"Во второй день пребывания в Москве встретился с Зинаидой Миркиной: приехал к ней на дачу, что близ станции «Отдых» («казанское» направление). Калитку открывать уже научился (секрет нехитрый); лишь вошёл – навстречу Зинаида Александровна, только что сошедшая с крыльца деревянного дома. Да как бодро, словно полна сил! В 91 год?
На самом деле всё сложней: периодические приступы болезни, которая не покидает её с молодости, да ещё скачки давления, и сердце, и… в общем, всё то, что не видно внешне; внешне-то всё хорошо!

За время, пока мы с ней не виделись, вышли две книжки всех её переводов из Рильке,

и две-три – переиздания давних стихов. Оказывается, к Миркиной обратился владелец преуспевающей фирмы с предложением помочь издать всё, что она хотела бы, поскольку стихи Миркиной всегда помогали и помогают ему жить. Когда Зинаида Александровна пожелала, чтобы в книгах указывалось его имя («с благодарностью…» либо «издана при финансовой поддержке…», тот воспротивился: «Не надо. Я хочу остаться неизвестным».

…Всё-таки они удивительны, эти стихи. Язык предельно прост, так могли писать

и в позапрошлом веке. Но дело не в языке. Какую тишину создают слова, порядок слов! Подобно молитвам, стихи не блещут метафорами и образами; в них – отражение чего-то большего, чем сам поэт, умение видеть и любить это большее и доносить его дыхание до тех, кто способен уловить звуковые вибрации строк. В них знание о том, что всё, выраженное поэтом, гораздо менее того невыразимого, которое его наполняет.

Не «искусство слова», а необходимость перевести безмолвное общение с Богом

на человеческий язык. То есть – здесь не приёмы, не находки, не эксперименты;

это «другая» поэзия, стихи так называемой «духовной традиции», где не преследуются эстетические задачи. Не «торжество культуры», а родник, питающий культуру."

***

В лесу сиянье зажжено.
Настала царственная осень.
И сердце ни о чём не просит
И светом до краёв полно.

Всё ближе наш земной предел,
Всё меньше день, но длинный-длинный
След от него. И плод созрел.
И тяжесть с лёгкостью едины.

***

Июньский ветер нежный, слабый
Верхушки лип качнул слегка.
О, если б мысль моя могла бы
Быть, как деревья, высока!

Нам кажется– исхода нету.
Мы за слезой утрём слезу.
А там, вверху живут ответы
На всё, что так гнетёт внизу.

***

Печаль моя, седая осень,
Моя звенящая тоска!..
Как будто в сердце места просят
Давно прошедшие века.

И тишина стоит такая, —
Что слышно, как вплывает дым,
И лес беззвучный истекает
Дрожащим золотом своим…

***

А облака на небосводе
Плывут и тихо говорят,
Что всё проходит, всё проходит…
Лишь поднимите к небу взгляд.

Неспешно проплывают мимо
И тают в небе. Даль чиста.
И нету бед непоправимых,
Раз над тобою – высота.

В огромном небе реет птица,
И есть одна на свете цель:
Нырнуть в бескрайность, погрузиться
Вот в эту вечную купель.

***

А за окошком – золотая осень,
Сияние Господнего огня.
Вот Тот, кого о милостыне просим,
Свою любовь обрушил на меня.

Да, прямо в растворившуюся душу,
Лишенную уже последних сил,
Свою любовь бездонную обрушил
И ничего взамен не попросил.

Осенью должна выйти книга стихов, написанных за последние месяцы.
«Если доживу», – всё время говорит Зинаида Миркина. Дай Бог!"

------------------------------------

Публикация Эмиля Сокольского. (14 сентября 2017 года)