я плакала над слезностью природы, обнявшись, мы ревели с ней навзрыд, над грузностью седого небосвода, который молнией и громом вновь изрыт...дождь проникал в мою одежду, холодными руками обнимал, он был и холоден, и был со мною нежным, но дрожью все равн