Биография Сергея Васильевича Зубатова

Сергея Васильевича Зубатова называют по-разному: великим провокатором, гением политического сыска, злодеем и реформатором. Но он, как бы мы к нему ни относились, был, безусловно, самой яркой фигурой на политической арене конца XIX - начала XX века. Он был нелюбим многими. И теми, с кем боролся, и теми, ради кого он делал свое не очень почетное, но очень нужное дело. Все современные спецслужбы мира ведут сыск (будь то уголовный или политический) по его методу. 

Богоискатель, народоволец, провокатор 

Течение русской истории на рубеже XIX-XX веков было бурным и мутным. Оно внезапно выносило на поверхность ранее никому неизвестных людей, чье возвышение казалось загадкой, и в ком парадоксальным образом смешивались свойства мечтателей и интриганов, холодных политиков и азартных игроков, преданных идее фанатиков и законченных циников, самоотверженных борцов и полубезумных властолюбцев. 

Создатель подконтрольных охранке профсоюзов Сергей Васильевич Зубатов был человеком подобного типа. В молодости богоискатель, затем народоволец, ставший агентом полиции и сделавший в министерстве внутренних дел неплохую карьеру, которую он погубил, запутавшись в собственных интригах; монархист, покончивший с собой при получении известия об отречении Николая II. 

Характерно, что период взлета Зубатова, как чиновника полиции и политического деятеля, был недолгим - всего около шести лет, с 1896 по 1903 год. О его молодости известно немногое. О том, как он доживал свой век в опале - еще меньше. 

Родился Зубатов в 1864 году, ровно через два года после отмены крепостного права, в московской небогатой и незнатной семье. Причем молодость его нисколько не предвещала известности в будущем. Он учился во вполне заурядной московской гимназии. Особыми успехами в учебе не знаменит. Известно только, что гимназист Зубатов довольно живо интересовался религией, с 16 лет участвовал в дискуссиях на религиозные темы со сверстниками и старшими и был большим любителем чтения. 

Однако, как это часто происходило с юными богоискателями в то время, его потянуло к активным действиям. Уже в 18-летнем возрасте Сергей Зубатов был участником кружка, исповедовавшего идеи, близкие к народовольческим. Деятельность гимназистов-революционеров стала известна школьному начальству. Конечно, большой угрозы государственному строю Российской империи она в себе не несла, но поскольку дело происходило около года спустя после потрясшего всю Россию убийства Александра II, руководство гимназии восприняло все всерьез. И Зубатову пришлось оставить учебу, не завершив курса. 

Исключение из гимназии не заставило его отказаться от увлечения революционной деятельностью. Более того, женившись еще год спустя на офицерской дочери Анне Митиной, он превратил принадлежавшую тестю библиотеку в своеобразный революционный клуб, где организовывались собрания, диспуты, хранилась нелегальная литература. 

Тут Сергеем Зубатовым заинтересовалась уже полиция. В 1883 году он был арестован. Правда, подоспели родственники и друзья, собравшие залог, под который несостоявшегося революционера выпустили. Тем не менее, обвинение с него не сняли, что впоследствии позволило московской охранке держать его, что называется, "на крючке". 

Выйдя из тюрьмы, Сергей Зубатов пошел на службу в Московскую дворянскую опеку. Неизвестно, переменил ли он свои революционные убеждения, во всяком случае, о какой-либо активной его деятельности на этом поприще в следующие два года ничего не известно. Возможно, он так бы и остался мелким канцелярским служащим, если бы не память о конфликте с властями и не заинтересованность московской полиции в тайных агентах. 

Начальнику московского охранного отделения Бердяеву достаточно было пригрозить Сергею Зубатову высылкой, чтобы заставить его сотрудничать с полицией. Зубатов, поступив вольнослушателем в Московский университет, чтобы быть поближе к источнику революционной заразы, еще весной 1886 года раскрыл один революционный кружок. Трое его членов попали в тюрьму, и двое из них впоследствии погибли в заключении. А 13 июня 1886 года сотрудничество Зубатова с охранкой получило прочную материальную основу: вольнослушатель Московского университета, служивший уже телеграфистом на московской центральной телеграфной станции, был завербован в качестве платного агента внутреннего наблюдения. 

В штате 

Следующие три года Сергей Зубатов исправно выполнял функции провокатора. При его непосредственном участии были раскрыты еще несколько революционных кружков. Конечно, ему было далеко до успехов Азефа, однако "наверху" им были вполне довольны. И соответствующим образом оценили: после того как он перестал представлять интерес для полиции в роли тайного агента, его взяли в штат. Сергей Зубатов легализовался, то есть поступил на службу в полицию в 1889 году, причем сразу на должность помощника начальника московского охранного отделения. 

Правда, офицерского звания бывший провокатор не получил. Вероятно, начальство не сочло удобным производить в офицеры человека со столь дурной репутацией. В донельзя революционизированном русском обществе профессия полицейского агента вызывала всеобщее глубокое презрение. Так что охранка сочла нужным поберечь мундир. 

Зубатов продолжил борьбу с революционерами уже как штатный полицейский чиновник. Благодаря старым наработанным связям и знанию революционной среды он без особого труда вербовал собственных агентов. А организаторские способности, отмеченные всеми, кому довелось работать с Зубатовым, помогли ему двигать карьеру дальше. 

Пять лет спустя он сменил некогда завербовавшего его Бердяева и был назначен на должность начальника московского охранного отделения. Офицерского звания по-прежнему не было, Зубатов обладал только гражданским и не слишком престижным чином коллежского секретаря. Но поставил дело политического сыска так, что московская охранка вскоре стала образцом для всей России. 

Главной заслугой Зубатова было то, что он привнес в работу спецслужб четкую организацию и порядок. Он наладил систематическую регистрацию всех арестованных, ввел практику их фотографирования. Созданный по его инициативе "Особый отряд наблюдательных агентов", сотрудники которого действовали в крупнейших и наиболее революционных городах России - Петербурге, Москве, Одессе, Харькове - и имели полномочия на арест любого подозрительного лица, позволил существенно повысить эффективность оперативной работы московской охранки. 

Кроме того, Сергей Зубатов, сам пришедший в полицию из революционного движения, и за годы службы глубоко поверивший в свое дело, обнаружил большие успехи в переубеждении влиятельных революционеров. Его сподвижником стал бывший член исполнительного комитета и председатель заграничного исполкома "Народной воли" Лев Александрович Тихомиров, превратившийся не без помощи Зубатова в преданного трону монархиста и, вероятно, по его протекции получивший помилование от Александра III. Способность правильно поставить "работу с интеллигенцией" дала новому шефу московской охранки возможность не только вербовать информаторов из революционной среды, но и превращать их при необходимости в пропагандистов правительственных взглядов. 

Профсоюзы - школа монархизма 

Опыт революционера обеспечил Зубатову и другое преимущество. Лучше своих коллег из полиции он понимал, что революционное движение не является просто продуктом злой воли горстки заговорщиков, а имеет глубокие социальные корни. Достаточно быстро он осознал, что одними лишь арестами и ссылками побороть это движение невозможно. Необходимо перехватить у революционеров инициативу, дать легальный выход недовольству населения, предоставить низам возможность ненасильственной защиты своих прав, сделать рабочих искренними сторонниками существующего политического порядка и тем самым изолировать вожаков революции от их социальной базы. Возможности для этого, как полагал Сергей Зубатов, у него имелись. 

В 1901 году он выдвинул идею создания легальных рабочих организаций, действующих под контролем тайной полиции. Эти организации должны были ориентировать рабочих на поддержку монархии и мирную борьбу за улучшение условий труда. Любопытно, что сам Зубатов высказал все эти мысли в устной форме, а соответствующую докладную записку, которую предполагалось положить на стол начальству, составил по его просьбе работавший тогда в консервативной газете "Московские ведомости" бывший революционер Лев Тихомиров. 

Записка была передана московскому обер-полицмейстеру Дмитрию Федоровичу Трепову. А от него попала к генерал-губернатору Москвы великому князю Сергею Александровичу. Тот согласился с мнением начальника охранного отделения и "дал добро" на претворение его идеи в жизнь. Министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин тоже одобрил планы Зубатова. 

Уже в мае 1901 года в Москве был создан первый из зубатовских профсоюзов. Он назывался "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве". На первых порах деятельность общества ограничивалась организацией бесплатных лекций для рабочих в Историческом музее. Шефу охранки удалось привлечь к их чтению нескольких выдающихся ученых, в том числе профессоров Московского университета историка Павла Гавриловича Виноградова и экономиста Александра Аполлоновича Мануйлова. В лекциях шла речь о положении рабочих в России и на Западе, формах легальной профсоюзной борьбы, особенностях рабочей политики в европейских странах. 

Разумеется, подавалась эта информация в нужной Зубатову упаковке. Лекциям сопутствовали беседы на религиозные и монархические темы. Здесь начальнику московского охранного отделения, вероятно, значительно помог юношеский опыт. А подготовленные им агитаторы из числа рабочих и интеллигенции вели одновременно антиреволюционную пропаганду на московских фабриках и заводах. 

Надо отметить, что удержать бесплатные лекции на высоком качественном уровне удавалось недолго. Университетские профессора, втянувшиеся было в затею Зубатова, столкнулись вскоре с резким осуждением со стороны коллег и собственных студентов. Под давлением общественного мнения им пришлось отказаться от сотрудничества с охранкой, а некоторым - даже покинуть на время Россию. 

Несмотря на это, зубатовские организации росли. Вскоре был создан "Совет рабочих механического производства Москвы", своеобразная координирующая структура для всех организаций рабочих тяжелой промышленности. Большим преимуществом зубатовских профсоюзов было то, что ни в одном из них охранка официально не участвовала. Тот же "Совет" возглавляли бывшие члены московской социал-демократической организации "Рабочий союз", разгромленной под руководством Зубатова еще в 1896 году. Рядовыми организациями также формально руководили рабочие, те, разумеется, в ком шеф охранного отделения был уверен лично. 

При этом Сергей Зубатов, чтобы придать своему детищу большую жизнеспособность, предоставил рабочим организациям довольно широкие полномочия. Помимо организации лекций и бесед, создания касс взаимопомощи и потребительских обществ им было позволено вести легальную борьбу за повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, регулировать отношения с работодателями. Причем Зубатов намекал, что в случае крайней необходимости рабочие даже имеют право на забастовку. 

География движения между тем росла. Еще летом 1901 года в противовес социал-демократической еврейской партии Бунд в Минске и Вильно охранкой была создана Еврейская независимая рабочая партия, по своему идеологическому облику полностью идентичная зубатовским профсоюзам. А в начале 1901 года в Москве появилось "Общество взаимной помощи текстильщиков", также организованное агентами Зубатова. Подобные организации возникли позже в Киеве, Харькове, Одессе, крупных городах, где действовали люди шефа московской охранки. 

Вскоре новым рабочим организациям представился прекрасный случай громко заявить о себе. 19 февраля 1902 года, в день годовщины отмены крепостного права, московская охранка организовала демонстрацию с возложением венка к памятнику Александру II. Эта демонстрация, в которой приняло участие около 50 тыс. рабочих, стала подлинным триумфом Сергея Зубатова. 

Борьба охранки с капиталом 

Противодействие профсоюзной работе охранки со стороны промышленников возникло закономерно, но для самого Зубатова оно, по-видимому, было неожиданным. Заручившись поддержкой наверху, он и не думал справляться с мнением о его замыслах хозяев фабрик и заводов. Более того, когда конфликт с предпринимателями все же произошел, начальник московского охранного отделения вел себя, говоря мягко, вызывающе. 

Первым поводом для такого столкновения стала та самая демонстрация к памятнику Александру II. Московские власти по наущению Сергея Зубатова потребовали не только не штрафовать рабочих за прогул 19 февраля (день был будний), но и оплатить им время участия в демонстрации как рабочее. Это было слишком. Московские заводчики не только отвергли все эти требования, но и предприняли некоторые контрмеры со своей стороны, пожаловавшись на самоуправство шефа охранки в министерство финансов. 

Инстанция для жалобы была выбрана не случайно. Помимо того, что вся промышленность России тогда находилась в ведении этого министерства, во главе его стоял Сергей Юльевич Витте, известный своей личной неприязнью к тогдашнему руководству министерства внутренних дел. Витте, разумеется, поддержал предпринимателей. 

Тем не менее, Зубатов не уступал. Спор об оплате участия в демонстрации 19 февраля дошел до того, что шеф охранки пригрозил одному из крупнейших промышленников Москвы, Юлию Петровичу Гужону, французскому подданному, высылкой из страны. От этой неприятности Гужона спасло только вмешательство французского посла, сумевшего поставить предел произволу Зубатова. 

Тот временно отступил, но сдаваться не собирался. В июне 1902 года он выступил с новой инициативой, предложив промышленникам создать рабочие комитеты на предприятиях для разрешения трудовых конфликтов. Зубатов надеялся, что появление таких комитетов будет способствовать повышению престижа его организаций среди рабочих. Предпринимателям эта идея не понравилась. В результате их жалоб начальник московского охранного отделения лишился своего поста. Его перевели в Петербург, причем с повышением: Зубатов возглавил особый отдел в департаменте полиции министерства внутренних дел. И, пользуясь расположением к себе нового министра, Вячеслава Константиновича Плеве, продолжил свою профсоюзную деятельность уже в масштабе России. 

Самой крупной политической акцией зубатовских профсоюзов стало участие в крупнейшей стачке на юге России летом 1903 года. Тогда социал-демократам удалось поднять на борьбу под лозунгом свержения самодержавия, политических и гражданских свобод и 8-часового рабочего дня рабочих всех промышленных предприятий от Баку до Одессы. Это выступление продолжалось с июля по август и было в итоге подавлено при помощи войск. А расследование показало, что весьма активными участниками, а кое-где, например, в Одессе, и организаторами забастовки были зубатовцы. 

Крах 

По всей видимости, Зубатов просто уже увлекся. Положение руководителя всей системы политического сыска в России и неформального лидера крупного рабочего движения несколько вскружило ему голову. И Сергею Зубатову показалось, что его возможностей хватит на успешные политические интриги на уровне высших ступеней власти в Российской империи. 

Неизвестно точно, с какой целью Зубатов стал копать под своего шефа Плеве. Возможно, им двигало обычное честолюбие и надежда на некие материальные выгоды от этой интриги. Возможно, он искренне не соглашался с той политикой жесткого силового подавления революционного движения в России, которой придерживался Плеве. Сам Зубатов считал, что с революцией надо бороться более тонкими и продуманными методами, чем штыки и нагайки. Вероятно, на этой почве он и сошелся с министром финансов Витте, метившим на место Плеве. 

Сам Витте в своих воспоминаниях ни в чем подобном не признается, заявляя, что никаких контактов с Зубатовым у него не было. Однако приводит следующий любопытный эпизод: в начале июля 1903 года к нему на прием пришел Зубатов, который заявил, что Россия находится на пороге революции, удержать ее одними полицейскими мерами, как пытается Плеве, невозможно. И добавил, что если так пойдет дальше, Плеве непременно убьют, и, дескать, он, Зубатов, уже несколько раз спасал своего шефа. Намек, если вдуматься, более чем прозрачный. 

Информация об интригах Зубатова до Плеве все же дошла. В результате в августе 1903 года, после того, как слухи об участии зубатовских организаций в стачке на юге дошли до императора, министр перевел своего подчиненного обратно в Москву. Поскольку тот не унимался, и без ведома Плеве предпринял попытку восстановить связи со своими бывшими сотрудниками и агентами, уже в октябре его отправили во Владимир, практически в ссылку. А в ноябре уволили с государственной службы с запрещением жить в столицах и участвовать в политической деятельности. 

Хотя сразу же после гибели Плеве в декабре 1904 года Зубатов был полностью восстановлен в правах и получил пенсию, в политику и сыск он уже не вернулся. Его жизнь в Подмосковье с 1904 по 1917 год была скудна событиями. Последним политическим жестом бывшего шефа тайной полиции России стало самоубийство, которое он совершил 15 марта 1917 года, узнав об отречении Императора.