*     *     *

Битою собакой смотрит вечер,

В подворотнях лихорадный вой.

Будто зверь капканом искалечен,

Ковыляю жухлою листвой.

Оттого ли я такой заросший,

Обжигаю губы коньяком,

Что небрежно, как окурок, брошен,

Кем-то я, шатаясь под луной.

Гонит морось по домам прохожих,

Отсырел в кармане мой табак.

Но ничто уж сердце не встревожит,

Ни любовь, ни бархатный коньяк.

Хочешь острых чувств - доверься стерве,

Хочешь полюбить – налей стакан.

Часто мне пытались вынуть нервы,

Часто я пытался вынуть сам.

И уйдя с приятельской попойки,

Опрокинув с горечи стакан,

 Рвал я письма, проходя  помойку,

Где–то, слыша долгий плач цыган.

Чуть шатнулась звёздная долина,

Шельмой  притаилась в ней луна.

Одари хоть ты меня, рябина,

Поцелуем красного вина.

 И хандру, как высохшую плесень,

Соскребая с раненой души,

Променяю на шальную песнь,

В переулках каменной тиши.

Ну а завтра утром я взъерошенный,

С головой туманною проснусь.

И не вспомнив, что я кем-то брошен,

Лишь тебе, как милой, улыбнусь.

*    *     *