Лев Львович Христиансен (28.02 (12.03).1910, Псков - 13.10. 1985, Саратов) - музыковед, педагог, собиратель, исследователь и пропа- гандист музыкального фольклора, Засл. деятель искусств РСФСР (1956)
Будущий музыковед, фольклорист, педагог, в юности Лев Христиансен играл в народном оркестре, пел в хоре. Он учился в музыкальном училище своего родного города Саратова и до такой степени увлекся народным творчеством, что закончил училище в должности руководителя хора и народного оркестра. Затем, получив высшее музыковедческое образование в Московской консерватории, работал в управлении по делам искусств при Совете Народных Комиссаров РСФСР. Здесь его творческий кругозор и диапазон возможностей стал гораздо шире — приходилось заниматься проблемами становления, репертуара областных народных коллективов.

А в 33 года, в возрасте Христа, Лев Христиансен приступил к главному делу своей жизни: к созданию Уральского народного хора.


“Звонкоголосое дитя войны”

...Зимой 1943 года художественный руководитель Свердловской филармонии Лев Христиансен встретился в Москве с Владимиром Захаровым — советским композитором, одним из руководителей знаменитого хора имени Пятницкого. На этой встрече предстояло обсудить принципы создания и работы будущего песенного коллектива — Уральского народного хора. Казалось бы, не лучшее время для песен — самый разгар Великой Отечественной войны. Но нужно помнить: это было время небывалого патриотического подъема, который выражался во всем, в том числе в музыке и песнях. Может показаться невероятным, но свидетельствует исторический факт: в военные годы в Свердловской области насчитывалось свыше двух тысяч творческих любительских коллективов, сотни вокалистов, танцоров, частушечников. Только за первое полугодие 1943 года они провели почти девять тысяч концертов! Смотры, выступления многочисленных рабочих и колхозных кружков в то время сливались с деятельностью профессиональных театров, хоров, оркестров.

Была и другая весомая причина рождения Уральского народного хора. В Свердловске, жившем в 1942—1943 годах напряженной жизнью перенаселенного города, рядом с местными коллективами трудились эвакуированные из столицы коллективы МХАТа, Государственного симфонического оркестра СССР, Русского хора имени Пятницкого, Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио, Центрального театра Красной Армии. В Свердловск были переведены Союз советских композиторов СССР, Киевская государственная консерватория. В это время концертная и театральная жизнь в городе, что называется, била ключом.

Когда началось изгнание врага из пределов страны, столичные театральные коллективы стали возвращаться в Москву. Именно в этот период обком партии поставил перед работниками Свердловской филармонии задачу: сохранить высокий уровень художественного обслуживания тружеников Урала. С этой целью было решено организовать в Свердловске симфонический оркестр, капеллу и народный хор.

В беседе с Христиансеном В.Г. Захаров советовал создать новый коллектив из лучших самодеятельных хоров — собрать несколько групп народных певцов из разных мест, как это сделал в свое время М.Е. Пятницкий, чтобы полнее и шире представить народное искусство края.

Известный композитор говорил, что народная песня — это сама правда, и хор должен показать эту правду в выборе репертуара, в манере его исполнения. Не надо учить народных певцов петь, важно сохранить их естественные навыки в пении, их жизненный говор, потому что он неразрывно связан с напевами песен. Он советовал уральцам, используя народные песни, не делать их обработок, не приписывать к песням искусственных подголосков. И, разумеется, разыскать подлинные старинные народные костюмы.

22 июля 1943 года вышло постановление о создании Уральского народного хора русской песни, а осенью того же года состоялась первая репетиция первых участников будущего легендарного коллектива.

Звездный час

...Какой великолепный, какой благодатный материал нашел бы в истории Уральского народного хора возможный сценарист или режиссер, задумавший создать свою постановку! Сначала предстали бы перед зрителями голосистые ребята и девчата самых разных профессий: комбайнеры, доярки, поварихи, птичницы из двух “песенных гнезд” Свердловской области — села Покровского Егоршинского района и Измоденово Белоярского района. Они научились петь еще на посиделках, на деревенских свадьбах, они переняли от своих матерей и бабушек десятки песен: проголосных, исторических, солдатских, лирических, бытовых, искусно сочиняли подголоски, умели украшать мелодии красивыми узорами. А какие задорные частушки, не в бровь, а в глаз, выдавали здесь на каждом шагу! Жители этих двух старинных уральских сел чаще других золотыми самородками сверкали на областных смотрах народного творчества, им было суждено стать первыми артистами нового песенного коллектива.

А вот и первая афиша: она гласит о том, что в Свердловской государственной филармонии состоится концерт Уральского народного хора. Крупным шрифтом прописаны имена основателей коллектива: художественный руководитель — Лев Христиансен, хормейстер — Неонила Мальгинова, балетмейстер — Ольга Князева. Впечатляют первые фотографии артистов: в трогательных платочках, нарядных сарафанах, передниках, косоворотках. Уместно будет, если на этом историческом фоне прозвучат номера из самой первой концертной программы: старинные проголосные песни “Белы снежки”, “Поля” и другие. Повеселят душу шуточные припевки “Теща про зятя проторилася”, “Кумушки-то пьют”, “Было у тещи семь зятевей”, “Уж я старого, седого...”.

А еще в нашей воображаемой постановке нужно уделить внимание встрече уральцев с коллективом известного во всей стране хора имени Пятницкого. Руководители старейшего хора хвалят новоиспеченных артистов за доброе начало, за звонкость пения, за четкую артикуляцию, но остерегают переигрывать в мимике, чтобы не ослабло качество звука. У плясунов отмечают слаженность исполнения, однако обращают внимание на грубость, искусственную разухабистость, на топот и свист во время пляски. “У сцены свои законы, нельзя переносить сюда некое подобие гулянки”, — предостерегают мастера. Вызывают замечания и другого рода ошибки — искусственность в манере держаться, трафаретные “изящные ручки” и “головки”...

Спасибо за уроки, за призывы к простоте, естественности, настоящему сценическому обаянию! Напутствия не прошли даром: артисты, не жалея времени и сил, овладевают выразительным исполнением, выравниванием звучности, дикцией. Танцоры и баянисты совершенствуют свое мастерство. Руководители подбирают новый материал для новых программ.

И наступил их звездный час: в апреле 1948 года хор выезжает в первую гастрольную поездку по Советскому Союзу. Первой была покорена Эстония: не было конца овациям на концерте в зале Таллинской филармонии, а всего за месяц гастролей в республиках Прибалтики было дано около тридцати успешных концертов. После Прибалтики была Белоруссия, затем Украина, где тоже с восторгом встречали посланцев Урала, а после концертов слова и ноты лучших песен просили оставить на память.

Вот еще одна незабываемая дата: 16 мая 1950 года в столичном зале имени Чайковского уже вполне зрелые артисты Уральского народного хора дают такой концерт, на котором москвичи, избалованные выступлениями лучших коллективов, награждают громом аплодисментов каждый номер. Этот концерт транслировался по союзному радио, самые лучшие песни были записаны на грампластинки. Через несколько дней в Центральном Доме работников искусств уральцы встречаются с композиторами, писателями, художниками Москвы, артисты дают большой концерт из двух отделений, после которого, как отметила главная газета страны — “Правда”, всем понравилась “слаженность ансамбля, чистота и точность звучания, богатство оттенков, безупречная дикция... И пляшут замечательно в Уральском хоре. “Байновская кадриль”, “Крученка”, “Уральские переплясы” захватывают своей горячей темпераментностью, жизнерадостностью, народным юмором и вместе с тем блестящей техникой танца”. Газеты и журналы напечатали снимки с выступлений хора, журнал “Советская музыка” опубликовал подробную рецензию. И все это в совокупности означало полное признание художественного мастерства прежде не самого известного коллектива.

А какой сценарист пройдет мимо другого яркого события: участия Уральского народного хора в международном конкурсе на третьем Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине! Ребята и девчата впервые сталкиваются со сложной задачей — исполнением песен на незнакомом языке. К сожалению, нельзя было везти для показа большинство шуточных народных песен, для заграницы непонятных. Было проще только танцорам и музыкантам, “язык” которых не требовал перевода...

И вот 5 августа 1951 года (Уральскому народному хору всего восемь лет) в одном из крупнейших театров Берлина открывается первый концерт советской делегации. Огромный амфитеатр на три тысячи мест заполнен до отказа, здесь причудливо смешались краски костюмов, звучит разноязыкая речь, мелькают белые, смуглые, черные лица зрителей. Вот звучит гимн Советского Союза на фоне огромного герба Союза ССР. В первой половине концерта зал шумным одобрением встречает выступления солистов и артистов балета Большого театра СССР, артистов Ленинградской консерватории. Второе отделение концерта, где выступал Уральский народный хор, прошло с еще большим успехом!

Известный поэт Лев Ошанин так отозвался на это событие: “Милые уральские ребята! Вы стоите перед тысячами глаз на сцене... Это глаза всего мира, глаза немцев и индонезийцев, американцев и шведов, китайцев и греков. “Ой вы, горы, уральские горы!” — плывет под сводами зала чудесная уральская песня. Властно призывает она к себе сердца зрителей, покоряет своим простором, силой и чистотой юных голосов. Ее сменяет старинная народная песня “Под окном черемуха колышется”... Каждая нота отчетливо слышна в затаившем дыхание зале. Аплодисменты еще не успели смолкнуть, как на сцену врывается удалой уральский перепляс и идет без передышки, нарастая, поражая все новыми и новыми фигурами. А уральцы наши, пожалуй, больше, чем от своей огневой пляски, устают от выходов под бесчисленные крики одобрений”.

Одна из берлинских газет писала в те дни: когда исполнили “Большой уральский перепляс”, бурная овация в честь молодых артистов Страны Советов длилась около десяти минут. Когда в заключение концерта все его участники вышли на сцену и запели гимн демократической молодежи мира, вместе с ними на всех языках мира пел переполненный зал. А на следующий день по просьбе участников фестиваля концерт был повторен.

9 августа был днем выступления хора на международном конкурсе. Условия конкурса трудны: хор и танцевальная группа выступали порознь, разрешалось исполнить только две песни и один танец. Первенство оспаривали 37 народных хоров и более 40 танцевальных коллективов, в жюри были крупные знатоки хорового пения и народного танца из десяти стран мира. Зрителям категорически запрещалось аплодировать. Но этот запрет был нарушен именно после выступлений наших уральцев! Эта история сегодня стала уже легендой и передается следующим поколениям: морем живых цветов трепетали белые голуби на голубом фоне (эмблема фестиваля), зал раскатистыми овациями не отпускал уральских артистов со сцены! Хоровая группа заняла на этом международном конкурсе первое место, поделив его с хором Корейской Народно-Демократической Республики. Плясовая группа вместе с танцевальными ансамблями Китая и Кореи также заняла первое место.

...Более чем в сорока странах мира знаменитый песенный коллектив представлял свое искусство, имеет множество почетных наград на престижных фестивалях и конкурсах. Сегодня “звонкоголосое дитя войны” — Уральский государственный академический русский народный хор — по праву называют гордостью русской национальной культуры.

Из колхозников в артисты

“...Лев Львович очень любил народную песню, и при нашем исполнении у него иногда сквозь большие очки блестели на глазах слезы. Не только мы учились у него, но он сам постигал через нас мудрость народной песни, ее душу и особенности исполнения самобытных певцов”.

“...Он всегда был в поиске, любил разного рода эксперименты, любил разыгрывать на основе уральских песен шуточные народные сценки, полные неподдельного юмора и фантазии”.

“...Когда в перерыве между занятиями Лев Львович заходил к нам в балетный класс, на душе становилось светло и радостно от его приветливой улыбки и доброго выражения лица. Мы по-детски любили его, побаивались его гнева, верили в свою защиту и в наше общее дело”. (Из воспоминаний Марии Мальцевой, заслуженной артистки РФ).

“...Невозможно подсчитать, сколько людей прошло через это горнило — наш хор! Многие не выдерживали тяжелые бытовые условия, длительные, по шесть месяцев, гастроли, один только Дальний Восток чего стоил, уезжали мы туда на полгода. А Лев Львович готовил за это время новую программу. Немного отдохнув, мы принимались ее осваивать, затем сдача — и снова в путь”. (Из воспоминаний Марии Мальцевой, заслуженной артистки РФ).

Как удавалось ему, тонкому музыковеду, художественному руководителю Свердловской филармонии, проводить, выражаясь современным языком, “кастинг” певцов и танцоров из народа? Какие комплименты раздавал он, когда из кружков художественной самодеятельности разных городов и сел в хоровую и танцевальную группы поступали колхозница, комбайнер, слесарь, санитарка, библиотекарь, токарь? А самое главное, какие слова находил он, чтобы поддержать этих ребят и девчат, сменивших привычный, налаженный быт на неизвестную жизнь артиста?

Очень тяжелым был самый первый военный период, когда коллектив только становился. По воспоминаниям первых участников хора, сначала они жили в Доме крестьянина в больших комнатах, спали по два человека на койке. Получали по пятьсот граммов хлеба по карточкам. Хлеб этот съедали моментально... А затем артисты были поселены в старый дом с печным отоплением по улице Розы Люксембург, где не было дров, освещения, а спать приходилось на железных кроватях с тонкими старыми матрацами, без постельного белья. Окоченевшие от холода, вставали в шесть утра и бежали в филармонию, чтобы погреться и доспать на полу возле теплых батарей. Молодые, полные сил и задора, они с честью преодолели все невзгоды, чтобы создать свой уникальный ансамбль, свою неповторимую историю.

“Под окном черемуха колышется...”

Песню с этими словами Лев Львович Христиансен услышал под стук колес поезда во время поездки с концертами. В соседнем купе артистки хора тихонько напевали удивительной задушевности и красоты мелодию. И здесь снова проявился замечательный дар Льва Христиансена: умение отыскать, разглядеть самородок — будь то человек, или песня, или нехитрая побасенка от бабушки в деревне. Руководитель хора подсел к певуньям, стал выспрашивать о происхождении песни. Девушки рассказали, что в село Покровское приезжала гостья из Режа, имени которой они, к сожалению, не помнят, а вот песню, которую она привезла с собой, подробно записали...

Вскоре в программе Уральского народного хора появилась новая песня, которая стала настоящим украшением любого концерта. Сохранили первоначальный характер исполнения — петь тихонько, как бы в раздумье. Более того, такая лирическая манера впоследствии стала прививаться и к другим песням. Со временем количество куплетов сократилось, ведь в оригинале текста трагизм ситуации героини, которая переживает неразделенную любовь, достигает неоправданной кульминации: “Мне недолго добежать до проруби, не запрятав даже русых кос...”

Только через десять с лишним лет нашелся автор “Черемухи” — ленинградский поэт Борис Тимофеев. Прочитав в книге Л. Христиансена описанный выше случай, он в 1957 году написал письмо руководителям хора, где рассказал о том, что стихи “За окном черемуха колышется” были созданы еще в 1926 году, а композитор Б. Фомин написал на них песню, которую назвал “Сердце девичье”. Поэт признал, что за минувшие годы текст песни стал лучше благодаря безвестным народным авторам, она получила и новую, народную мелодию.

Песен с такой счастливой судьбой не так уж и много. Уже в первой гастрольной поездке Уральского народного хора по республикам СССР весной 1948 года зрители приняли ее с восторгом. Легендарной стала история первой заграничной поездки коллектива, о которой было уже сказано выше. Успех хора на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине в августе 1951 года неразрывно связан и с этой песней. После того как задушевно и проникновенно отзвучала “Черемуха”, в зал словно ворвалась буря: зрители встали, над головами поднялся лес рук, в которых трепетали тысячи платков с эмблемой фестиваля — белым голубем на голубом фоне. Хоровая и плясовая группы хора завоевали первые почетные призы.

Заблуждение, достойное уважения

Этого студента Свердловской государственной консерватории Лев Христиансен, с его умением находить золотые самородки, отметил за его первую песню, “Невеста”. Так Евгений Родыгин получил приглашение на работу в известный песенный коллектив. Христиансен предрек начинающему композитору блестящее будущее “уральского Захарова”.

— Владимир Захаров — очень известный композитор, талантливый мелодист. Помните такую песню “Вдоль деревни от избы до избы”, или “Ой, туманы мои, растуманы...”? — говорит Евгений Павлович Родыгин. — Но самой большой заслугой его я считаю то, что он сохранил хор Пятницкого. Когда Владимир Захаров после окончания Ростовского музыкального училища в 1930 году поступил работать в этот коллектив, то знаменитый хор, по сути, уже разваливался после смерти своего основателя — в нем оставалось всего десять артистов! Захаров как художественный руководитель возродил и “держал” хор Пятницкого целых четверть века.

Что до самого Родыгина, то по окончании консерватории он получил направление в Уральский народный хор заведующим музыкальной частью. Известнейший коллектив, обладатель наград престижных международных конкурсов, неизменно становился исполнителем его первых песен. Однако все было не так просто, как может показаться на первый взгляд...

...“Уральская рябинушка” родилась в октябре 1953 года, к десятилетию Уральского народного хора. С самого начала у нее была нелегкая судьба. Первоначально музыка была сочинена на стихи Елены Хоринской: “Провожала милого я на Волго-Дон, веткою рябинушки помахал мне он. Ой, рябина кудрявая, на горе крутой, ой, рябина-рябинушка, не шуми листвой...” Этот вариант стихов не казался оптимальным: Волго-Донской канал уже был построен, и острота темы была утрачена. Но мелодия хористам нравилась, они ее с удовольствием напевали. Во время подготовки юбилейной программы Евгений Родыгин попросил поэта Михаила Пилипенко написать новые стихи. Они получились удачными.

И тут случилось то, о чем практически не писала широкая пресса. Вспоминает композитор: “Лев Львович Христиансен был очень известным знатоком народных песен, собирателем фольклора. Главным его убеждением и теорией была неприкосновенность народной песни, сохранение фольклорных традиций. Он не признавал никаких аранжировок, считая, что песни надо петь только так, как поет народ. И когда я принес Льву Львовичу “Уральскую рябинушку”, то в ответ услышал: “Мы вальсов не поем, мы —народный хор”. Точно так же затем он воспринял и “Жди меня, моя Маруся, чаще шли приветы...”. Затем аналогично были забракованы “Едут новоселы по земле целинной, песня молодая далеко летит...”. Лев Львович тогда сказал: “Вы забываетесь, Евгений Павлович, мы фокстроты не исполняем!” Одним словом, он настаивал на своем, а я был ярым поклонником творчества Вадима Козина, Исаака Дунаевского, Леонида Утесова, Клавдии Шульженко. Я был воспитан на этих музыкантах и певцах, до сих пор помню, какое я испытал счастье, когда отец купил патефон с пластинками...”

Главный и печальный парадокс в расхождении творческих взглядов композитора и худрука Уральского народного хора заключался в том, что Христиансен не признавал произведений, которым суждено было стать впоследствии “народными” песнями и, зачастую, визитными карточками прославленного уральского коллектива.

“Уральская рябинушка”, после того как ее не приняли в репертуар хора, пробивалась к своим слушателям с риском для ее создателей. “Я был тогда еще совсем молодым человеком, мне некуда было обратиться за защитой и поддержкой. И поэтому мы стали тайно разучивать песню в ДК Горького, — рассказывает композитор. — А вскоре нам помог счастливый случай: той же осенью Уральскому народному хору была оказана честь принять участие в проведении месячника румынско-советской дружбы. Обычно программа концертов такого уровня прослушивалась сотрудниками областного комитета партии. И вот, когда в здании оперного театра уже закончился просмотр и все было одобрено и принято, наши певицы набрались храбрости и предложили представителям областного отдела культуры послушать еще одну новую песню. Я взял баян, заиграл, они запели — и раздались громкие аплодисменты. “Уральскую рябинушку” без лишних обсуждений “врубили” в репертуар и повезли в Румынию.

Если первые песни Евгения Родыгина для Уральского народного хора, такие, как “Встреча” и “Как у дедушки Петра”, соответствовали канонам фольклорного исполнительства, то дальше талантливый композитор шел своей дорогой первооткрывателя, создавая произведения с новыми, непривычными интонациями. А потому диссонанс в творческих взглядах с руководством хора становился все более резким, и в 1956 году Евгений Родыгин уволился из Уральского народного хора.

...Время все расставило по своим местам: в песенных кладовых хора богатыми самоцветами переливаются хороводные, обрядовые, игровые и другие песни, созданные на основе народного фольклора; настоящим украшением любой программы стали “Уральская рябинушка”, “Белым снегом”, “Едут новоселы”, “У границы”, “Лен мой”, “Куда бежишь, тропинка милая”, “Где ты раньше был” и многие другие песни известного композитора.

Артисты старшего поколения полагают, что именно песни Евгения Родыгина вознесли в пятидесятые— шестидесятые годы Уральский хор на такой пик славы, что просто дух захватывало: зрители переполняли залы, с огромным трудом можно было достать билеты на концерт. А “Уральская рябинушка” звучала на радио, ее полюбили во всех уголках Советского Союза, китайские и монгольские профессиональные ансамбли исполняли ее на русском языке, ее пели и на польском, и на немецком, и на французском языках.

Недавно народный артист России Евгений Родыгин отметил свой 85-летний юбилей. К своим многочисленным произведениям требовательный к себе композитор относится по-разному: одними восторгается, к другим равнодушен, от третьих морщится, считая их халтурой. В качестве эпиграфа к своему альбому избранных песен он написал: “Одни песни остаются в альбомах, другие — в памяти поколений...”

Но что же стало первопричиной творческого конфликта между двумя корифеями Уральского хора — худруком Христиансеном и музруком Родыгиным в пятидесятые годы? Может быть, роковой оказалась возрастная дистанция длиной в пятнадцать лет? Ведь когда Евгений Родыгин сочинил свою “Уральскую рябинушку”, в которой отчетливо звучат интонации вальса, ему не было и тридцати. А сорокатрехлетний мэтр, уже известный фольклорист Лев Христиансен отнюдь не приветствовал идущие с Запада и чуждые, на его взгляд, народному песенному искусству ритмы вальса, фокстрота и танго. Или непримиримые творческие позиции двух руководителей хора были обусловлены некими идейными установками?

Только очень не хотелось бы, чтобы читатель воспринял этот творческий конфликт слишком упрощенно, зачислив Льва Христиансена в ретрограды и консерваторы. Ведь с самого начала репертуар хора создавался в спорах и дискуссиях, которые, кстати, продолжаются до сих пор.

Вот отрывок из письма Льва Христиансена в июле 1945 года одному из руководителей хора, который красноречивее любого комментария: “...Записывая новые песни и пляски, старайтесь уловить и сохранить местные особенности манеры исполнения и оформления. Этой работы вам на десятки лет хватит, причем с точки зрения интересов всего искусства. Это самая главная задача. Будьте заповедником народного творчества Урала. Не забывайте, что народное творчество — живой процесс, и не впадайте в консерватизм. В народном творчестве были, есть и будут гениальные творцы песен и плясок. Беря новые элементы из городской культуры, народ их перерабатывает и совершенствует.

...Сейчас, с выходом на большую эстраду, важно устоять от соблазнов внешнего успеха, от стремления каждой песней срывать аплодисменты. Будьте принципиальны в поисках новых сокровищ народного творчества.

Настоящие ценители не простят поисков успеха дешевыми средствами и оценят подлинные художественные достижения. Это путь более трудный, но и более плодотворный. Сохраняйте пение без сопровождения, а последнее не раздувайте так, как это сделали хор Пятницкого и Воронежский хор. Они этим обкрадывают выразительность самого человечнейшего инструмента — человеческого голоса...”

Глубокие знатоки народного искусства, Лев Христиансен, Неонила Мальгинова, Ольга Князева не могли не замечать неизбежных процессов исторической трансформации народной песни. Но они, как никто другой, уже в те далекие пятидесятые годы предвидели гибельное влияние на нее современной эстрады, что мы сегодня и наблюдаем.

А потому позиция Льва Христиансена, предки которого жили в скандинавских странах, который до музейной неприкосновенности отстаивал первозданную чистоту и непорочность русской народной мелодии, не давая перемешаться ей с западными ритмами, уже вызывает понимание.

Гордился талантами, ненавидел невежд

Отдельная тема — плодотворная деятельность Льва Христиансена в Саратовской государственной консерватории. Здесь он работал ректором (1959— 1964 годы), здесь в 1967 году открыл отделение руководителей народного хора при кафедре хорового дирижирования. Причем вместе с институтом имени Гнесиных это был первый в стране экспериментальный опыт становления новой для того времени специальности. В 1977 году Христиансен стал профессором кафедры хорового дирижирования.

В 1960 году случилась история, весьма показательная для характера Льва Львовича. Он был приглашен работать в Москву в качестве художественного руководителя Русского народного хора имени Пятницкого. Предложение было очень престижным, сулило многие материальные и бытовые блага, ведь этот хор негласно считался “придворным”, он был непременным участником всех правительственных концертов. После нелегких сомнений и раздумий Лев Христиансен от заманчивого предложения отказался: исполнительский стиль хора имени Пятницкого противоречил его художественным принципам подлинной народности. А отступать от них он не считал для себя возможным.

“...Когда после смерти художественного руководителя хора имени Пятницкого В. Левашова ему предложили взять руководство прославленным коллективом, но при этом сменить свою “скандинавскую” фамилию на русскую фамилию матери, то он отказался стать столичным мэтром с соответствующими житейскими благами (квартирой, зарплатой и т.д.). Об этом мне поведала его супруга, а сам он вспоминал неохотно, лишь махнув рукой”. (Из воспоминаний Александра Ярешко, доктора искусствоведения, профессора Саратовской государственной консерватории.)

Итак, он остался в Саратове. Педагогическая работа увлекала его необычайно. Во время приемных экзаменов он подолгу консультировал абитуриентов, стараясь раскрыть перспективы их дальнейшего роста. Стремился к тому, чтобы к нему на отделение поступали представители разных областей России и республик СССР: они могли бы записывать и привозить образцы фольклора со своей родины, а это давало прекрасные возможности для изучения музыкального материала и певческих вариантов со всех уголков Советского Союза. Это была трудная работа первопроходца, не всегда он чувствовал понимание со стороны коллег — академических музыкантов. Но Лев Христиансен верил в успех дела. Он любил своих учеников, гордился их успехами и был абсолютно беспощаден к бездельникам и невеждам.

“О чем не поплачешь, о том не споешь...”

Настоящий талант хрупок, беззащитен, не всегда сумеет постоять за себя. Так случилось в шестидесятые годы с одной из артисток Уральского народного хора, когда ее через два года работы “забраковал” пришедший в коллектив новый худрук, которому не нравился ее говор (девушка была родом из заволжского края), а также певческая манера исполнения, отличная от уральской. Пришлось несостоявшейся хористке долгих четыре года работать аппаратчицей на сернокислотном производстве, отчего у певуньи сел голос, первое сопрано перешло во второе.

И может быть, мы никогда не узнали бы великолепную певицу Елену Сапогову, если бы на одном из областных смотров художественной самодеятельности ее не приглядел председатель жюри — известный музыковед Лев Христиансен.

Этот факт из непростой своей биографии рассказала сама артистка, которая приезжала в марте нынешнего года в Екатеринбург на юбилейный концерт в честь 100-летия со дня рождения своего учителя. Лев Львович, вопреки строгим правилам, не только помог талантливой провинциальной девушке, не знающей даже нотной грамоты, поступить в Саратовскую государственную консерваторию имени Собинова, но и лично занимался с нею и другими одаренными студентами по индивидуальной программе.

— Надо ли говорить, что училась я истово и учусь до сих пор, — говорит сегодня Елена Сапогова, народная артистка России, заслуженный деятель искусств Международной славянской академии, профессор Российской народной академии наук, лауреат премии “Золотой Аполлон”, лауреат премии губернатора Свердловской области, и прочая, и прочая... Она была солисткой Свердловской государственной филармонии на протяжении почти тридцати лет, ныне она доцент своей родной Саратовской государственной консерватории.

А в то счастливое и необыкновенно трудное время студенчества, по воспоминаниям Елены Андреевны, “иногда сижу на лекции, где разбирается какая-нибудь симфония, педагог рассказывает о вступлении, о главной и побочной партиях, разработке, финале, а для меня — сплошная музыкальная стена. Порой педагог Марианна Федоровна Гейлиг говорила Льву Львовичу, что не может видеть мои полные страдания глаза. Сколько раз я подходила ко Льву Львовичу со слезами и твердила, что мне надо уйти, что я никогда уже не научусь этому. Лев Львович спокойно, с удивительно доброй улыбкой выслушает, найдет слова, которые успокоят, ободрят, дадут надежду...”

Примечательно, что петь своей студентке в художественной самодеятельности строгий педагог Христиансен не разрешал, потому что в то время манера пения Елены Сапоговой была еще непонятна. “Долго я не могла понять, что же хочет от меня Лев Львович. Мне казалось, я так здорово пела “Волгоградскую березку”, подражая любимой певице Людмиле Зыкиной. Но он настаивал на том, чтобы искала свою манеру, свой голос, который у каждого человека неповторим. Учил слушать свой тембр, интонацию”. Известно, что критерии подлинной народности в современном искусстве, которые отстаивал Лев Христиансен, были особенными. Не зря раньше в народе говорили: о чем не поплачешь, о том не споешь. Лев Христиансен, создавая свой неповторимый народный песенный коллектив, кропотливо и трепетно искал в уральской глухомани “золотые самородки”: народных певцов и образцы уральского фольклора, чтобы создать уникальный репертуар. Любимой присказкой Льва Христиансена была фраза “Орать может и осел”. Он считал, что большой звук без содержания — это ничто. У певца должно быть три основных качества — голос, голова, душа.

“На индивидуальных занятиях Лев Львович никогда не распевал. Он начинал работу с раскрытия содержания: кто пел или мог петь эту песню, при каких обстоятельствах. Иногда простая вещь раскрывалась такой глубиной, о которой на первый взгляд и не думаешь”, — вспоминает певица.

Одной из любимых былин Христиансена была “Василий Буслаев”, которую его ученица исполнила на государственном экзамене, ощутив огромный простор для творчества. За пять лет до смерти (он умер в 1985 году) в одном из своих писем учитель писал Елене Сапоговой, уже известной в стране исполнительнице народных песен: “А Васька Буслаев у Вас очень удавался, с его бесшабашной, наивной бесхитростностью и жадностью к жизни — все узнать, все изведать. Научились ли вы “сказывать”, а не петь песни? Это качество исполнения народных многокуплетных песен очень важно, у исполнителя не возникает утомления. Как вы своим детишкам песни поете — на полный голос или напевая? Вот так и надо исполнять большинство песен, особенно скорых”.

В своих письмах, а их переписка длилась много лет, наставник всегда советовал, какие произведения брать в работу, огорчался, что в репертуаре Сапоговой мало современных песен: “В Вашей деятельности меня беспокоит только одно — равнодушие к теме современности... Любя старинные песни, я любовно разыскиваю современные песни и частушки. Человек не может жить одним прошлым... Да разве в костюме дело? Даже былины можно исполнять не в национальном, а в концертном платье”.

“Играть на дудках — это работа?”

Его товарищи, ученики помнят яркие выступления Льва Львовича на различных собраниях, заседаниях. Иногда он решался в своих выступлениях на “крамольные” по тем временам вещи. На одном партийном собрании Лев Христиансен выступил против участия студентов в сельскохозяйственных работах. Его доводы о значимости искусства для народа и о том, что руки музыканта — это государственное достояние, к которому надо относиться бережно, а работа музыканта — тяжелый труд, были настолько убедительными, что участники собрания были готовы единодушно поддержать оратора. Но взяла слово секретарь парторганизации и строго сказала: “Лев Львович! Когда вас слушаешь — веришь вам безоговорочно. А когда потом осмыслишь, поднимается противоречивое чувство. Ну, скажите на милость, разве играть на дудках — это работа? Пусть поработают лопатами, получат трудовое воспитание!”

Приведенный выше эпизод — красноречивая картинка времени, в котором жил и творил этот необыкновенно смелый человек.

“..Жизнь у него протекала далеко не безоблачно. Она была наполнена постоянной борьбой, действием и противодействием. Это объяснимо теми колоссальными задачами, которые ему приходилось решать в жизни, а следовательно, и массой возникающих проблем. Даже защита кандидатской диссертации у него, уже признанного фольклориста, организатора Уральского народного хора, протекала непросто. /.../ Драматично складывалась ситуация с отделением народных хормейстеров. После успешного начала и активной деятельности Льва Львовича по развитию отделений в институте имени Гнесиных и в Саратовской консерватории настали “черные” дни. Б.А. Сосновцев, ставший ректором консерватории, вознамерился закрыть отделение. Его не устраивала внеакадемическая направленность специальности, общая слабая подготовка хормейстеров, примешивалась сюда и личная давняя неприязнь. Борьба дошла до крайней точки. Тогда Лев Львович предложил разрешить конфликт в Министерстве культуры РФ и взял с собой лучших исполнителей-ансамблистов. Туда же поехал и ректор. В министерстве после обсуждения данного вопроса на уровне замминистра ансамбль блестяще исполнил несколько народных песен в качестве показателя их творческого исполнительского уровня. Работники министерства были в восторге. Вопрос был решен в пользу отделения”. (Из воспоминаний Александра Ярешко.)

Уже после его смерти, на вечере памяти Л.Л. Христиансена в 1986 году в Свердловской государственной консерватории, одна из выступавших, немолодая деревенская женщина, рассказывала, какое необыкновенное впечатление произвел на них этот удивительный человек с молодым лицом и совсем седыми волосами. Рассказывала, насколько он был искренен и естественен с простыми людьми, с какой радостью они пели ему все песни, какие знали, а было их множество.

Сколько дорог и троп исходил Лев Христиансен, собирая народные песни, притчи, легенды, сказы, побасенки! Он стал одним из первых ученых-этномузыкологов, посвятивших многие годы собиранию и изучению уральского фольклора. Причем к этому подтолкнули его вполне практические потребности репертуара молодого Уральского народного хора.

Для многих собирателей фольклора того времени главным ориентиром служила художественная самодеятельность: различные декады народного творчества, смотры самодеятельных коллективов и даже колхозные уборочные кампании могли стать основой для деятельности фольклористов. Лев Христиансен тоже целенаправленно посещал смотры художественной самодеятельности, где, на его взгляд, создавалось представление о народном творчестве всей области. Но в то же время в самодеятельности часто происходило полное нивелирование специфических черт местного певческого стиля, разрывалась та живая фольклорная традиция, которая плохо вписывалась в официальную идеологию советского государства.

Впервые как собиратель фольклора Лев Христиансен выезжал в село Измоденово Белоярского района и село Покровское Егоршинского района Свердловской области. Очень важным был для него поиск стилевых основ уральской народной песни. Он одновременно отмечал различия в манере пения и форме звучания. По его словам, певцы “имели разные стили многоголосия и характера звучания — серебристого, грудного у измоденовцев и мощного, гулкого у покровчан”. Таким аналитическим характеристикам нет цены, если учесть, что не было в то время современной звукозаписывающей техники. Вклад Л.Л. Христиансена в дело собирания уральского фольклора трудно переоценить: за более чем десять лет кропотливого поиска народных песен, рассказов, былин Лев Львович собрал около тысячи народных шедевров! Лучшие из них вошли в сборники, изданные в Москве и Свердловске.

Роскошное наследие

...В непривычных образах предстали на открытии юбилейного (в декабре 2008 года Уральскому народному хору исполнилось 65 лет) концертного сезона артисты Уральского государственного академического русского народного хора. Лихие, веселые казаки и казачки со сцены удивляли новыми песнями да острыми шутками-прибаутками в постановке “Сказ о казачьей станице”. Созданный в жанре вокально-хореографической фантазии новый музыкальный спектакль уже блеснул в предыдущем концертном сезоне и вызвал зрительский восторг: “Любо, братцы, любо!” Крепкий сплав старых традиций, зрелого мастерства и молодой поросли юных талантов зримо демонстрировал: 65 лет коллективом были прожиты не зря!

Может показаться мистикой, но принципиально новую программу Уральского хора помог создать человек, которого давно нет с нами, — Лев Христиансен, основатель легендарного коллектива.

— Лев Львович был необыкновенным, удивительным человеком, — сказала накануне юбилейного выступления художественный руководитель Уральского русского народного хора, заслуженная артистка России Ирина Докучаева. — Прекрасный знаток, собиратель уральского фольклора, он в свое время объехал и обошел весь Средний и Южный Урал в поисках народных песен, рассказов, былин. Его записи богаты, интересны, и когда встал вопрос о новой творческой программе, мне захотелось использовать это роскошное наследие.

А затем прошло каких-то полгода — и победа! Создатели нового народного мюзикла стали лауреатами премии губернатора Свердловской области. И, словно предсказывая эти события, еще в далеком 1945 году в одном из своих писем Лев Христиансен напутствовал: “...Яркову (один из руководителей первых столичных хоров. — Р.Г.) нечего подражать. Он, с одной стороны, увлекается милым творчеством, которое не всегда бывает народным, а с другой стороны, плохо чувствует современное народное творчество. Последнее живет и развивается непрерывно, и мы должны чутким ухом улавливать в его мощном потоке новые художественные достижения, отбрасывая малоталантливое и отбирая истинно прекрасное. Бойтесь снобизма и пренебрежительного отношения к творчеству народа”.


Раиса Гилёва. Журнал "Урал". 2010, №12