1

В просторном рабочем кабинете за огромным письменным столом сидел Господь Бог. Положив трубку на стоящий перед ним телефонный аппарат, он снова сурово взглянул на стоящего перед его столом тщедушного мужичонку. Сидящий по правую руку от Господа Бога Архангел Гавриил, надвинув очки на самый кончик носа, аккуратно заполнял ведомость.

- Да, Иван, нагрешил ты, - наконец, сказал Господь Бог, поглаживая густую седую бороду.

Иван одетый в длинную холщовую рубаху опустил голову и, сделав виноватый вид, провел босой ногой по паркетному полу.

- Так ить жисть..., - начал оправдываться он.

- Что жисть? – еще суровее обратился к нему Господь Бог.

- Тяжела была, Господи, - вздохнул Иван.

Господь Бог повернулся к Архангелу Гавриилу.

- Что посоветуешь, Гаврила?

Архангел Гавриил взглянул поверх очков на Ивана и сухо сказал:

- Жену не любил, детей не любил, нигде не работал, шлялся по улицам да водку пьянствовал... нельзя такого в Рай допускать.

Сидящий по левую руку от Господа Бога Архангел Петр, наконец, перестал играться с мобильным телефоном и, положив его на стол, резонно заметил:

- Нет, Samsung все-таки лучше, - он в свою очередь взглянул на мужичонку, - ты, Иван, кого во времена белой горячки видел? Не лги только. Суд желает знать правду и только правду.

Иван еще ниже опустил голову.

- Чертей, Ваше Высокоблагородие.

- Вот к чертям и пойдешь, - Архангел Петр снова взял в руки мобильный телефон, - так сказать к друзьям - товарищам, - он повернулся к Господу Богу, - хотя, впрочем, и Nokia неплохая.

Господь Бог взглянул на стоящих у входной двери двух бесов, которые неторопливо били копытами и терлись рогами об обитые красным деревом стены.

- Уведите, - кивнул он им.

Бесы, радостно визжа, тут же сорвались с места и, подхватив осужденного Ивана под руки, скрылись с ним за боковой дверью.

Господь Бог устало посмотрел на Архангела Петра.

- Nokia может и лучше, - сказал он, - но у ней опций недостаточно, - он снова повернулся к Архангелу Гавриилу, - давай следующего.

Архангел Гавриил взял со стола колокольчик и, подняв руку, стал трясти им. На звон колокольчика два рогатых беса ввели в кабинет растерянного мужика лет сорока и, поставив его перед Страшным Судом, удалились к входной двери. Мужиком оказался Яков Семенович Монашкин, положительный во всех отношениях прихожанин Церкви Святой Богородицы, глубоко верующий, набожный, непьющий и некурящий. Яков Семенович испуганно взглянул на Господа Бога, которого при жизни представлял совсем не таким. В его воображении Господь Бог выглядел молодым и красивым парнем, бесконечно учтивым и беспредельно любезным человеком, который расхаживал среди людей с неизменной улыбкой на лице и желал каждому счастия и благополучия. Увидев перед собой суровое лицо Господа Бога, Яков Семенович Монашкин набожно перекрестился.

- Господи Иисусе... Господи Иисусе..., - зашептал он.

- Ну хватит, - перебил его Господь Бог, - при жизни не намолился, что ли?

Яков Семенович с перепугу захлопнул рот. Архангел Гавриил, не поднимая головы от ведомости, в которой аккуратно делал записи ручкой фирмы Parker, сообщил цифру.

- Пятьсот семьдесят три шишки набил, стуча головой об пол во время моления в Церкви Святой Богородицы.

- Это похвально, - сказал Господь Бог, внимательно рассматривая Якова Семеновича.

Архангел Петр навел на Якова Семеновича мобильный телефон и надавил на кнопку. Раздалось небольшое жужжание и послышался характерный щелчок.

- Ага, - радостно воскликнул Архангел Петр, - вот как фотографии делаются, - он закрыл мобильный телефон и, положив его на стол, с укором спросил:

- Что же ты, Яков, не женился при жизни?

Яков Семенович вытянулся в струнку и, приосанившись, ответил:

- Чтобы плоть свою грешную не искушать соблазнами.

- Так-то оно так, - задумчиво сказал Архангел Петр, снова открывая мобильный телефон, - и как теперь мне это фото найти? – он снова взглянул на Якова Семеновича и повторил:

- Так-то оно так, Яков... только вот деток не оставил после себя.

- Деток бабы без меня нарожать способны, - Яков Семенович гордо поднял голову, - а Господь у нас один... Великий, Могучий и Единый... и служение ему...

- Ну хватит, - снова перебил его Господь Бог.

Яков Семенович в очередной раз с перепугу захлопнул рот.

- Что там у него? – обратился Господь Бог к Архангелу Гавриилу.

- Грехов не замечено, - Архангел Гавриил пожал плечами, - только в Рай.

Рогатые бесы стоящие у двери заскрипели от досады клыками и понурили головы. Господь Бог поднял голову и с потолка спустились два крылатых Ангела окутанные снопом слепящего света и, подхватив Якова Семеновича под руки, унесли его с собой вверх, шепча ему на ухо обещания блаженной и умиротворенной жизни, которую заслужила его набожная и безгрешная душа.

- Много там еще? – снова обратился Господь Бог к Архангелу Гавриилу.

Архангел Гавриил поправил очки и заглянул в ведомость.

- Один остался... или одна.

- В каком смысле? – не понял Господь Бог.

- Написано неразборчиво, - Архангел Гавриил поднес ведомость к глазам, - гейша... что ли.

- Гейша? – переспросил Господь Бог, - еще одна?.. у нас их уже полная Преисподняя.

- Нет... не гейша, - Архангел Гавриил еще внимательнее посмотрел в ведомость, - Мойша, - наконец прочитал он и положил ведомость на стол.

- Мойша? – Архангел Петр удивленно приподнял бровь, забыв даже о мобильном телефоне, который то и дело крутил в руках, - еврей? – он повернулся к Господу Богу, - может пощадим, Отец?... наш сын Иисус тоже еврей был.

Господь Бог задумчиво погладил свою седую бороду.

- Нет, - возразил он, - наш Суд хоть и Страшный, но справедливый... надо выслушать обвиняемого.

Архангел Гавриил в очередной раз затряс колокольчиком. Не прошло и минуты как бесы поставили перед столом молодого парня в потертых джинсах, лакированных туфлях и импортном батнике. Бесы бесшумно удалились на свое место у входной двери, предвкушая очередную добычу. Парень, жгучий брюнет, вальяжно рассматривал членов Страшного Суда.

- Фамилия? – спросил Архангел Гавриил, крутя в руках свою фирменную ручку.

- Казанович, - небрежно ответил парень.

- Ка-за-но-вич, - Архангел Гавриил записал фамилию и усмехнулся, - сразу видно - бабник. Имя?

- Моня, - еще небрежнее ответил парень.

- Мо-ня, - начал было Архангел Гавриил и нахмурился, - ты тут не паясничай, шут гороховый, полное имя Суду отвечать нужно.

- Мойша.

- Мой-ша, - аккуратно записал Архангел Гавриил, - отчество?

- Сирота я, - Моня вздохнул и взглянул на свои швейцарские часы.

Архангел Гавриил недоуменно посмотрел на парня.

- Но кто-то же тебя родил? Имя отца знаешь?

- Раввин из местной синагоги, - Моню явно утомляла нудная бюрократическая церемония, - царство ему небесное.

Архангел Гавриил заглянул в лежащую перед ним ведомость и задумался.

- В каком смысле раввин? – наконец спросил он, - он с твоей матерью в сексуальный контакт вступал или просто имя тебе дал?

Архангел Петр навел на молодого человека мобильный телефон, намереваясь сделать фото, и Моня в ту же секунду руками растопырил уши и высунул язык. Раздалось небольшое жужжание и послышался характерный щелчок. Архангел Петр взглянул на дисплей своего телефона и досадливо сплюнул.

- Сукин сын... диавол... такое фото испортил.

- Я слушаю тебя, - напомнил о себе Архангел Гавриил.

- Когда мать моя умирала, - пояснил Моня, - она сказала мне: «Будет трудно, сынок, иди к отцу нашему раввину», - Моня снова неторопливо взглянул на часы фирмы «Ролекс», - как хотите, так и понимайте.

- Ладно, - отрезал Господь Бог, обратившись к Архангелу Гавриилу, - оставь отчество в покое... и что?... ты ходил к раввину?

- Ходил, - ответил Моня,- раввин сказал: «Хочешь хорошо жить – иди по бабам».

- И ты не пытался ему возразить? – посуровел Господь Бог.

- Пытался, - Моня пожал плечами, - я даже говорил ему, что в Ад попаду, если буду жить подобным образом.

- И что он ответил тебе? – полюбопытствовал Архангел Петр, с улыбкой глядя на фото Мони с высунутым языком.

- Сказал: «Да и хрен с ним, зато при жизни счастлив будешь».

- В Ад прелюбодея, - грозно произнес Господь Бог.

Бесы стоящие у входной двери радостно завизжали.

- Подожди, - Архангел Гавриил прикоснулся к руке Господа Бога и, понизив голос, сказал:

- Наши гейши только - только исправляться начали... развратит сволочь.

Господь Бог задумался, поглаживая свою густую бороду.

- Нет, - решительно сказал он, - не могу я грешника в Рай допустить, - он дал знак бесам увести Моню и предупредил, - сразу на сковородку... чтоб похоть свою поубавил.

Бесам только того и нужно было. Они сорвались с места и, подхватив Моню под руки, скрылись с ним за боковой дверью ведущей в Преисподнюю.

Архангел Гавриил сделал в ведомости последнюю запись и снял с носа очки.

- Всё, - вздохнул он, - рабочий день окончен.

- Завтра новый, - в свою очередь вздохнул Архангел Петр, крутя в руках мобильный телефон.

- Тунеядцы, - укоризненно сказал Господь Бог и грохнул кулаком по столу.

В ту же секунду все трое охваченные снопом слепящего света взлетели вверх и исчезли в Божественной Нирване.

2

Когда бесы втолкнули Моню в мрачное и плохоосвещенное помещение, в котором располагалась контора Божественной Преисподней, тщедушный Иван громко вопил, сидя голышом на огромной сковороде расположенной посреди большого холла загаженного прошлогодним сеном и бесовским дерьмом. Сковорода подогревалась на медленном огне, который голубыми струйками вился из газовой горелки.

- Поубавьте газу, - стонал Иван, - бесовское отродье... ужо седалишо дымит.

Здоровый бес неусыпно наблюдающий за уровнем пламени в горелке весело осклабился, обнажив желтые от постоянного курения клыки.

- Терпи, казак, - хмыкнул он, - атаманом будешь.

- Пощадите, - простонал Иван, не зная куда девать свою покрасневшую задницу.

- Слабак, - бес снова сверкнул желтым клыком и, выключив горелку, плеснул из жбана в сковороду холодной воды.

Иван повалился на спину и затих. Моня приподнялся с грязного пола, на который его так нелюбезно швырнули гостеприимные бесы, и огляделся. В помещении Божественной Преисподней помимо холла с расположеной посредине сковородой находилось еще несколько комнат с мрачными стенами и с покрытым несвежим сеном полом. В каждой из них в разных позах лежали голые люди, приходя в чувство после посещения злополучной сковороды. Здоровый бес вынул из сковороды обмякшего Ивана и, поставив его на ноги, толкнул по направлению к одной из комнат. Иван, едва волоча ноги, поспешил убраться подобру-поздорову и, едва дойдя до комнаты, повалился на сено. Бес рывком поднял Моню и, подведя его к сковороде, рявкнул:

- Раздевайся.

Моня начал было расстегивать свой импортный батник как вдруг заметил в одной из комнат, которая находилась прямо перед ним по другую сторону сковороды, около десятка голых девиц мирно дремающих на более чистом и свежем сене. Трое из них, стоя на четвереньках, отчаянно молились, выставив в сторону Мони свои роскошные упругие попы. Моня присвистнул и хлопнул беса по плечу.

- Твой бородатый начальник ничего не напутал? – от удовольствия и от нахлынувшего предвкушения в преддверии любовных утех Моня стал потирать ладони.

- Чего-о-о? – прогнусил бес.

- Как чего-о-о? – Моня, улыбаясь, передразнил беса, - это же Рай... смотри, - он указал бесу на обнаженных девушек, - я тут как козел в огороде.

- Это не для тебя, - сверкнув единственным глазом отрезал бес, - это те, кто уже прошел Чистилище и почти готов к тому, чтобы вернуться на грешную Землю.

Моня лукаво взглянул на беса и улыбнулся.

- Ты бес? – спросил он.

- Бес, - моргнув глазом ответил ответственный за сковороду и тут же поправился, - Главный... Бес.

- А я еврей, - Моня достал из заднего кармана потертых джинсов пачку помятых зеленых банкнот и поднял руку, - доллары... валюта так сказать.

Бес небрежно отодвинул Монину руку держащую заграничную валюту.

- Доллар в цене падает, - усмехнулся он.

Моня перестал улыбаться и угрожающе двинулся на Главного Беса.

- Рога обломаю, - он не стал церемониться и вознамерился осуществить свою угрозу, ухватив одной рукой беса за кривой рог, - или на сковороде изжарю, пес нечистый.

Бес не на шутку струхнул и, выхватив у Мони из рук доллары, пересчитал их.

- Ну, так и быть... иди, - он тщательно обнюхал зеленые купюры, желая убедиться, что хитрый еврей не подсунул ему фальшивые деньги, и грозно добавил, - только одежу свою бесовскую сними.

- Естественно, - рассмеялся Моня, снимая одежду, - кто ж к таким красоткам в одеже ходит.

Раздевшись донага, Моня в очередной раз взглянул на свои швейцарские часы и, сняв их с руки, бросил Главному Бесу.

- Держи, нечистый... теперь мне торопиться некуда, - он снова взглянул на заветную комнату, в которой проживали раскаявшиеся гейши, и усмехнулся, - работы непочатый край.

Моня обошел сковороду и, подойдя к комнате, оперся на дверной косяк, с удовольствием рассматривая сочные как спелый персик попы молящихся. Вдоволь насладившись столь приятным зрелищем, Моня почувствовал острый прилив сексуального желания и, войдя в комнату, опустился на колени позади средней девушки. Девушка словно в глубоком трансе цитировала выученный назубок «Отче наш». Моня, выждав еще минуту, набрал в легкие воздуха и громким зычным басом изрек:

- Недостаточно усердна в молении, дочь моя!

Гейша с перепугу повалилась на пол и запричитала:

- Господи Иисусе Христе... помоги изгнать диавола... изгони из меня демонов... истерзали душу мою, а плоть не трогают... сволочи.

- Сделаем, - пробасил Моня и с силой вошел в нее, разрывая истекающий соком ее спелый персик.

Гейша, глухо застонав, не поворачивая головы, возопила:

- Подольше терзай их, Господи... во имя Отца и Сына и Святаго Духа... Аминь...А-а-ах, божечки... чтоб я всю жизнь так жила... в служении Тебе... изгоняя демонов из плоти своей и наполняя душу свою любовью к Тебе.

Две другие девушки перестали молиться и, приподнявшись, удивленно воззрились на Моню. Подойдя к нему на коленях с двух сторон, они стали гладить его тело, возбуждаясь от зрелища святого действа и от стонов пребывающей в блаженстве подруги.

- Ты Господь? – наконец, спросила одна.

- Yes, - глухо ответил начинающий потеть Моня.

Он прижал обеих девушек к себе, не прерывая священного обряда по очищению грешного девичьего тела.

- Мне бы тоже демона изгнать, - неуверенно сказала вторая, - вот уж третий месяц промежность мою увлажняет... покою нет.

- За тем и прибыл, - резонно заметил Моня и легонько толкнул ее, давая понять, что теперь ее демонам придется несладко.

Гейша не стала себя упрашивать, изнывая от любви к Господу переполняющей ее душу, и повалилась на четвереньки рядом со стонущей подругой. Моня перевел дух и сменил объект своей божественной страсти.

3

Крылатые Ангелы окончательно ослепили Якова Семеновича Монашкина, прихожанина Церкви Святой Богородицы, и усыпили его сладкими речами. Очнулся, наконец, Яков Семенович на роскошной мягкой постели в просторной широкой комнате удивительно напоминающей гостиничный номер – люкс, который он при жизни видел только раз и то через замочную скважину. Яков Семенович сел на постели и огляделся. В «номере» помимо его роскошного ложа находились холодильник, телевизор, кожаные диваны и кресла, журнальный столик, книжный шкаф, компьютер и телефон. Яков Семенович поправил рясу и, поднеся к губам висящий на груди золоченый крестик, поцеловал его. Осторожно на цыпочках обойдя свои апартаменты, Яков Семенович не обнаружил ни одной живой души.

- «Видать я один проживание в Раю заслужил» - гордо подумал Яков Семенович и, почувствовав урчание в желудке, направился к холодильнику.

Открыв холодильник, набожный прихожанин остолбенел. Холодильник был забит водкой, колбасой, селедкой и красной икрой. Изумленный Яков Семенович захлопнул холодильник и перекрестился.

- «Никак ошибся старый хрыч, - подумал он, - и в Ад меня по ошибке отправил. То-то я Господа совсем не таким представлял себе».

Яков Семенович не на шутку испугался и заторопился к окну, в которое бил яркий солнечный свет. Раздвинув пошире шторы, он распахнул окно и в этот раз его набожная безгрешная душа пришла в такое смятение, что Яков Семенович тут же грохнулся на пол, набивая в усердном молении пятьсот семьдесят четвертую шишку. Он яростно стучал головой об пол, желая изгнать то бесовское видение, которое открылось его взору. Наконец, сердце его немного успокоилось, голова загудела набатным звоном и Яков Семенович решил, что уж в этот раз это ужасное наваждение исчезнет. Однако, все же он не решился подняться в полный рост и, привстав на коленях, выглянул из-за подоконника, глядя на происходящее широко раскрытыми глазами. Ему пришлось зажать ладонью рот, чтобы удержать душераздирающий вопль от осознания того, что его кристально чистая и целомудренная душа по какой-то роковой случайности попала не в Рай, а в Ад.

За окном его роскошного гостиничного люкса на огромной поляне, в центре которой располагался наполненный голубой водой бассейн, десятки голых мужчин и женщин занимались любовью. Поляна была покрыта мягкой зеленой травой и голые купальщицы, выныривая из бассейна, смеясь, падали на травку, придавая своим телам самые развратные позы. У Якова Семеновича помутилось в глазах. Внезапно он увидел совершенно голого смуглого мужчину с густыми черными усами, который заметил прячущегося за подоконником Якова Семеновича и, подойдя к окну, улыбаясь, сказал:

- Здорово, брат.

- Сучий сын тебе брат, - промычал Яков Семенович, - изыди, Сатана.

- А-а, - рассмеялся мужчина, - христианин к нам пожаловал.

- А ты, нехристь, что в Раю делаешь? – возмутился Яков Семенович.

- Я мусульманин, - спокойно ответил мужчина.

- В Раю в Царствие Божием все равны, - лицо Якова Семеновича от возмущения пошло красными пятнами.

- Ты вот Библию назубок выучил, - вздохнул мужчина, - а Коран не читал.

- Нашто он мне нужен был?... Коран... Мне Библии достаточно было.

- Вот потому ты и невежа, - мужчина наклонился на подоконник и посмотрел в широко распахнутые глаза Якова Семеновича, - если мусульманин при жизни безгрешен был, то в Раю он имеет право на семьдесят девственниц, - он снова выпрямился и, улыбаясь, кивнул головой в сторону поляны, - на каждого мужчину по семьдесят девчонок... вот мы и веселимся.

Яков Семенович закрыл глаза и повалился на спину. Придя в себя, он на негнущихся ногах добрался до постели и слег. Впервые в жизни набожный прихожанин Церкви Святой Богородицы Яков Семенович Монашкин вознамерился упрекнуть Господа Своего Иисуса Христа.

- Странное дело, Господи, - шептал он, - мусульманам хоть и развратных девок за безгрешную жизнь обещают, но все-таки это хоть что-то конкретное, а нам христианам только райскую жизнь, - из его глаз выкатились скупые мужские слезы, - да кабы я знал, что райская жизнь состоит из холодильника забитого водкой, то и веровать бы в Тебя не стал.

Испугавшись собственных мыслей, Яков Семенович резко сел на постели и, набожно перекрестившись, поцеловал висящий на груди золоченый крестик. Однако, закравшееся в душу сомнение не давало ему покоя.

- Господи, - воскликнул в сердцах Яков Семенович, - неужели я кроме этой богатой и роскошной комнаты ничего не заслужил за свою жизнь своим усердным молением?

Внезапно дверь в его люкс отворилась и в комнату вошла эффектная обнаженная девушка с золотистыми кудрями и с красивыми зелеными глазами.

- Здравствуй, Яша, - улыбнулась девушка и подошла к постели.

Яков Семенович в ужасе отпрянул от нее.

- Чур тебя... тебя эти демоны прислали? – он кивнул головой на распахнутое окно, - кто ты?

- Я жена твоя, Яша, - ответила девушка, с нежностью глядя на прихожанина Церкви Святой Богородицы.

- Никогда женат не был, - отрезал Яков Семенович, - и никакой жены не видал.

- Ты просто спал всю жизнь, Яша, - улыбнулась девушка, - потому и не видал... а я все время рядом с тобой была... милый мой, - она подошла еще ближе и положила руки ему на плечи.

Яков Семенович судорожно сглотнул, уставившись на налитые крепкие груди, которые сочными апельсинами нависли над его лицом. Он поднял голову и неуверенно спросил:

- И как же зовут жену мою?

Внезапно в отворенную дверь гостиничного люкса стали входить обнаженные златокудрые красавицы как две капли воды похожие на первую.

- У нас здесь у всех одно имя, Яша, - ответила девушка, - Любовь.

Яков Семенович остолбенело смотрел на непрерыный поток входящих девушек и вдруг широко распахнул глаза.

- Люба... Любаша, - воскликнул он и, вскочив на ноги, обнял ее, - да как же я мог забыть тебя, ягодка моя?

Он прижал к себе девушку и, глядя на остальных, изумленно спросил:

- Да сколько же вас здесь?

- Семьдесят, Яшенька, - улыбнулась девушка, - и все твои.

- Господи Иисусе, - сказал по привычке Яков Семенович и вдруг услышал в голове своей зычный голос Господа Бога:

- Ну хватит... вымолил Рай... люби теперь.