра­ту­ра, клас­си­че­ский ан­г­лий­ский и фран­цуз­ский язы­ки, но­вей­шие тру­ды по ис­то­рии и фи­ло­со­фии — его ин­те­ре­со­ва­ло аб­со­лют­но все. У сво­их “бла­го­род­ных дру­зей” — пред­ста­ви­те­лей вы­с­ше­го све­та — он учил­ся хо­ро­шим ма­не­рам и уме­нию дер­жать­ся в об­ще­ст­ве. Но все это про­изой­дет го­раз­до поз­же, а по­ка бра­тья Ро­берт и Гил­берт, по­ни­мая, что си­лы их ста­ри­ка-от­ца та­ют с ка­ж­дым днем, ре­ши­ли взять в арен­ду Мосс­гил — фер­му не­да­ле­ко от де­рев­ни Мох­лин. “Спа­си­бо Гос­по­ду, об­ра­зу­мил­ся”, — ду­мал ста­рый Бёр­нес, на­блю­дая за тем, с ка­ким эн­ту­зи­аз­мом Роб при­нял­ся за де­ло.

“Никогда человек так не любил, вернее — не обожал женщину, как я любил ее”

Че­рез год Виль­я­м умер так и не уз­нав, что очень ско­ро его Ро­берт стал бо­лее из­ве­с­тен в ок­ру­ге как “со­з­да­тель рифм”, а не как ус­пеш­ный фер­мер. Но да­же не этот пе­чаль­ный факт сму­тил бы его по­кой: серд­це пре­дан­но­го хри­сти­а­ни­на не вы­дер­жа­ло бы из­ве­с­тия о том, что у его сы­на вот-вот ро­дит­ся ре­бе­нок... вне бра­ка! Ведь су­ро­вый бог каль­ви­ни­стов за­ра­нее об­ре­кал греш­ное че­ло­ве­че­ст­во на му­ки ада, но кро­ме не­го был еще и люд­ской суд. За­то сам Роб, ра­зу­ве­рив­ший­ся в пра­виль­но­сти цер­ков­ных догм, от­но­сил­ся к “человеческим сла­бо­стям” со­в­сем по-дру­го­му, о чем без пу­ри­тан­ской скром­но­сти на­пи­сал в сти­хо­тво­ре­нии под на­зва­ни­ем “Пре­лю­бо­дей”:

Ли­хих пар­ней все­го силь­ней

Вле­кут люб­ви ус­ла­ды,

Ор­лом гля­ди, коль впе­ре­ди

Дев­чон­ка то, что на­до...

Ко­неч­но, на­чи­на­ю­щий по­эт не ду­мал, что по­доб­ные опу­сы ока­жут­ся од­на­ж­ды на стра­ни­цах жур­на­ла, да и о са­мой воз­мож­но­сти опуб­ли­ко­вать свои тво­ре­ния он то­г­да да­же не меч­тал. За­то у при­яте­лей — его пер­вых бла­го­дар­ных слу­ша­те­лей — пи­кант­ные стиш­ки на­шли са­мую го­ря­чую под­держ­ку: как точ­но Роб опи­сал их! Толь­ко са­мо­му ав­то­ру в это вре­мя бы­ло, увы, не до ве­се­лья: в по­сел­ке и его ок­ре­ст­но­стях уже ко­то­рый день об­су­ж­да­ли но­вость, буд­то слу­жан­ка его ма­те­ри Бэт­ти Па­тон ждет ре­бен­ка. О том, кто по­мог Бэт­ти ока­зать­ся в ин­те­рес­ном по­ло­же­нии, со­м­не­ний не бы­ло. Да он и не пы­тал­ся скрыть прав­ду — да­же на­пи­сал по это­му по­во­ду пес­ню, в ко­то­рой вос­пе­вал “строй­ный стан”, “ка­са­нье губ” и “бе­лые нож­ки”... 

И что-то еще, коль по­ду­мать не­множ­ко,

Что де­ла­ет зим­ние но­чи ко­ро­че!

Пос­лед­ст­ви­ем “близ­ко­го об­ще­ния” с мисс Па­тон ста­ла крош­ка Эли­за­бет, родившаяся 22 мая 1785 го­да. Ме­ст­ные кли­ри­ки тут же на­ло­жи­ли на Бёр­не­са епи­ти­мью за на­ру­ше­ние за­по­ве­ди “Не пре­лю­бо­дей­ст­вуй”. Цер­ков­ный со­вет за­ста­вил не­че­с­тив­ца в вос­кре­се­нье си­деть на “по­ка­ян­ной ска­мье” в хра­ме и слу­шать но­та­ции ме­ст­но­го свя­щен­ни­ка. Од­на­ко это не по­ме­ша­ло ми­ря­нам сме­ять­ся от ду­ши, чи­тая хо­див­шие в спи­сках кра­моль­ные “Мо­лит­ву свя­то­ши Ви­ли” и “Свя­тую яр­мар­ку”. А мо­ло­дой отец, хо­тя и не ду­мал скре­п­лять со­юз с Бэт­ти уза­ми за­кон­но­го бра­ка, ис­крен­не по­лю­бил ма­лют­ку. “Ес­ли бог счи­та­ет лю­бовь гре­хом, за­чем он сам вло­жил в ду­шу страсть, а в кровь — огонь? Ведь свет, что сбил те­бя с пу­ти, был то­же по­слан не­бом. За что же то­г­да осу­ж­дать че­ло­ве­ка, за что вы­ста­в­лять его на по­зор, как бро­дя­гу или во­ра?” — на­пи­шет он в серд­цах в “За­пис­ной книж­ке”, не со­м­не­ва­ясь, что чув­ст­во, ко­то­рое осу­ж­да­ет­ся людь­ми, не­под­вла­ст­но им, по­то­му что лю­бовь — это сти­хия. И он не в си­лах про­ти­вить­ся ей.

Брач­ный кон­т­ракт

До­ж­дал­ся я бра­ка.

Но ско­ро, од­на­ко,

Ли­шил­ся по­коя, ос­тал­ся без сил.

Ро­берт Бёрнс

...В не­боль­шом за­ле та­вер­ны уже до­го­ра­ли све­чи. Но мо­ло­дежь из Мох­ли­на тан­це­ва­ла, не об­ра­щая вни­ма­ния на вла­дель­ца за­ве­де­ния, на­по­ми­нающего о том, что от­пущен­ное им вре­мя дав­но ис­те­к­ло. Неиз­вест­но, сколь­ко бы еще про­дол­жа­лось ве­се­лье, ес­ли бы в по­ме­ще­ние вдруг не во­р­ва­лась чер­ная шот­ланд­ская ов­чар­ка: она бро­си­лась на грудь сво­ему хо­зя­и­ну, об­ли­зав ли­цо, ру­ки. “Ле­жать, Лю­ат, ле­жать!” — пы­тал­ся уго­мо­нить ее Ро­берт и, обер­нув­шись к де­вуш­кам, сре­ди ко­то­рых бы­ла сем­на­д­ца­ти­лет­няя Джин Ар­мор, до­ба­вил: “Вот бы мне най­ти под­руж­ку, ко­то­рая по­лю­би­ла бы ме­ня так же пре­дан­но, как мой пес!” Не­с­коль­ко дней спу­с­тя Джин сно­ва встре­ти­ла сим­па­тич­но­го Бёр­не­са. О нем ду­ма­ла те­перь все вре­мя, и, не удер­жав­шись, крик­ну­ла: “Ну как, на­шел под­руж­ку, ко­то­рая по­лю­би­ла бы те­бя, как твой пес?” 

Теперь родители Джин поощряли свидания, но Роберт не спешил делать предложение

Со­глас­но ска­зоч­но­му жан­ру, ко­то­ро­му боль­ше все­го со­от­вет­ст­ву­ет эта ис­то­рия, Бёр­нес дол­жен был про­из­не­сти: “Да, толь­ко что!” Как от­ве­тил на во­п­рос Роб, да и так ли все про­ис­хо­ди­ло на са­мом де­ле, уже вряд ли при­дет­ся уз­нать. Но кра­си­вая ле­ген­да о встре­че, по­ло­жив­шей на­ча­ло их де­ся­ти­лет­не­му ро­ма­ну, упо­ми­на­ет­ся во всех био­гра­фи­че­ских очер­ках о по­э­те. Они по­ве­ст­ву­ют, что с тех пор мо­ло­дые влюб­лен­ные ис­ка­ли воз­мож­ность ви­деть­ся как мож­но ча­ще. Меч­тать о свадь­бе с хо­ро­шень­кой до­че­рью бо­га­то­го под­ряд­чи­ка Джейм­са Ар­мо­ра юно­ша из бедной семьи не мог. Ка­кой отец от­даст ча­до за ни­ще­го без­бож­ни­ка и воль­но­дум­ца, о бес­пут­ст­ве ко­то­ро­го го­во­рит вся ок­ру­га? Но раз­ве мож­но уп­ра­в­лять сти­хи­ей? Те­перь еже­днев­но в дом Ар­мо­ров тай­ной по­чтой до­с­та­в­ля­лись за­пи­с­ки и сти­хо­тво­ре­ния — в них пре­крас­ная Джин име­но­ва­лась “луч­шей жем­чу­жи­ной для ме­ня”, уст­ра­и­ва­лись тай­ные сви­да­ния. Эта чер­но­гла­зая де­воч­ка зна­ла мно­же­ст­во ста­рин­ных мелодий и пе­ла, “как пти­ца в ле­су”, — Ро­берт не слы­шал го­ло­са неж­нее. Он при­ду­мы­вал для нее но­вые сти­хи. Но бы­ли сре­ди них и та­кие:

Я знаю, ждет твоя род­ня

Ко­го-то по­бо­га­че.

Она не жа­лу­ет ме­ня.

Ну, дай вам Бог уда­чи!

Че­рез год пе­сен, пе­се­нок и сти­хо­тво­ре­ний на­бра­лось столь­ко, что дру­зья ста­ли уго­ва­ри­вать Ро­бер­та от­пра­вить свои за­пи­си из­да­те­лю: о та­лан­те Бёр­не­са долж­ны знать все. И он ре­шил по­пы­тать сча­стья. Воз­мож­но, его Му­за за­мол­ви­ла сло­веч­ко Все­выш­не­му, и он ус­лы­шал мол­ча­ли­вую прось­бу Ро­ба: 14 ап­ре­ля 1786 бы­ли опуб­ли­ко­ва­ны его пер­вые сти­хо­тво­ре­ния. Ве­ро­ят­но, имен­но то­г­да на ти­туль­ном ли­с­те кни­ги впер­вые по­я­ви­лась фа­ми­лия Ро­бер­та, на­пи­сан­ная на но­вый ма­нер. Так вме­сто про­сто­го смерт­но­го Бёр­не­са на свет по­я­вил­ся по­эт Бёрнс.

Но не толь­ко эта ра­дость со­гре­ва­ла серд­це: по­ни­мая, что до­би­вать­ся со­г­ла­сия от­ца Джин на их брак бес­смыс­лен­но, мо­ло­дые лю­ди за­клю­чи­ли тай­ный со­юз по ста­рин­но­му шот­ланд­ско­му обы­чаю. Для это­го было до­с­та­точ­но под­пи­сать брач­ный кон­т­ракт, в ко­то­ром оба при­зна­ва­ли се­бя му­жем и же­ной. Бёрнс ве­рил: те­перь их с Джин ни­кто не раз­лу­чит. Этот шаг ока­зал­ся тем бо­лее не­об­хо­дим, по­то­му что до­ка­за­тель­ст­ва свя­зи Ро­бер­та и Джин с ка­ж­дым днем ста­но­ви­лись все за­мет­нее. Разг­не­ван­ный гос­по­дин Ар­мор ре­шил от­пра­вить не­пу­те­вую дочь к тет­ке в Пэй­ли. Ни сле­зы не­сча­ст­ной, ни уве­ре­ния в за­кон­но­сти их с Ро­бер­том от­но­ше­ний, под­твер­жден­ных кон­т­ра­к­том, не убе­ди­ли от­ца: он про­кли­нал дочь и ее со­блаз­ни­те­ля. В тот же день по­воз­ка уво­зи­ла Джин, так и не су­мев­шую со­об­щить лю­би­мо­му о пред­сто­я­щей раз­лу­ке. Ко­г­да ве­че­ром Ро­берт при­шел к ее до­му, млад­ший брат де­вуш­ки рас­ска­зал, что про­изош­ло, до­ба­вив: отец уе­хал в го­род к но­та­ри­у­су с бу­ма­гой, ко­то­рую от­нял у Джин.

Документ, подтверждающий, что Роберт Бёрнс является жителем города Дамфриса

В тот мо­мент Роб впер­вые по­нял, как бы­ва­ет, ес­ли зе­м­ля ухо­дит из-под ног. Не­уже­ли она пре­да­ла их чув­ст­ва, от­дав се­бя на во­лю дес­по­тич­но­го от­ца? Та­ко­го ве­ро­лом­ст­ва Ро­берт не мог и не дол­жен про­щать. Ни­ко­г­да! Те­перь он меч­тал лишь об од­ном: вы­рвать из­мен­щи­цу Джин из сво­его серд­ца. Но все во­к­руг на­по­ми­на­ло о ней: по­ля­на в ле­су — здесь они од­на­ж­ды си­де­ли, об­няв­шись; пе­ние ивол­ги — его так лю­бит Джин; ее ло­кон, спря­тан­ный на дне шка­тул­ки... “Я ча­с­то пы­тал­ся за­быть ее: я пре­да­вал­ся вся­че­ским раз­вле­че­ни­ям, бур­но про­во­дил вре­мя, хо­дил на ма­сон­ские со­б­ра­ния, уча­ст­во­вал в пья­ных пи­руш­ках и дру­гих ша­ло­стях, но все впу­с­тую. Ос­та­лось од­но ле­кар­ст­во: ско­ро вер­нет­ся до­мой ко­рабль, ко­то­рый уве­зет ме­ня на Ямай­ку, и то­г­да — про­щай, ми­лая ста­рая Шот­лан­дия, про­щай, ми­лая не­бла­го­дар­ная Джин. Ни­ко­г­да, ни­ко­гда боль­ше мне не ви­деть вас!” — де­лит­ся Бёрнс с дру­гом, не зная, ка­кие еще ис­пы­та­ния ждут его впе­ре­ди...

Про­тив те­че­ния

Мне бу­ри вой — ду­ши по­кой,

Пе­чаль­ны мои дни,

Лес об­на­жен и, мнит­ся, он

Судь­бе мо­ей срод­ни.

Ро­берт Бёрнс

А 9 ию­ля при­шло из­ве­с­тие: Джеймс Ар­мор по­дал в суд иск, об­ви­няя Бёрн­са в пре­лю­бо­де­я­нии и на­ста­и­вая на за­клю­че­нии его в тюрь­му, по­ка тот не га­ран­ти­ру­ет “воз­ме­ще­ние в ог­ром­ную сум­му”. Не­со­сто­яв­ший­ся тесть Ро­бер­та, ко­неч­но, знал: мо­ло­дой риф­мо­плет не най­дет та­ких де­нег. Спа­са­ясь от стра­жей по­ряд­ка, Роб вы­ну­ж­ден был скры­вать­ся на квар­ти­ре дру­зей.

Записные книжки Бёрнса Джин бережно хранила всю жизнь

Но вре­мя шло. Треть­е­го сен­тя­б­ря брат Джин со­об­щил Ро­бер­ту, что он стал от­цом: его не­за­кон­ная су­п­ру­га ро­ди­ла близ­не­цов — маль­чи­ка и де­воч­ку. Вну­ки, по­да­рен­ные Джин, за­ста­ви­ли сми­рить­ся гос­по­ди­на Ар­мо­ра с мыс­лью, что его дочь ни­ко­гда не будет до­б­ро­по­ря­доч­ной же­ной до­с­той­но­го че­ло­ве­ка. Судь­бой де­тей он ре­шил рас­по­ря­дить­ся на свое ус­мо­т­ре­ние: де­воч­ку, на­зван­ную в честь ма­те­ри Джин, ос­та­вил в сво­ем до­ме, а маль­чи­ка Ро­би­на от­пра­вил его от­цу. “Я на­ве­с­тил Ар­мор по­с­ле ее воз­вра­ще­ния, — не за тем, что­бы ис­кать хоть ма­лей­ший пред­лог для при­ми­ре­ния, а про­сто, что­бы спра­вить­ся о ее здо­ро­вье и... из-за глу­пой не­пре­одо­ли­мой неж­но­сти к ней, по прав­де ска­зать, весь­ма не­уме­ст­ной. Ее мать от­ка­за­ла мне от до­ма, да и Джин не про­яви­ла то­го рас­ка­я­ния, ко­то­рое мож­но бы­ло ожи­дать. Од­на­ко наш свя­щен­ник, как мне со­об­щи­ли, даст мне сви­де­тель­ст­во о том, что я хо­лост, ес­ли я вы­пол­ню все тре­бо­ва­ния цер­к­ви и по­ка­юсь, что и со­би­ра­юсь сде­лать”, — на­пи­шет он в од­ном из пи­сем. Но вос­поль­зо­вать­ся воз­мож­но­стью по­лу­чить сво­бо­ду от всех обя­за­тельств ему не при­шлось: чув­ст­во, ко­то­рое Бёрнс пы­тал­ся за­глу­шить, вспо­ми­ная оби­ды и пре­гре­ше­ния Джин, не ис­чез­ли бес­след­но.

“Я не знаю, что Джин ду­ма­ет сей­час о сво­ем по­ве­де­нии, но яс­но лишь од­но: из-за нее я окон­ча­тель­но стал не­сча­ст­ным. Ни­ко­г­да че­ло­век так не лю­бил, вер­нее — не обо­жал жен­щи­ну, как я лю­бил ее, и дол­жен ска­зать прав­ду, со­вер­шен­но ме­ж­ду на­ми, что я все еще люб­лю ее, люб­лю от­ча­ян­но, не­смо­т­ря на все; но ей я ни сло­ва не ска­жу, да­же ес­ли мы уви­дим­ся, хо­тя это­го я не хо­чу. Бед­ная моя, ми­лая, не­сча­ст­ная Джин! Как сча­ст­лив был я в ее объ­я­ти­ях! И го­рюю я не от­то­го, что я ее по­те­рял, боль­ше все­го я стра­даю за нее”, — при­зна­ет­ся поз­же. Не­с­коль­ких ко­рот­ких встреч, ска­зан­ных слов хва­ти­ло, что­бы рас­то­пить лед. Ос­та­вить Джин? Ни за что! Они еще бу­дут вме­сте, бу­дут сча­ст­ли­вы. 

Жизнь сно­ва об­ре­та­ла крас­ки: дру­зья по­мог­ли ор­га­ни­зо­вать вто­рое из­да­ние его по­эм, а что­бы мо­ло­дой по­эт, сла­ва о ко­то­ром те­перь гре­ме­ла по­всю­ду, мог не­мно­го раз­ве­ять­ся, уст­ро­и­ли не­боль­шое пу­те­ше­ст­вие. Те­перь ро­ди­те­ли Джин по­ощ­ря­ли их сви­да­ния, но Ро­берт, за­ня­тый за­бо­та­ми о со­ста­в­ле­нии но­во­го сбор­ни­ка, не то­ро­пил­ся сно­ва сде­лать ей пред­ло­же­ние. В ко­рот­кие ча­сы встреч Джин рас­ска­зы­ва­ла Ро­бу о том, как за­бав­но сме­ет­ся их дочь, а он чи­тал ей но­вые сти­хо­тво­ре­ния, по­свя­щен­ные сы­ну. Де­ти бу­дут их про­дол­же­ни­ем и, ко­неч­но, ста­нут го­раз­до сча­ст­ли­вее, по­лу­чив то, че­го так не­до­с­та­ва­ло ро­ди­те­лям.

Но... не до­жив до го­да, на фер­ме Ар­мо­ров умер­ла ма­лют­ка-дочь. Ка­за­лось, бо­ги по­за­ви­до­ва­ли их вы­стра­дан­но­му сча­стью. Кро­ме то­го, вы­яс­ни­лось, что Джин сно­ва го­то­вит­ся стать ма­те­рью. Эта но­вость раз­бу­ди­ла вул­кан в ду­ше ста­ро­го Ар­мо­ра: он вы­ста­вил не­пу­те­вую дочь, не су­мев­шую же­нить на се­бе те­перь уже до­с­та­точ­но из­вест­но­го по­э­та, из до­ма: пусть не по­зо­рит се­мью. О том, что это про­изош­ло, Роб, на­хо­див­ший­ся в оче­ред­ном пу­те­ше­ст­вии, уз­нал не сра­зу. Все эти дни бед­ная жен­щи­на про­жи­ла у при­ютив­ших ее дру­зей Бёрн­са. Но обе­их ма­лы­шек, ко­то­рые по­я­ви­лись на свет 3 мар­та 1788 го­да, Гос­подь за­брал спу­с­тя две не­де­ли: ска­за­лись нер­в­ные по­тря­се­ния, пе­ре­жи­тые Джин.

Толь­ко те­перь, прой­дя че­рез “го­ре и ра­до­сти”, Ро­берт окон­ча­тель­но по­нял: с этой жен­щи­ной он не рас­ста­нет­ся ни­ко­гда. Бла­го­да­ря по­мо­щи вли­я­тель­ных зна­ко­мых — по­чи­та­те­лей его та­лан­та — Бёрн­су уда­лось до­бить­ся при­зна­ния их со­ю­за “дей­ст­ви­тель­ным и за­кон­ным”. Они же по­мог­ли по­э­ту по­лу­чить долж­ность ак­циз­но­го, ведь со­дер­жать се­мью на гро­ши, вы­ру­чен­ные за из­да­ние со­чи­не­ний, бы­ло не­воз­мож­но. За­то ра­бо­та го­су­дар­ст­вен­но­го слу­жа­ще­го обес­пе­чи­ва­ла не­боль­шой, но ста­биль­ный за­ра­бо­ток и пен­сию для се­мьи в слу­чае его без­вре­мен­ной кон­чи­ны. К со­жа­ле­нию, это об­сто­я­тель­ст­во при­хо­ди­лось при­ни­мать в рас­чет — по­дор­ван­ное в юно­сти здо­ро­вье все ча­ще на­по­ми­на­ло о се­бе сер­деч­ны­ми при­сту­па­ми и рев­ма­тиз­мом. И хо­тя те­перь его име­но­ва­ли не ина­че как “Бард Ка­ле­до­нии” — по древ­не­му на­зва­нию Шот­лан­дии, — на ма­те­ри­аль­ное по­ло­же­ние се­мьи гром­кий ти­тул не по­вли­ял. “За ка­кие за­слу­ги в про­шлой жиз­ни они ро­ди­лись с го­то­вым бо­гат­ст­вом в ку­ла­чон­ках? Ка­кая ле­жит на мне ви­на, что ме­ня вы­ки­ну­ли в жизнь им на по­те­ху?.. Они, как юные ак­те­ры, уже ре­пе­ти­ро­ва­ли ту роль, ка­кую им бы­ло су­ж­де­но иг­рать на жиз­нен­ной сце­не, то­г­да как мне — увы! — пред­сто­я­ло в без­вест­но­с­ти ос­та­вать­ся за ку­ли­са­ми...” — пи­сал он в от­ча­я­нии.

Пред­чув­ст­вие

Про­сти, мой край! Весь мир, про­щай!

Ме­ня пой­ма­ли в сеть.

Но жа­лок тот, кто смер­ти ждет,

Не смея уме­реть!

Ро­берт Бёрнс

Сна­ча­ла к но­во­му слу­жа­ще­му, “стран­но­му ма­ло­му, да еще и по­э­ту”, в ве­дом­ст­ве от­не­слись на­сто­ро­жен­но. Но поз­же, учи­ты­вая по­ло­жи­тель­ные ха­ра­к­те­ри­сти­ки вли­я­тель­ных по­кро­ви­те­лей и при­леж­ную ра­бо­ту Бёрн­са, ру­ко­вод­ст­во сми­ри­лось с его низ­ким про­ис­хо­ж­де­ни­ем и не­обыч­ным ув­ле­че­ни­ем. Бла­гос­клон­ность вы­ра­жа­лась в по­вы­ше­нии в долж­но­сти, что да­ва­ло не­ко­то­рую сво­бо­ду и выс­во­бо­ж­да­ло вре­мя для лю­би­мо­го де­ла.

Пре­дан­ная Джин бо­го­тво­ри­ла му­жа и могла часами си­деть с ним по ве­че­ра­м, слу­шая но­вую бал­ла­ду или пес­ню, на­пи­сан­ную для “Шот­ланд­ско­го му­зы­каль­но­го му­зея” Джейм­са Джон­со­на. А ведь сво­бод­но­го вре­ме­ни у нее бы­ло не так мно­го — за шесть по­с­ле­ду­ю­щих лет в се­мье Бёрн­сов один за дру­гим по­я­ви­лись... три маль­чи­ка и де­воч­ка. Ни­к­то не зна­ет, ка­кие чув­ст­ва бу­ше­ва­ли в ее ду­ше, ко­гда од­на­ж­ды Ро­берт спро­сил, не со­г­ла­сит­ся ли она при­нять на вос­пи­та­ние ма­лыш­ку Эли­за­бет — плод его “слу­чай­ной свя­зи” с не­кой Ан­ной Парк, ко­то­рая умер­ла при ро­дах. Джин, не­дав­но ро­див­шая сы­на Виль­я­ма Ни­коль, по­смо­т­рев в гла­за му­жу, ти­хо ска­за­ла: “При­ве­зи ее мне, я их обо­их вы­корм­лю”. “До­б­рее и ла­с­ко­вее ее не бы­ло че­ло­ве­ка на све­те”, — вспо­ми­на­ла о при­ем­ной ма­те­ри по­взрос­лев­шая Бесс.

Бёрнс буд­то пред­чув­ст­вуя, что судь­бой ему от­пу­ще­но не­мно­го, то­ро­пил­ся ос­та­вить в ми­ре свое про­дол­же­ние: его сбор­ни­ки рас­хо­ди­лись со­лид­ны­ми ти­ра­жа­ми, по­сы­лая при­вет­ст­вие по­том­кам. Де­ти вы­рас­тут, со­з­да­дут свои се­мьи и про­тя­нут нить из про­шло­го — в бу­ду­щее. Си­лы, ос­лаб­лен­ные обо­ст­рив­шим­ся не­ду­гом, та­я­ли... “Бо­юсь, что эта за­тяж­ная, пол­зу­чая, из­ну­ри­тель­ная бо­лезнь, одо­лев­шая ме­ня, ос­та­но­вит мое серд­це... Впро­чем, на­де­ж­да — це­леб­ное сна­до­бье для че­ло­ве­че­ско­го серд­ца, и я ста­ра­юсь пи­тать­ся ею, как толь­ко мо­гу, — пи­сал три­д­ца­ти­се­ми­лет­ний по­эт. — Ес­ли мне су­ж­де­но уй­ти, я ос­та­в­лю тут дру­зей, о ко­то­рых бу­ду со­жа­леть, по­ка во мне те­п­лит­ся со­з­на­ние. Ве­рю, что и в их па­мя­ти я бу­ду жить”.

В 1796 го­ду во вра­чеб­ной пра­к­ти­ке не су­ще­ст­во­ва­ло ди­аг­но­за “рев­ма­ти­че­ский эн­до­кар­дит”, по­то­му до­к­тор Мак­свелл на­сто­ял, что­бы его па­ци­ент от­пра­вил­ся на ку­рорт ос­ве­жить­ся хо­лод­ным ку­па­ни­ем, вер­хо­вой ез­дой и ста­ка­ном порт­вей­на “для раз­мяг­че­ния су­с­та­вов”, уве­ряя — та­кой мо­ци­он на­все­г­да из­ба­вит его от “ле­ту­чей по­даг­ры”. Ме­дик не по­до­з­ре­вал, что уби­ва­ет дру­га. Но Ро­бер­та боль­ше, чем не­дуг, му­чи­ло осоз­на­ние то­го, что он ос­та­вит се­мью пра­к­ти­че­ски без средств к су­ще­ст­во­ва­нию. Сми­рив гор­дость, Бёрнс об­ра­тил­ся с прось­бой к зна­ко­мым дать в долг не­боль­шую сум­му, а в слу­чае его ухо­да не ос­та­вить Джин и де­тей. “Мне се­го­д­ня го­раз­до луч­ше, я ско­ро вы­здо­ро­вею, от­то­го что я впол­не вла­дею сво­и­ми мыс­ля­ми и во­лей. Но вче­ра я был го­тов к смер­ти”, — эти стро­ки, на­пи­сан­ные ве­че­ром 20 ию­ля 1796 го­да, ока­за­лись по­с­лед­ни­ми: на рас­све­те его не ста­ло.

Про­стить­ся с “Пев­цом Шот­лан­дии” 25 ию­ля со­бра­лись сот­ни лю­дей. Не бы­ло сре­ди них толь­ко его “жем­чу­жи­ны Джин” — в этот день она ро­ди­ла пя­то­го сы­на.

Дру­зья вы­пол­ни­ли обе­ща­ние, дан­ное Ро­бер­ту: мис­сис Бёрнс и ее де­ти боль­ше не зна­ли ну­ж­ды. Ру­ко­пи­си сти­хо­тво­ре­ний, не во­шед­ших в сбор­ни­ки, пес­ни и “За­пис­ные книж­ки” му­жа — “днев­ник его ду­ши”, Джин бе­реж­но хра­ни­ла всю жизнь... 

Ольга Янковая

Содержание:

Г.Свиридов, А.Ведерников

01.Возвращение солдата

02.Всю землю тьмой заволокло

03.Горский парень

04.Давно ли цвёл зелёный дол

05.Джон Андерсон

06.Осень

07.Прощай

08.Робин

09.Финдлей

10.Честная бедность

V.A.

01.FreemanWay - Bess

02.Mairi Campbell & Dave Francis – Auld Lang Syne

03.А. Богданов - Камыш

04.А. Градский - Ты меня оставил

05.А.Смехова - Ночной разговор

06.А.Калягин - Любовь и бедность

07.А.Малов - Маленькая баллада

08.А.Никитин, М.Федотова - Пробираясь до калитки

09.А.Фрейндлих - Моей душе покоя нет

10.А.Чугунова - Джеми

11.А.Чугунова - Песня девушки

12.В.Климентьев – Ночлег в пути

13.В.Рыскина - Любовь, как роза красная

14.В.Сидоров - Мне нужна жена

15.В.Толкунова - Ты свистни

16.В.Хрипко – Милорд спешит в поля, в леса

17.ВИА Песняры – За дружбу прежних дней

18.ВИА Песняры - Мудрец

19.Ворожень - Джон ячменное зерно

20.Д. Брекоткин - Ода к зубной боли

21.Е.Нестеренко - Финдлей

22.И.Каргополов - Вечером во ржи

23.Л. Берберова - Дорога

24.Л.Рыскин - Пробираясь до калитки

25.Мельница – Горец

26.О.Фёдоров - Ночлег в пути…

27.ОгниВо – О женщинах

28.ОгниВо – Расставание

29.Р.Якупов - Я слышал в роще у могил

30.Т. Доронина - И я была девушкой юной

31.Татьяна и Александр Копосовы - Кто честной бедности своей стыдится

32.Татьяна и Сергей Никитины – В Уэльсе теплые дожди

33.Тиль Уленшпигель - Зеленый дол

34.Тиль Уленшпигель - Люблю один я городок

35.Ю. Лившиц - Ты свистни

36.Ю.Пронин - Дорогой к Аду или Раю

Авторская песня  Николай Латушкин

01.Прощай, красавица моя

02.Песенка женатого мужчины

03.Песенка о злой жене   

04.Плениться мог бы я тобой

05.В нее я влюблен

06.Доволен я малым

07.Тост

08.О том, что случается в браке по расчету

09.О, как же ты была горда 

10.Наш Вилли пива наварил

11.Давно ли цвел зеленый дол

12.Зачем волочиться я начал, тупица

13.Жена верна мне одному

В полях под снегом….

01.LemonJoy - IgorisKofas (Игорь Кофас)

02.Градский А.

03.Гуляев Ю.

04.Дяденистов В.

05.Ерохин П.

06.Зиганшина Ю.

07.Карминский

08.Кирсанов Ю.

09.Ковальский В.

10.Кузнецов Ф. (бас)

11.Кумпан С.

12.Лещенко Л.

13.Макаревич А., Градский А.

14.Марен Марнэ

15.Матюхин А.

16.Муратов С.

17.Нестеренко Е.

18.Петкевич Л.

19.Смирнов Д. (хор LegeArtis)

20.Усачев А.

21.Ушеренко Б.

22.Юрский С.

23.Неизвестен (Е.С.)

24.Неизвестн. испол.

25.Неизвестен  (инстр.)

Г.Свиридов - А.Ведерников

Various Artists

Авторская песня

Николай Латушкин

В полях под снегом и дождём...

Танюша! СПАСИБО!

Все очень понравилось!

Песни и романсы на стихи Р.Бёрнса можно еще добавлять, конечно...

Выложу то, что очень нравится!..

Романс (в классическом стиле) на стихи Роберта Бернса (в современном переводе).

Исполняется на двух языках.

Моя любовь цвела весной
Как этот нежный куст сирени,
Я птахой малою лесной
Спешил в ее укрыться сени.
Как я рыдал, когда сорвал
Eе наряд Ноябрь суровый,
Но вновь пою любовь свою,
Что юный Май разбудит снова.

Моя любовь, как роза ты,
Что расцвела на бастионе,
Я - капля легкая росы,
Что на ее прильнула лоне.
Там, меж атласных лепестков,
Вкушу блаженство я ночами,
И лишь Заря сняв мглы покров
Прогонит жаркими лучами.

---------------------

O were my love yon Lilac fair,
Wi" purple blossoms to the Spring,
And I, a bird to shelter there,
When wearied on my little wing!
How I wad mourn when it was torn
By Autumn wild, and Winter rude!
But I wad sing on wanton wing,
When youthfu" May its bloom renew"d.

O gin my love were yon red rose,
That grows upon the castle wa";
And I myself a drap o" dew,
Into her bonie breast to fa"!
O there, beyond expression blest,
I"d feast on beauty a" the night;
Seal"d on her silk-saft faulds to rest,
Till fley"d awa by Phoebus" light!

  Екатерина Нехаева и Татьяна Задорская живут в Бостоне. Они - активные барды, участвуют в слетах КСП как в Америке, так и в России и часто выступают с концертами. Несколько лет назад они начали работать совместно и сейчас большинство своих песен пишут и исполняют вдвоем.
Их стиль сочетает элементы бардовской песни, классического романса и эстрадного представления и мало похож на что-либо другое в КСП.

Ну, уважила, так уважила!.  Спасибо, Таня, низкий поклон тебе!

Джон Ячменное Зерно. (А. Матюхин, Р.Бёрнс) - А. Матюхин

Финдлей . (А.Матюхин, Р.Бёрнс) - Александр Матюхин

Растет камыш среди реки. (А. Матюхин, Р. Бёрнс) - Александр Матюхин

Ириша, спасибо большое за добавочки!)) Очень понравились. 

Юра, Бернс мой любимый поэт)). Есть ещё аудиокниги, но времени пока нет. Как только, так сразу))) Хотя его люблю читать.

Пётр Петрович. спасибо большое за добавочки!)) Спасибо, что заглянули)))

Почему я в свое время не видела эту чУдную заЯвку Сеньоры-Танюши??

Не знаю..

Вспоминаю Сеньору Татьяну с огромным уважением и признательностью, листая ее чудесные посты

Сейчас читала Бернса-и вот...на Завалинке есть такой прекрасный пост, отлично иллюстрированный, с таким великолепным материалом!

Спасибо Ирине  -за добавки!  

С Сиренью Р.Бернса  в исп девочек из Бостона встретилась, как со старыми знакомыми (с подачи Ирины)))

 ................................................................................................................................................................

И я была девушкой юной(я не о себе,хотя тоже была когда-то)))  сто лет назад))

И я была девушкой юной.." из кантаты Роберта Бернса «Веселые нищие» («The Jolly Beggars»,1785, Robert Burns)

 
В данном случае был загадан перевод Эдуарда Багрицкого, превратившийся в песню.

Справедливости ради заметим, что маршаковский перевод той же песни — «Девицей была я, не помню когда» — не выдерживает никакого сравнения с вольным переложением Багрицкого, широко певшимся еще до фильма «Старшая сестра».

Эту песню любила и часто пела первая жена Булата Окуджавы, Галина; в военных стилизациях Окуджавы трудно не заметить влияния этой шотландской баллады  

И я была девушкой юной "The Jolly Beggars"   

Оригинал Бёрнса:

 I once was a maid, tho'

I cannot tell when,

And still my delight is in proper young men;

Some one of a troop of dragoons was my daddie,

No wonder I'm fond of a sodger laddie, Sing, lal de lal, &c.

The first of my loves was a swaggering blade,

To rattle the thundering drum was his trade;

His leg was so tight, and his cheek was so ruddy,

Transported I was with my sodger laddie.

But the godly old chaplain left him in the lurch;

The sword I forsook for the sake of the church:

He ventur'd the soul, and I risked the body,

'Twas then I proved false to my sodger laddie.

Full soon I grew sick of my sanctified sot,

The regiment at large for a husband I got;

From the gilded spontoon to the fife I was ready

, I asked no more but a sodger laddie.

But the peace it reduc'd me to beg in despair,

Till I met old boy in a Cunningham fair,

His rags regimental, they flutter'd so gaudy,

My heart it rejoic'd at a sodger laddie.

And now I have liv'd-I know not how long,

And still I can join in a cup and a song;

But whilst with both hands

I can hold the glass steady,

Here's to thee, my hero, my sodger laddie.

 Точный перевод -  Маршак

 Девицей была я, - не помню, когда, -

И люблю молодежь, хоть не так молода.

Мать в драгунском полку погостила когда-то,

Оттого-то я жить не могу без солдата!

Был первый мой друг весельчак и буян,

Он только и знал, что стучал в барабан.

Парень был он лихой, крепконогий, усатый.

Что таить!.. Я влюбилась в красавца-солдата.

Соблазнил меня добрый, седой капеллан

На стихарь променять полковой барабан.

Он душой рисковал, - в том любовь виновата,

Я же - телом своим.

И ушла от солдата.

Но невесело жить со святым стариком.

Скоро стал моим мужем весь полк целиком -

От трубы до капрала, известного хвата,

Приласкать я готова любого солдата.

После мира пошла я с клюкой и сумой,

Мой друг отставной повстречался со мной.

Тот же красный мундир - на заплате заплата.

То-то рада была я увидеть солдата!

Хоть живу я на свете бог весть, как давно,

Вместе с вами пою, попиваю вино,

И пока моя рюмка в ладони зажата,

Буду пить за тебя, мой герой,

- за солдата!

ПЕРЕВЁРТЫШ)))))

Ты стал повзрослевшим в манерах,
Тебя я забыла с тех пор;
Ты внук старика берсальера,
А связь с вами вечный позор.
Стучат барабаны тревогу,
Но пеший разладился строй,
А ты ненавидишь, ей-богу,
Улана в венгерке простой.
Прощальной враждебною тучей
Меня не прельстил, будто меч.
Напрасно ползешь ты беззвучно
С разбитой пехотой залечь;
Сапог натирает ужасно,
Кривится ухмылка от ран...
Напрасно, напрасно, напрасно,
Мне куры не строил, улан.  

Перевод  Э.Багрицкого 

ОРИГИНАЛ

И я была девушкой юной,
Сама не припомню когда ;
Я дочь молодого драгуна,
И этим родством я горда.
Трубили горнисты беспечно,
И лошади строились в ряд,
И мне полюбился, конечно,
С барсучьим султаном солдат.
И первым любовным туманом
Меня он покрыл, как плащом,
Недаром он шел с барабаном
Пред целым драгунским полком;
Мундир полыхает пожаром,
Усы палашами торчат...
Недаром, недаром, недаром
Тебя я любила, солдат.  

 Т.Доронина-полная версия  

Старшая Сестра  -1966,реж.Г.Натансон  

Танюшка-Сеньора!

Где б ты ни была сейчас-счастья,добра тебе и долгих лет жизни!

Памятник Р.Бёрнсу с его любимой собакой Луат, убитой неизвестным.

 Ей он посвятил стихотворение "Две собаки".

Памятник стоит в центре города Дамфрис   

По всему миру поэту поставлено более пятидесяти памятников, из которых в самой Шотландии - пятнадцать. Здесь его любят больше, чем Милтона и Шекспира. Сложилась парадоксальная ситуация: стихи, написанные Робертом Бёрнсом на литературном английском языке, наиболее слабые и можно найти с десяток английских поэтов гораздо более сильных, чем "английский" Бёрнс.

Поэтому англичане, читающие его стихи на литературном английском, удивляются его популярности, а читающие Бёрнса  на шотландском - просто его не понимают. В Шотландии же ситуация  другая: написанные на английском языке стихи Бёрнса в народе не понимают, а на шотландском – выше его нет. И это правда, потому что все лучшее создано Бёрнсом на шотландском диалекте и о Шотландии, а не на английском – для Лондона.

Но мировая популярность поэта не зависит от этого, потому что каждая страна читает его стихи на своем языке, и знает его - через свои переводы. Сегодня известность поэта за рубежом так велика, что многие едут в Шотландию, только чтобы побывать в тех местах, где Бёрнс родился, жил, писал стихи, поэмы, эпиграммы и эпитафии.  

Из всех, Господь, даров небесных,
Дай разум мне и слов для песни,
Бродить в Шотландии прелестной
Мне без препоны,
И я купцов и лордов местных
Тогда не трону.

Права страны у нас гласят:
'К богатству, славе - через ад'',
Звать к вечным мукам своих чад,
Умно едва ли,
Но, слава Богу, этих врат
Мы миновали.
………………………….
Воскреснут пусть Лапрейк и Бернс,
Чтобы достичь родных небес,
Чтобы воспеть страну чудес
В тончайших сферах,
Пусть дружба их растет, как лес,
В грядущих эрах.

(«Второе послание Джону Лапрейку». Отрывки. Пер. Ю.Князева)

Доход, который сегодня приносит поэт в государственную казну, исчисляется миллионами. При жизни чуть не угодивший в долговую яму с долгом в четырнадцать фунтов стерлингов, только от туризма по его местам он приносит в казну не менее ста миллионов фунтов и еще пятьдесят  – от продажи сувениров и проведения вечеров памяти поэта.

Двадцать пятое января в Шотландии – национальный праздник: в этот день 1759 года родился ее великий поэт. В июле 2016 исполнилось   ровно 220 лет со дня смерти (1796) поэта  

День рождения поэта  

Этот день в Шотландии отмечается салютами, совместными трапезами, общим застольем. Поэзия Роберта Бёрнса обладает силой объединять людей и собирать их вместе. Сегодня традиция собираться в этот день где-нибудь вместе уже имеет свои обычаи и атрибуты: 

На столе обязательно должен быть пудинг Хаггис, воспетый поэтом   

Знаменитый пудинг Хаггис  

Знаменитый пудинг Хаггис

 большое количество напитков, в том числе горячительных, и каждый тост сопровождается чтением стихов и общим пением застольных песен Роберта Бёрнса.  

В тебе я славлю командира
Всех пудингов горячих мира, -
Могучий Хаггис, полный жира
И требухи.
Строчу, пока мне служит лира,
Тебе стихи.

Дородный, плотный, крутобокий,
Ты высишься, как холм далекий,
А под тобой поднос широкий
Чуть не трещит.
Но как твои ласкают соки
Наш аппетит!

(«Ода шотландскому пудингу "Хаггис"», отрывок. Пер. С.Маршака) 

У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остается небо!
(Заздравный тост. Пер. С.Маршак)

***

Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней? Забыть ли старую любовь
И дружбу прежних дней?
За дружбу старую –
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней.
………………………………………
Я пью за старую любовь,
За дружбу прежних дней!
За дружбу старую –
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней.
("Забыть ли старую любовь". Отрывок. пер. С.Маршака) 

Роберт Бёрнс - очень популярный в России поэт. Его первые переводы и первая биография поэта появились уже в 1800 году.  До революции великолепные переводы сделаны М. Михайловым, тем самым народовольцем, И. Козловым, прославившимся знаменитым романсом «Вечерний звон» (перевод Т.Мура), им занимался В.Белинский, его знал Пушкин, Лермонтов и многие другие.

Но особенно популярным Бёрнс стал после революции: в Советском Союзе его переводили много и по-разному. Самые известные переводы - С.Маршака, которые он делал в течение сорока лет. Часть из них так и осталась в черновиках, но более двухсот – напечатана.  

Специалисты считают, что Самуил Яковлевич, из политических и цензурных соображений, некоторые вещи сокращал или причесывал, облагораживал или смягчал, и говорил о классовой борьбе там, где ее не было и в помине.

 Первые переводчики Роберта Бернса сформировали то литературное поле с его темами, музыкальностью, рифмами и ритмами, с особым поэтическим языком, в котором продолжают переводить поэта и сегодня.

О смерть, ты уравняешь всех,
Страдальцев лучший друг.
Покой и отдых ты сулишь,
Конец жестоких мук.
Страшатся знать и богачи
Тебя сильней всего!
А мы благословляем час
Прихода твоего.
(«Людской удел – скорбь». Пер. А.Петровой.)

Сергей Андреев . К стихам Роберта Бернса   

 А.Градский-В полях под снегом и дождем