7 ноября 1944 года. Токио. 10 часов утра по местному времени. По двору тюрьмы Сугамо конвой ведет высокого темноволосого человека с красивым лицом. Он идет спокойно, хотя слегка прихрамывает. Это Рихард Зорге, и идет он на казнь. В 10 часов 20 минут его сердце остановилось.
В свой смертный час Рихард не знал, что 3 июля 1943 года в СССР в страшных муках скончалась его жена, 38-летняя Екатерина Максимова.
Они встретились в 1927 году в Москве. Зорге приехал как сотрудник Коминтерна и принял предложение о сотрудничестве с советской разведкой.
Друзья рассказали ему, что познакомились с симпатичной девушкой, которая помогает им освоить русский язык. Они предложили Рихарду присоединиться к ним. Так в полуподвальной коммуналке Нижне-Кисловского переулка Москвы появились трое молодых людей. Пройдя грязный, темный коридор с бесконечным рядом дверей, они оказались в чистой и уютной комнате.
- Катюша, - обратился один из них к хозяйке, - мы привели к вам нового ученика. Его зовут Рихард, а проще - Ика.
Из воспоминаний Марии Максимовой, сестры Катюши
- Однажды сестренка приехала домой какая-то очень необычная. Она была человеком крайне сдержанным, а тут все улыбалась, напевала что-то. А потом и говорит: «Знаете, я встретила замечательного человека, он немец, коммунист». И так о нем говорила, что мы сразу поняли, как сильно она его полюбила.
Свадьба была очень скромной - оба презирали «мещанский» обряд. Просто вечер с друзьями после регистрации брака здесь же, на Нижне-Кисловском, куда Ика из гостиницы перенес свои чемоданы. Бутылка легкого вина и разговоры о музыке, о театре и, естественно, о «текущем моменте» - в Германии к власти пришли фашисты.
Их семейное счастье длилось лишь три месяца. Пришел день, когда Катюша первый раз собрала мужа в дорогу. Он уезжал в командировку в Японию. Обещал скоро вернуться. Уходя, ласково взял лицо жены в ладони и долго смотрел на него, как бы запоминая (фотографию с собой брать не полагалось). Обещал приехать скоро, а приехал через два года и всего лишь на две недели.
И снова командировка, и с редкой оказией письма. Они проходили через многие руки, поэтому были сдержанны.
1936 год
«Моя милая К.! Я живу хорошо, и дела мои, дорогая, в порядке. Если бы не одиночество, то все было бы хорошо. Я живу в небольшом домике, совсем легком, состоящем главным образом из раздвигаемых окон, по полу плетеные коврики. Дом совсем новый и даже современнее, чем старые дома, и довольно уютен. Если я печатаю на своей машинке, то это слышат почти все соседи. Если это происходит ночью, то собаки начинают лаять, а детишки плакать. Поэтому я достал бесшумную машинку. Иногда я очень беспокоюсь о тебе. Я постоянно спрашиваю себя: не была бы ты счастливее без меня? Не забывай, что я не стал бы тебя упрекать. Я лично все больше и больше привязываюсь к тебе и более, чем когда-либо, хочу вернуться домой, к тебе. Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на задний план. Я сейчас на месте и знаю, что так должно продолжаться еще некоторое время. Я не представляю, кто бы мог у меня принять дела здесь по продолжению важной работы. Ну, милая, будь здорова! Скоро ты снова получишь от меня письмо, думаю, недель через 6. Пиши и ты мне чаще и подробнее».
Конец мая 1941 года. Сообщение Рихарда в центр:
«...Война начнется 22 июня 1941 года». Спустя несколько дней: «Повторяю: 9 армий из 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня!» Но ему не поверили, как и донесениям других разведчиков.

18 октября 1941 года Рихард был арестован японской полицией. Ничего удивительного: за ним следили. Следили всюду, даже дома, о чем он писал в одном из своих донесений. Полицейский агент был женщиной. В день его ареста она уехала, а потом вернулась и объявила себя его подругой. Писала, что Рихард жаловался ей, что ему не верят в Москве. Судя по документам, это ложь.

Последнее сообщение Зорге было о том, что Япония не вступит в войну. Оно позволило убрать с Востока часть войск и направить их под Москву.

Об аресте мужа Кате Максимовой не сообщили. Она продолжала ждать его.
4 сентября 1942 года она была арестована. При обыске случайно оказалась ее подруга, рассказавшая о том, что у нее нашли карту Москвы, крестик и тетрадь стихов. 9 месяцев она просидела в одиночной камере на Лубянке, где ей давали только хлеб и воду. Потом ее вызвал к себе Берия. Сказал, что с мужем все в порядке, хотя Рихард был давно в тюрьме.

По тем временам отделалась легко: ее сослали в Красноярский край. На вокзале неожиданно встретила родственника. Он повел Катю в буфет, где она выпила 13 стаканов сладкого чая. Ему она и рассказала о тюрьме.

В трудовой книжке Максимовой написано: «Уволена по статье КЗоТ РСФСР пункт Д (совершение преступления) 2.11.42 г.»

Из Сибири от нее пришло три письма. Одно - на завод, в котором она пишет, что бедствует, просит прислать ей деньги. (Деньги послали, но они вернулись за отсутствием адресата.) Второе - сестре. Катя пишет, что голодает, питается тем, что варит картофельную шелуху. Третье письмо - матери - сохранилось. Оно датировано

18 мая 1943 года.
«Мамочка, все будет хорошо теперь. Я здорова, жива, будьте здоровы и Вы. Мы еще с Вами увидимся. Вы погостите еще у меня здесь, в Красноярском крае, окончится война, ну тогда это совсем другое дело. Вернется Ика, у него все в порядке, я в Москве буду как миленькая. Я больше всего мучилась о Вас, как Вам тяжело и здоровы ли Вы». (Сведения о Рихарде она получила лично от Берия, который говорил с ней перед ее отправкой.)

Последняя весть о Кате пришла от незнакомого человека:

«Здравствуйте! Привет из Сибири. Сообщаю вам, что ваша Катя 3 июля 1943 г., находясь на излечении в Муртинском районе, в 5-й Муртинской райбольнице, умерла. В больницу она поступила с химическими ожогами. Лечение проводилось открытым способом, т. е. был сделан каркас, который прикрывали простыней... Иногда у нее со слезами срывался вопрос: «За что?!» За 3 - 4 дня до смерти у нее начался паралич нЈба, она стала неразборчиво говорить, но все же просила меня записать Ваш адрес. Умерла сразу, как-то набрала много воздуха, вздохнула, и ее не стало. Ее похоронили здесь же, на кладбище. Могилу сделали высокую и поставили деревянный крест с надписью и датой. Деньги, оставшиеся после нее, 45 рублей, израсходовали на могилу, похороны и крест. После нее остались вещи: серая юбка, шерстяная теплая безрукавка и галоши старые. Вещи хранятся на складе больницы. Сама я раньше была в таком же положении, сейчас свободная москвичка, работаю медсестрой, хотя это не моя профессия. Т. (фамилия неразборчива)».



Через 18 дней после присвоения Зорге звания Героя Советского Союза военный трибунал Московского военного округа пересмотрел дело Максимовой и прекратил дело «за отсутствием состава преступления».

Умирая, Катя спрашивала: «За что?!» Только в 1994 году мне удалось выяснить, в чем ее обвиняли. Она была арестована по подозрению в шпионских связях с Вилли Шталем, арестованным и расстрелянным в 1938 году.
по материалам http://kp.ru