Николай Михайлович Рубцов    

Никола́й Миха́йлович Рубцо́в (3 января 1936, село Емецк, Северный край — 19 января 1971, Вологда). 

"Я родился с сердцем Магеллана..."

Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936 года в поселке Емецк Архангельской области и уже в раннем возрасте остался сиротой. Заполняя анкеты, в графе "Сведения о родителях" он коротко писал: "Таковых сведений почти не имею". Есть данные, что Николай был пятым ребенком в семье (с одним из братьев, живших в Ленинграде, Рубцов в шестидесятых годах переписывался). Мать поэта умерла в самом начале войны, отец был на фронте, а после войны жил с другой семьей. Очевидно, поэтому Рубцов, посвятивший матери немало проникновенных строк, упоминает отца коротко и сухо:

Мать умерла...

Отец ушел на фронт.

Соседка злая не дает проходу.

Я смутно помню утро похорон

И за окошком скудную природу.

Откуда только - как из-под земли! -

Взялись в жилье и сумерки, и сырость...

Рубцов вообще очень мало говорил в стихах о своей биографии, но и эти несколько строк из стихотворения "Детство" рисуют достаточно ясную картину сиротства совсем еще маленького ребенка, познавшего в полной мере те суровые стороны жизни, от которых его некому было оградить: похороны матери, неприязнь соседей, унылый пейзаж за окошком - потому и унылый, что и здесь, по эту сторону окошка, тоже сыро, сумрачно и неуютно...  

В такой вот атмосфере мальчик был некоторое время предоставлен самому себе, но "однажды все переменилось": в 1942 году его отправили в Красновский детский дом, а еще через год перевели в детдом на родину матери - в село Никольское Тотемского района Вологодской области, которое местные жители называют просто деревней Николой. Она и стала для Рубцова малой родиной, к которой он неизменно возвращался в своих стихотворениях.

Окончив семь классов, Рубцов едет в Ригу поступать в мореходную школу, но возвращается ни с чем: в школу его по малолетству не взяли. Неудачу поэт запомнил надолго: нет сомнений, что стихотворение "Фиалки" написано гораздо позже, но картина переживаний героя здесь создана достаточно достоверная: "в фуфаечке грязной" идя по набережной, он вдруг услышал популярную в то время песню "Купите фиалки", прозвучавшую почти издевательски, ибо ему было совсем не до цветов:

Кроме моря и неба,

Кроме мокрого мола,

Надо хлеба мне, хлеба!

Замолчи, радиола...  

В этом стихотворении уже есть характерные для творческой манеры Рубцова черты: и скрывающаяся за легкой иронией истинная печаль, и серьезность пародийных по тону строк, когда голодный герой, обращаясь к кондукторше с просьбой провезти его без билета, говорит: "Я как маме за это поцалую вам ручку!".И при первой публикации этого стихотворения в сборнике "Подорожники", и в "Избранном", вышедшем в издательстве "Советская Россия" в 1977 году, была допущена неточность - "поцелую". В подлинном тексте Рубцова именно "поцалую" - так, как это слово звучало в старом русском произношении, как пели его, например, звезды русской эстрады Анастасия Вяльцева, Варя Панина или Изабелла Юрьева, чьи голоса сейчас можно услышать на отреставрированных пластинках. Поэту нужно было чуть-чуть спародировать жестокий романс, чтобы спрятать свою душевную боль: Рубцов был гордым человеком...

Детдом тем временем перевели из Никольского в райцентр - древний городок Тотьму, основанный на десять лет раньше Москвы. Возвращаться в детдом Рубцов не захотел и поступил в Тотемский лесотехнический техникум (впоследствии реорганизованный в ГПТУ-19). Вряд ли учеба в лесотехникуме увлекала его, он просто коротал время до получения паспорта. Окончив первый курс техникума и получив паспорт, Рубцов с бесшабашной решительностью уехал в Архангельск и поступил в мореходное училище. Однако и там проучился недолго...  

Пришлось ему стать пока избачом - так называлась должность работника избы-читальни, выполняющего обязанности и администратора, и библиотекаря, и истопника. Очевидно, в это время он и стал серьезно писать стихи. Во многих из них явно чувствовалось влияние Есенина, однако вскоре Рубцов научился, развивая порой заведомо чужой напев, не заглушать и свой собственный голос, даже в ранних стихах он слышен довольно отчетливо. В них есть то, что потом станет характерной особенностью творчества поэта - легкая, лучистая ирония, пародия на самого себя. Чувствуя подражательность своих стихов, поэт доводит ее до гиперболы, до лихой бравады. Перифразом есенинского "За хлеб, за овес, за картошку мужик залучил граммофон" Николай Рубцов так нарочито громко объявляет себя тем самым "простым мужиком": "Вчера за три мешка картошки купил гармонь. Играет - во!", что становится понятно - мужик он далеко не простой.  

Изучая литературу не для отметки в классном журнале, пробуя писать сам, Рубцов несомненно задумывался о своем предназначении, стремился к творческому своеобразию, хотя и сказал об этом в присущей ему слегка иронической манере, перефразировав на сей раз лермонтовское: "Нет, я не Байрон, я другой":

Строптивый стих, как зверь страшенный,

Горбатясь, бьется под рукой.

Мой стиль, увы, несовершенный...

Но я ж не Пушкин, я другой.

Для того, чтобы сделать новый шаг в творчестве, Рубцову нужны были свежие впечатления, и он пошел кочегаром на рыболовный траулер-угольщик Архангельского тралового флота и проплавал на нем около года.

Когда судно приходило в порт, моряки шли в ресторан, а Рубцов - в тир. Это было любимым развлечением несовершеннолетнего кочегара, чья работа была нелегкой даже для человека отличного здоровья, а выросший на послевоенных детдомовских пайках парнишка отнюдь не был богатырем. "Их, что я делаю, зачем я мучаю худой и маленький свой организм?" - с горьковатым юморком спрашивал он в одном из ранних стихотворений, ставшем потом популярной песенкой в кругу людей, лично знавших поэта. Но, несмотря на трудности, воспитанник детского дома, не имевший иной семьи, кроме коллектива таких же сирот, как и он, Рубцов в экипаже траулера чувствовал себя как рыба в  воде.  

"Я весь в мазуте, весь в тавоте, зато работаю в тралфлоте!" - не без иронии, но радостно восклицал он в одном из стихотворений "морского цикла", ставшего для него новым шагом в поэзии.  

Главное, что приобрел Рубцов в морских скитаниях, - это не только поэтическая, но и душевная свобода, чувство уверенности в себе, значимости и значительности своего "я": "Иду походкой гражданина... Дышу свободно и легко". После поисков выхода из "грустного до обиды" быта это несомненно был шаг вперед. Если раньше он варился в собственном соку, учась лишь по книгам и в них же находя источник вдохновения, то теперь у него были свежие впечатления, которые он мог воплощать в поэтические строки, пробуя на вкус и слух новый для себя ударный стих.

Рубцова захватила иная жизнь. Поверив в свой талант, он почувствовал недостаток общей культуры и образования, ведь к тому времени им была окончена лишь Никольская школа-семилетка. Начался новый этап странствий Рубцова - теперь уже не по морям, а по земле. Без денег и билета, на крыше вагона он приезжает в город Кировск Мурманской области и поступает в горный техникум.

Друзья-матросы, узнав, что вместе с билетом у Рубцова украли все деньги, пустили шапку по кругу и прислали ему в три раза больше, чем пропало...  

Однако в горном техникуме он проучился всего полгода - слишком уж далеки были геологические науки от того, к чему стремился молодой поэт. В начале 1955 года девятнадцатилетний Рубцов устраивается разнорабочим в селе Приютино под Ленинградом, где находится бывшее имение президента Академии художеств А.А.Оленина, у которого часто бывал Пушкин. Здесь Рубцов жил и во время отпуска с эсминца Северного военно-морского флота, на котором служил с 1955 по 1959 год. Во флотской газете впервые были опубликованы стихи молодого поэта. Они посвящались празднику Первомая.  

Меж городом и селом".

Демобилизовавшись осенью 1959 года, Рубцов приехал в Ленинград и вплоть до поступления в Литературный институт имени Горького работал на заводе. Три года был рабочим, но ни одного поэтического свидетельства об этом не оставил. Уже в начале творческого пути он понял - нельзя писать обо всем подряд, нельзя писать о том, что по-настоящему не волнует. "Ты тему моря взял и тему поля, а тему гор другой возьмет поэт", - писал он в более поздних стихах, но, очевидно, что к такой концепции он пришел задолго до того, как были написаны эти строки. Во всяком случае, до сих пор не известно ни одного стихотворения, в котором бы Николай Рубцов поднимал заводскую тему.

Годы жизни поэта в Ленинграде интересны тем, что в это время он переходит от традиций ударного стиха к строгой классической форме. Мир большого города, да еще такого, как Ленинград, увлек поэта, и, хотя память его часто возвращалась к милым лесным уголкам детства, к нетронутой природе, он чувствовал свою причастность к рукотворной красоте города, что особенно ярко проявилось в стихотворении "Альты":

Как часто, часто, словно птица,

Душа тоскует по лесам!

Но и не может с тем не слиться,

Что человек воздвигнул сам.

Холмы, покрытые асфальтом

И яркой россыпью огней,

Порой так шумно славят альты,

Как будто нету их родней!

Неуклюжее "воздвигнул" выдает ученическую неопытность автора, но это стихотворение очень важно для понимания одной из ведущих особенностей зрелого творчества Рубцова - его неразрывной связи с музыкой. Так, в ритме городской жизни и характере ее воздействия на человека поэту слышатся пронзительные, проникающие в самую душу звуки альтов...

Руководитель Ленинградского литературного объединения "Нарвская застава" И.Михаилов вспоминал, что в Рубцове "привлекала внимание та глубоко затаенная сила, которая чувствовалась в его чтении, да и манера чтения - с характерным жестом как бы дирижирующей правой рукой". Поэт словно управлял слышной только ему мелодией, которая потом таким громким эхом отзовется в его стихах: "Я слышу печальные звуки, которых не слышит никто", "И пенья нет, но ясно слышу я незримых певчих пенье хоровое",

"Словно слышится пение хора,

словно скачут на тройках гонцы,

и в глуши задремавшего бора

все звенят и звенят бубенцы".    

Впрочем, "шумные альты" еще не говорят о полном приятии города Рубцовым - в конце концов не здесь он найдет свое место и не тем будет памятен в литературе, - но попытки стать горожанином не только по отметке в паспорте, но и по принадлежности души у него были. Понять это можно и по опубликованному лишь после смерти поэта полному тексту стихотворения "Грани", где были восстановлены такие строки:

Мужал я

Под звуки джаза,

Под голос притонных дам, -

Я выстрадал,

Как заразу,

Любовь к большим городам!

Немалую роль тут, очевидно, сыграло и то, что можно проследить в развитии темы любви в творчестве поэта. Если в ранних стихах о любви, пусть неудачной, говорилось светло, то в ленинградский период, по свидетельству И.Михайлова, "уже позади была грустно окончившаяся первая любовь к девушке, которая "и раньше приходила не скоро", а однажды не пришла совсем". Много позже поэт вспоминал "глаза ее, близкие очень, и море, отнявшее их"...

Жизнь поэта в это время была очень насыщенной: он работал на заводе и учился в вечерней школе, посещал занятия литературного объединения, печатался в заводской многотиражке "Кировец", газете "Вечерний Ленинград" и некоторых других изданиях, постепенно входил в круг молодых ленинградских поэтов, выступал с чтением своих стихов. На поэтическом вечере, состоявшемся 24 января 1962 года в Ленинградском Доме писателей, к Рубцову пришел первый успех.

Кроме "морского цикла" у Рубцова тогда уже были написаны такие прочувствованные стихи, как "В гостях", "Видения на холме", "Утро утраты". Можно сказать, что к 1962 году, когда он окончил школу и подал заявление в Литературный институт, поэт стоял на пороге творческой зрелости. Свои четко определившиеся литературные и нравственные позиции Рубцов изложил в предисловии к своему первому, рукописному, сборнику "Волны и скалы", составленному из тридцати восьми стихотворений:

"По-настоящему люблю из поэтов-современников очень немногих.

Четкость общественной позиции поэта считаю не обязательным, но важным и благотворным качеством. Этим качеством не обладает в полной мере, по-моему, ни один из современных молодых поэтов. Это - есть характерный знак времени. Пока что чувствую этот знак и на себе".

В словах Рубцова о четкости общественной позиции отразился процесс изменения взглядов на гражданственность искусства. К этому времени уже был зачеркнут знак равенства между гражданственностью и декларативностью художественного произведения, уже было сказано в полный голос, что гражданские мотивы, степень их воздействия на человека определяются содержательностью произведения и уровнем мастерства художника. Можно привести немало примеров произведений, которые не задумывались их авторами как специально гражданственные, но стали такими, потому что были сделаны на высоком художественно-эстетическом уровне. Например, авторам довоенной кинокомедии "Цирк" по ходу фильма потребовалось включить в него песню. И Лебедев-Кумач с Дунаевским написали ее. Для фильма. Песню запели даже те, кто о фильме и не слыхал: "Широка страна моя родная...". Точно так же, по заказу киностудии, Матусовский и Соловьев-Седой написали для фильма "В дни спартакиады" незатейливую лирическую песню "Подмосковные вечера", художественный совет музыкальной редакции забраковал песню как мелкотемную. А она вдруг взяла и стала гражданственным произведением мирового масштаба, музыкально-поэтическим символом русской души. Слезливо-сентиментальными считались и стихи М.Исаковского "Враги сожгли родную хату...".

На экзамене в Литературном институте, куда Рубцов поступил в 1962 году, он говорил, что, по его мнению, никакого отношения к традициям Маяковского не имеют те крикуны, которые в свое время заглушали подлинную поэзию. Не были близки ему и те "продолжатели традиций Маяковского", которыми в пору расцвета эстрадной поэзии кишмя кишела литературная и окололитературная Москва.

В ответ на частые упреки в том, что его поэзия наводит на грустные мысли, Рубцов с вызовом заявлял, что писал и будет писать "пессимистические стихи", то есть по существу отрицал бездумный, легковесный оптимизм, характерный для многих молодых поэтов той поры. И в этом Рубцов оставался последовательным до конца.

Уже к тому времени Рубцов нашел свой, отличный от есенинского, поэтический путь. От одной отправной точки - чувства неустойчивости, зыбкости деревенского покоя, на который неотвратимо наступает город, их пути пошли в разные стороны: Есениным город сначала принимался в штыки, вплоть до образа затравленного "железным гостем" поэта-волка: "Но отведает вражеской крови мой последний смертельный прыжок". Однако этот "прыжок" и в самом деле стал в развитии Есениным деревенской темы одним из последних: после "Сорокоуста", поминальной молитвы деревне ушедшей, в стихах, открывших цикл "Москва кабацкая", у него уже "нет любви ни к деревне, ни к городу".

У Рубцова же развитие темы шло в прямо противоположном направлении: от неуверенной попытки понять и принять город в ленинградских стихах, через краткий период "меж городом и селом" к полному, всеохватному чувству принадлежности к тем, кто воздавал красоте сельской природы "почти молитвенным обрядом".  

Вернуться в деревню Рубцову пришлось гораздо раньше, чем он мог предполагать: в середине 1964 года он был отчислен из Литературного института; правда, через полгода восстановлен в числе студентов, но лишь на заочном отделении. Ни на стипендию, ни на общежитие рассчитывать не приходилось. И осенью 1964 года Рубцов возвращается туда, где прошло его детство.  

Здесь, в Никольском, начался расцвет его творчества, здесь он окончательно решил для себя, что его звезда поэзии горит "для всех тревожных жителей земли", бросая свой приветливый луч и "поднявшимся вдали" городам. "Но только здесь, во мгле заледенелой, она восходит ярче и полней", - читаем мы во второй и окончательной редакции стихотворения "Звезда полей".

"В деревне виднее природа и люди" .....  

Любовь к родной деревне, ее природе и людям была одним из основных мотивов зрелого творчества Рубцова, хотя он не выпускал из виду всего многообразия современности:

В деревне виднее природа и люди.

Конечно, за всех говорить не берусь!

Виднее над полем при звездном салюте,

На чем подымалась великая Русь.

Метафора "звездный салют" на первый взгляд может показаться не очень удачной, объединяющей слишком далекие понятия: с салютом сравнимо небо лишь в пору звездопада где-то в середине августа, о чем в стихотворении не упоминается. Но строки эти исполнены глубочайшего смысла! Короткому свечению городского праздничного салюта Рубцов противопоставляет вечные звезды над полем, при свете которых поэту виднее источник силы и величия Руси, - оно, это самое поле, и человек на нем...

Эта неразрывная духовная связь с родными местами - благодатнейшая почва, на которой взрастает истинная поэзия.

"Знаешь, почему я поэт?.. - спрашивал Есенин своего друга В.Эрлиха, и сам же отвечал: - У меня Родина есть! У меня - Рязань! Я вышел оттуда и, какой ни на есть, а приду туда же... Хочешь добрый совет получить? Ищи родину! Найдешь - пан! Не найдешь - все псу под хвост пойдет. Нет поэта без родины!"

Об этом же говорил и Рубцов, приехав в 1965 году на экзаменационную сессию в Литинститут и встретившись там с молодыми стихотворцами, приехавшими в Москву из дальних мест и оказавшимися "меж городом и селом": "Что вы за поэты такие? О чем вы пишете и как? Клянетесь в любви, а сами равнодушны. Оторвались от деревни и не пришли к городу. А у меня есть тема своя, данная от рождения, деревенская. Понятно?!".  

Рубцов обрел свою поэтическую родину, однако жизнь его в Никольском на первых порах была нелегкой.

Тем не менее, несмотря на трудности, эта осень была для него довольно плодотворной. Не имея возможности слушать лекции в Литинституте, Рубцов учился самостоятельно, читал русскую классику, особенно Толстого, пробовал свои силы в прозе и переводе, написал немало и собственных стихов. Впрочем, выражение "писать стихи" по отношению к Рубцову не совсем точно. Стихи он не писал, а складывал в уме: "Вообще я почти никогда не использую ручку и чернила и не имею их, - сообщал он С.Викулову в ту осень. - Далее не все чистовики отпечатываю на машинке - так что умру, наверно, с целым сборником, да и большим, стихов, "напечатанных" или "записанных" только в моей беспорядочной голове". К сожалению, поэт был не так уж далек от истины, и о том, сколько написанных тогда стихов мы не знаем и не узнаем теперь никогда, можно только предполагать.

Дело осложнялось еще и тем, что печатали Рубцова не так часто, как ему хотелось, и это иногда наводило поэта на грустные мысли о бесполезности своего творчества, порождало чувство усталости и безразличия. Однако было бы неверно думать, что поэт равнодушно относился к написанному им - наоборот, он постоянно шлифовал свои стихи, стремился улучшить даже те, которые уже отдал в печать.

Где-то в это время Рубцов подготовил и сдал в Северо-Западное книжное издательство рукопись своего первого сборника.  

"Лирика" Николая Рубцова была издана в 1965 году трехтысячным тиражом и сейчас уже стала библиографической редкостью. Открывалась книжка, стихотворением "Родная деревня" с четко названным адресом: "Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу". Это было началом развития темы "малой родины" в поэзии Рубцова. Несколько шире тема раскрывалась в стихотворении "Хозяйка": от "сиротского смысла семейных фотографий" - многие из запечатленных на них не вернулись с войны - Рубцов приходит к постижению мира прошедшего в мире настоящем. Как бы одновременно в сегодняшнем и вчерашнем времени живет хозяйка избы, куда автор заглянул на огонек. И хотя ключевые рубцовские строки, раскрывающие его видение мира, здесь уже найдены, стихотворение "Хозяйка" еще не превратилось в тот "Русский огонек", который потом станет одним из известнейших стихотворений.

Но Рубцовым уже четко определен путь, по которому будет развиваться его поэзия. Чувство исторического прошлого - главная составная часть его мироощущения в целом. Наиболее полно это выразилось в стихотворении "Видения на холме", где прошлое раскрывается в современном, настоящем, как бы получает обратную перспективу, - поэт проникает в нем в глубину прошедших веков:

Взбегу на холм и упаду в траву.

И древностью повеет вдруг из дола!

Засвищут стрелы, словно наяву,

Блеснет в глаза кривым ножом монгола!    

Казалось бы, холм за деревенской околицей - не такая уж большая высота, но с нее поэту видна вся Родина - не в пространственном, а в историческом, во временном плане, вплоть до татаро-монгольского нашествия, принесшего Руси столько горя. Возвращаясь из глубины веков к современности, поэт как бы соединяет их, связывает в единое целое, оттого сегодняшние картины у Рубцова глубоко историчны:

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя...

Однако в "Лирике" было немало строк, еще не выражавших, а только предвосхищавших тонкую элегичность Рубцова.

Тогда еще трудно было говорить о продолжении Рубцовым традиций Тютчева и Фета. Однако не случайно стихотворение "Приезд Тютчева", опубликованное уже в первой книге Рубцова, без изменений вошло во многие последующие, хотя критика после публикации его в "Звезде полей" и отмечала, что вряд ли можно отнести к престарелому Тютчеву слова о том, что "дамы всей столицы о нем шептались по ночам" или "А он блистал... играя взглядом".

То, что Тютчев не был случайным гостем в его стихах, Николай Рубцов доказал всем своим творчеством. Уже в первом сборнике его лирика удивляла своей чистотой и акварельной прозрачностью, в которой чувствовалось что-то знобяще-предосеннее:

Летят журавли высоко

Под куполом светлых небес,

И лодка, шурша осокой,

Плывет по каналу в лес.

И холодно так, и чисто,

И светлый канал волнист,

И с дерева с легким свистом

Слетает осенний лист.

В этих опубликованных в "Лирике" стихах уже ясно виден твердый почерк талантливого художника. Однако первый сборник стихов Н.Рубцова не обратил на себя внимания критиков. Кроме того, что голос поэта еще не зазвучал в полную силу, была и другая, и пожалуй, главная причина, почему "Лирика" осталась незамеченной. "Не нужно прибегать к счетно-вычислительной технике, - писал примерно в это же время М.Исаковский в статье "Доколе?", - чтобы прийти к выводу, что у нас в стране ежедневно (подчеркиваю - ежедневно!) выходит пять или даже семь стихотворных сборников, или около 1700 - 2400 сборников в год!.. К сожалению, у нас много людей (в том числе среди поэтов), которые в чрезмерном обилии бумаги, заполненной стихами, видят только рост нашей поэзии и ничего другого: мол, поэзия поднялась на новую ступень, мы стали писать лучше, чем, положим, до войны, стихотворные сборники расходятся чуть ли не в один день, и т.д. и т.п. Все это было бы просто замечательно, если бы мы порой не обманывали самих себя, если бы в этом была нужная доля трезвой и объективной правды. Но ее-то, этой правды, как раз и нет. Непомерное обилие стихов - это, к большому моему сожалению, вовсе не рост нашей поэзии. Это инфляция, ее обесценение".

Неудивительно, что в общем потоке книжной продукции первая книжка Николая Рубцова, вышедшая мизерным тиражом, затерялась и не прибавила литературной известности ее автору.

А пока, осенью 1964 года, поэт оказался на распутье. Работы в Никольском не было... "Сижу порой у своего почти игрушечного окошка и нехотя размышляю над тем, что мне предпринять в дальнейшем, - сообщал он С.Викулову. - Написал в "Вологодский комсомолец" письмо, в котором спросил, нет ли там для меня какой-нибудь (какой угодно) работы. Дело в том, что, если бы в районной газете и нашли для меня, как говорится, место, все равно мне отсюда не выбраться туда до половины декабря. Ведь пароходы перестанут ходить, а машины тоже не смогут пройти по Сухоне, пока тонок лед. Так что остается одна дорога - в Вологду, - с другой стороны села, сначала пешком, потом разными поездами".  

В конце ноября - начале декабря Рубцов появляется в Вологде и некоторое время живет в доме поэта Б.Чулкова, у которого была свободная комната. Он продолжал заниматься самообразованием, много читал - Пушкина, Блока, Лермонтова, но особенно привлекали его такие лирики XIX века, как Полонский, Майков, Фет, Апухтин, Никитин и, как сейчас уже широко известно из статей о Рубцове, Тютчев. Именно тогда он закладывал основы того, "чтоб книгу Тютчева и Фета продолжить книгою Рубцова!".Стихи и письма Тютчева, изданные еще до революции, были единственной личной книгой Рубцова. "Сейчас уже ходят легенды, - вспоминает Б.Чулков, - что он, ложась спать, клал ее под подушку. Я могу лишь сказать, что, во всяком случае, остальными книгами, которые ему дарились или попадались, Николай не дорожил и, бывало, оставлял где угодно. Книге же Тютчева, принадлежавшей Рубцову, такая судьба не угрожала".

Начиная с 1965 года Рубцов жил то в Москве, сдавая экзамены на заочном отделении Литинститута, то в Никольском, то в Вологде. А летом 1966 года ездил по командировке журнала "Октябрь" на Алтай, результатом чего стало известное стихотворение "Шумит Катунь".

К тому времени Рубцов стал уже выходить на страницы центральных изданий. Не обходилось и без огорчений, ведь большинство его стихов проникнуто ощущением драматизма, а порой и трагизма, основанного на размышлениях о собственной судьбе и личных переживаниях. Не все это принимали, не все понимали глубину и своеобразие чувства связи поэта с Родиной. Во всем, даже самом малом, он видел отражение бытия его родного края, Вологодчины, которую не забывал даже в Сибири: "Еще бы церковь у реки, и было б все по-вологодски". 28 июня 1966 года Рубцов писал с Алтая в Вологду А.Романову: "Мои подборки можно почитать в "Знамени" (6 номер) и в "Юности" (тоже 6 номер). В "Современнике" мои стихи Фирсов не смог напечатать. Нужна была другая тематика, что ли, а вернее, настроение. Ну, да это ведь не пушкинский "Современник", а наш! Горе луковое!".

Литературное признание и широкая известность пришли к Рубцову после того, как издательство "Советский писатель" выпустило в 1967 году книгу стихов "Звезда полей", которую поэт представил в Литинститут как свою дипломную работу, защищенную им 26 декабря 1968 года.

- Сегодня у нас не просто защита диплома. Сегодня у нас праздник, - сказал ректор института В.Ф.Пименов. - Мы провожаем в большую литературу не новичка, а уже сложившегося поэта, причем поэта самобытного и талантливого.

Так же высоко оценили дипломную работу Рубцова критик Ф.Кузнецов и преподаватели института Н.Сидоренко, В.Друзин, Е.Исаев. "Звезда полей" ознаменовала начало периода зрелого творчества поэта.

Некоторые стихи, входившие в первый сборник, Н.Рубцов подверг частичной - как, например, "Видения на холме", - или коренной переработке. Так, "Русский огонек" по сравнению с "Хозяйкой" - вариантом стихотворения, опубликованном в "Лирике", - стал четче и строже. Вместо "И тускло на меня опять смотрела" появилось "И долго на меня!..". Поэт убрал также резавшее слух слово "эпитафии", а заново написанные начало и конец как бы заключили стихотворение в рамки. Огонек крестьянского дома обрел глубокий внутренний смысл "русского огонька".

В дальнейшем освоении Рубцовым темы родины у него уже появились особенности, которых в "Лирике" не было: он почти всегда пишет о жизни с терпкой грустью, он последователен в ощущении зыбкости и скоротечности мира, его таинственной красоты и внутренней непостижимости природы.

Без ощущения красоты природы, без любви к ней нельзя создавать прекрасное в искусстве. Высказывается Рубцов на эту тему достаточно определенно: "И разлюбив вот эту красоту, я не создам, наверное, другую". Он бродит "по родному захолустью в тощих северных лесах" и там находит красоту, без которой не мыслит жизни. Даже страшные сказочные персонажи - ведьмы, лешие, кикиморы, населяющие поэтический лес Рубцова, живут там не для того, чтобы пугать, а чтобы врачевать душу путника...

Голосом народа, выразителем его дум и чаяний делает поэта чувство Родины, даже если оно охватывает лишь скромную часть ее в радиусе деревенской околицы: "мать России целой - деревушка, может быть, вот этот уголок". Умение увидеть большое в малом придает лирике Рубцова глубину и емкость:

Меж болотных стволов красовался восток огнеликий...

Вот наступит октябрь - и покажутся вдруг журавли!

И разбудят меня, позовут журавлиные клики

Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали...

Широко по Руси предназначенный срок увяданья

Возвещают они, как сказание древних страниц...

"Как-то трудно представить теперь, - сказал об этом стихотворении В.Кожинов, - что еще десять лет назад эти строки не существовали, что на их месте в русской поэзии была пустота". Они настолько глубоки и подлинно поэтичны, что - даже они одни! - позволяют говорить о продолжении Рубцовым традиций русской поэтической классики. Довольно редкий в практике стихосложения, но удивительно органичный здесь пятистопный анапест настраивает на неторопливый философский взлет мысли от своего чердака вслед за журавлями сначала над забытыми вдали болотами, а потом и над всей Русью, современной и древней...  

Ощущение неразрывного единства с миром нашло свое законченное воплощение в стихотворении "Тихая моя родина". Оно поражает удивительной достоверностью. Доверительность интонации захватывает читателя и заставляет вместе с поэтом пройти по близким ему местам, проникнуться его чувствам автораи. Казалось бы, что нового может он сказать об ивах над рекой, церквушке, соловьях на тихой своей родине? Но, читая эти строки, мы вновь и вновь испытываем радость открытия прекрасного, глубокое чувство эстетического наслаждения. Когда поэт называет приметы этой, именно своей, родины, он словно бы не может остановиться, ему хочется показать как можно больше непритязательных, но таких дорогих примет, и они переходят из строки в строку: ивы, река, соловьи, погост, могила матери, церквушка, деревянная школа, сенокосные луга, широкий зеленый простор... И - как осветившая все это вспышка молнии, как мощнейший разряд переполнившей душу любви - концовка стихотворения:

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

Жизнь была бы неполноценной не только без тайны, но и без грусти - это очень важное для понимания сути творчества Рубцова суждение. В самой природе его дарования было заложено то чуткое предощущение грядущего ухода, которое в искусстве обладает огромной притягательной силой и, по словам Блока, "одно способно дать ключ к пониманию сложности мира".  

Образ сельской родины у Рубцова, начиная со "Звезды полей", окрашен грустью, его душой все чаще "овладевает светлая печаль, как лунный свет овладевает миром", и печаль эта возникает оттого, что поэт ощущает недолговечность, непрочность, зыбкость дорогого ему священного покоя. Он с болью чувствует, что и сам порою теряет с ним контакт. Вот почему деревенский покой в его стихах вовсе не спокойный и не застывший - нет, он весь затаился в предчувствии грядущих перемен: над "родимым селом" вьются тучи, над "избой в снегах" кружится и стонет вьюга, а ночи полны непонятным ужасом, подступающим прямо к "живым глазам" человека. Поэт испытывает гнетущее чувство одиночества, о котором можно было догадаться еще тогда, когда он говорил спасибо "русскому огоньку" за то, что он горит для тех, кто "от всех друзей отчаянно далек". И кратковременное веселье, когда изредка на несколько часов приезжают друзья, веселье "с грустными глазами" уже вряд ли что может изменить. Рядом с образами "тихой родины" у поэта все чаще возникает столь же обобщенный образ ветра, символизирующий душевную тревогу, жажду странствий, неудовлетворенность, усталость...

"В предчувствии осеннем"

После "Звезды полей" Рубцов успел опубликовать еще два сборника - "Душа хранит" в 1969 году в Архангельс-ке и "Сосен шум" в 1970 году в Москве - и несколько циклов стихов в журналах "Юность, "Молодая гвардия", "Наш современник", "Октябрь", "Север".

В стихах, перепечатываемых из предыдущих сборников в последующие, Рубцов делает поправки, усиливающие минорные чувства. Интересна и показательна такая поправка в стихотворении "Отплытие". В сборнике "Душа хранит" конец второй строфы этого стихотворения звучал так: "Но глядя вдаль и вслушиваясь в звуки, я ни о чем еще не пожалел". Через год в книге "Сосен шум" строка оказалась измененной: "Я ни о чем еще не сожалел". Заменена всего одна буква, а смысловое значение изменилось очень существенно: "пожалел" выражает краткое, ограниченное во времени действие, явление, так сказать, одноразовое, а несовершенный вид "сожалел" говорит о постоянном, неограниченно длительном чувстве, состоянии души, а не действии даже. И таких замен у Рубцова немало.

Из стихотворения в стихотворение переходит не только постоянное настроение, но и образы, перекличка которых придает стихам особенно глубокий смысл. Так, в "Последней осени" поэт говорит о Есенине, что "он жил тогда в предчувствии осеннем уж далеко не лучших перемен", а в стихотворении "Прекрасно небо голубое" то же самое говорит и о себе: "Я жил в предчувствии осеннем уже не лучших перемен". Или в более раннем "Седьмые сутки дождь не умолкает..." были такие мрачные строчки: "Ворочаются, словно крокодилы, меж зарослей затопленных гробы, ломаются, всплывая...". Казалось бы, концовка стихотворения настраивала на оптимистический лад: "Слабее дождь... Вот-вот... Еще немного, и все пойдет обычным чередом", но в одном из последних стихотворений Рубцова "Я умру в крещенские морозы" строчки, повторившись, стали еще мрачнее:

"Из моей затопленной могилы гроб всплывет, забытый и унылый,

разобьется с треском, и в потемки уплывут ужасные обломки.

Сам не знаю, что это такое... Я не верю вечности покоя!".

Последнее отпущенное ему время Рубцов прожил в Вологде, лишь изредка покидая ее и тут же возвращаясь обратно.

Но если по морям поэт путешествовал отважно и радостно, то на земле было совсем по-иному, причем с самого начала его творческого пути: стихотворение "Поезд", очень показательное в этом смысле, написано им еще до поступления в Литинститут.

В нем дважды повторяется строчка о том, что поезд мчался "перед самым, может быть, крушеньем". Затем автор еще раз подчеркивает:

Вместе с ним и я в просторе мглистом

Уж не смею мыслить о покое, -

Мчусь куда-то с лязганьем и свистом,

Мчусь куда-то с грохотом и воем,

Мчусь куда-то с полным напряженьем

Я, как есть, загадка мирозданья.

Перед самым, может быть, крушеньем...  

Однако тогда поэт убеждал себя, что предчувствия его обманывают, что "какое может быть крушенье, если столько в поезде народу?". А теперь, когда он остался один, оно, это крушение, все-таки произошло.   

В последних стихах Рубцова уже слышится не столько любовь к родине, сколько вызывающая, горькая насмешка и над патриархальным покоем, и над "добрыми Филями", о которых когда-то поэт писал с теплой, доброй иронией...

Эх Русь, Россия!

Что звону мало?

Что загрустила?

Что задремала?

Давай пожелаем

Всем доброй ночи!

Давай погуляем!

Давай похохочем!

И праздник устроим,

И карты раскроем...

Эх! Козыри свежи,

А дураки все те же.

В посмертном издании стихов поэта "Подорожники" впервые опубликованы стихи, в которых этот разлад с людьми приобретает поистине трагическую окраску. Теперь поэтом овладевает не прежняя "светлая печаль", а печаль "темная", "тревожная", а само слово "печаль" становится самым употребительным в лексике Рубцова.

Повторенный семь раз в одном стихотворении - "Прощальное" - эпитет "печальный" органично вписывается в контекст и не допускает никакой смысловой замены.

Здесь Рубцов сумел переплавить в себе и густую, избыточную, мрачноватую образность Клюева, и Есенинскую грусть по уходящей деревне, и Кольцовскую чуть горьковатую удаль, и возвышенную печаль Блока...

Иного поэта трудно уличить в явных заимствованиях, и все-таки стихи его похожи на тысячи других. Здесь же, наоборот, проявились характернейшие черты поэтической личности Рубцова. Грусть, страдание у него предстают как апофеоз человеческой личности, как утверждение подлинной человечности и гуманизма. Такие стихи будят и сострадание, и чувство очищения души от всего мелкого, наносного, необязательного, временного, чуждого...

Отложу свою скудную пищу

И отправлюсь на вечный покой.

Пусть меня еще любят и ищут

Над моей одинокой рекой.

Пусть еще всевозможное благо

Обещают на той стороне

Не купить мне избу над оврагом

И цветы не выращивать мне...  

Печальный смысл этих строк откроется еще глубже, если сопоставить их с другими, написанными чуть раньше: "Село стоит на правом берегу, а кладбище - на левом берегу...". Говоря о всевозможных благах на той стороне, поэт ощущает себя уже на этой, где кладбище...  

После таких стихов можно было ожидать самого страшного, и оно произошло: в крещенские морозы, в ночь с 18 на 19 января 1971 года Николай Рубцов погиб. 

Циклы последних стихов Рубцова во многих журналах, поэтические сборники "Зеленые цветы", "Последний пароход", "Избранная лирика"; наиболее полные издания - "Подорожники" в издательстве "Молодая гвардия" и однотомник из серии "Поэтическая Россия" издательства "Советская Россия" - вышли уже после смерти их автора. Но поэт жив, пока живы его стихи. А стихи Рубцова, судя по всему, встанут в ряд созданий долговечных, нетленных.  

Чудо поэзии Николая Рубцова прочно заняло свое место в русской литературе, и ценность его с течением времени, несомненно, будет возрастать. Свои "новые слова" поэт может говорить и после смерти.  

Рубцов не успел раскрыться во всю силу своего поэтического дара, кое-что в его творчестве может показаться спорным и объективно неверным. Но он был большим русским поэтом. А творчество больших мастеров, как заметил Блок, подобно не французскому регулярно подстригаемому и пропалываемому парку, "а вольно разросшемуся русскому саду, где непременно соединяется всегда приятное с полезным и красивое с некрасивым. Такой сад прекраснее красивого парка, творчество больших художников есть всегда прекрасный сад и с цветами, и с репейниками, а не красивый парк с утрамбованными дорожками".  

Творчество Рубцова, ставшее значительным явлением в нашей литературе, будет способно подарить радость открытия и эстетического наслаждения не только современному, но и грядущему читателю.    

Рубцов Н.

Звезда Полей

(Л. А.Мелков)

Сеть.

П Л Ы Т Ь..............Н. Рубцов.....    

Л. ДЕРБИНА-ГРАНОВСКАЯ...высказывать о ней свое мнение не хочу, чтобы не наговорить лишнего.  

Разные теперь ходят кривотолки,( как и  о гибели Есенина, опровергающие самоубийство...чему я, кстати, склонна верить...) но официальная версия смерти Рубцова такова:

Бытовая ссора и последующее убийство....... 

Убийца Николая Рубцова-Людмила Дербина-Грановская.      

Страшная картина...но-ПУСТЬ БУДЕТ.............  Позже уберу.

Я УМРУ В КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ-Николай Рубцов    

Книжку вот написала Дербина...и на этом можно делать деньги....  

Недолог оказался его путь на земле.

Николай Рубцов погиб под "леденящий перезвон морозов" 19 января в возрасте 35 лет.  

Татьяна Буланова - Морошка (Н. Рубцов - А. Петров)

Виктору благодарность за участие. Спасибо!

Танюша, спасибо! 

Татьяна, спасибо за интересный пост! 

Спасибо, Татьяна!!! Прочитал с огромным интересом....

Что можно сказать... Человек он был талантливый, но.... водка и вино на Руси ни одного сгубили... И талантливых и бездарных... А остановиться он не мог... И эта "пьяная" связь с Д добром не могла закончиться. Судя по всему, она была "со сдвигом"... Хотя и судебную экспертизу ей не проводили... Но в колонии она тоже пыталась придушить заключённую за горло...  Плюс к этому сердечные приступы у Рубцова ... Пить до четырёх утра.... Тут у любой может что угодно натворить... Эта Д. весила 80 кг, а Рубцов всего лишь 60...

Как бы оно ни было, но такое пренебрежение к себе хорошим ничем закончиться не могло.... К тому же он постоянно сам себя настраивал на близкую смерть... Жаль, что так у Рубцова сложилась жизнь... Но он сам выбрал свою судьбу....

)))) А я и не осуждаю... гениев!!! Но, согласитесь, ночами пить до утра, драться с сожительницей,  а потом говорить, что смерть близка - то так и будет. Восемнадцать бутылок вина в квартире у Рубцова как-то у меня восторга не вызывают... Это перебор!!! И не образец жизни!

Да, многие писали о своей возможной смерти. Лермонтов:

В полдневный жар в долине ДагестанаС свинцом в груди лежал недвижим я;Глубокая еще дымилась рана;По капле кровь точилася моя. О снеге)))) Да можно и к нам, на север Ростовской обл)))), минус 25 с ветром - это ещё та прелесть))))))

Хмм... Как-то странно отпечаталось... Видимо, из-за копирования стихов.. Такое бывает...

))) не присутствовал)))) Но уверен, что это была не первая их драка и питиЕ)))

Рубцов - замечательный поэт! Но к спиртному он был слаб!!! И его бытовая смерть - это результат этой слабости! И не обязательно пить водку, чтобы писать хорошие стихи, если ты талант. Гении тоже имеют свои слабые стороны!!!)))

Да, это "Сон" Лермонтова. Очень сложное по своей композиции произведение. В одном сне - несколько...

Спасибо, Татьяна, за ролик!!!

С Рождеством!!

НИКОЛАЙ РУБЦОВ  

Привет, Россия - родина моя!
(Николай Рубцов)

Привет, Россия - родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое...

Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле - по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия - родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..

Привет, Россия - родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим, Россия, журавлям,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.  

Сергей Морозов...говорит и поет песню о России.  

https://www.youtube.com/watch?v=SJpXV7iFhmQ#t=292

РАСПЛАТА 

Я забыл, что такое любовь, 
И под лунным над городом светом 
Столько выпалил клятвенных слов, 
Что мрачнею, как вспомню об этом. 

И однажды, прижатый к стене 
Безобразьем, идущим по следу, 
Одиноко я вскрикну во сне 
И проснусь, и уйду, и уеду... 

Поздно ночью откроется дверь, 
Невеселая будет минута. 
У порога я встану, как зверь, 
Захотевший любви и уюта. 

Побледнеет и скажет:- Уйди! 
Наша дружба теперь позади! 
Ничего для тебя я не значу! 
Уходи! Не гляди, что я плачу!.. 

И опять по дороге лесной 
Там, где свадьбы, бывало, летели, 
Неприкаянный, мрачный, ночной, 
Я тревожно уйду по метели... 

ГОЛОЛЕДИЦА 

В черной бездне 
Большая Медведица 
Так сверкает! Отрадно взглянуть. 
В звездном свете блестя, гололедица 
На земле обозначила путь... 
Сколько мысли, 
И чувства, и грации 
Нам являет заснеженный сад! 
В том саду ледяные акации 
Под окном освещенным горят. 
Вихревыми, холодными струями 
Ветер движется, ходит вокруг, 
А в саду говорят поцелуями 
И пожатием пламенных рук. 
Заставать будет зоренька макова 
Эти встречи - и слезы, и смех... 
Красота не у всех одинакова, 
Одинакова юность у всех! 
Только мне, кто любил, 
Тот не встретится, 
Я не знаю, куда повернуть, 
В тусклом свете блестя, гололедица 
Предо мной обозначила путь... 

(1969) 

ПОД ВЕТВЯМИ БОЛЬНИЧНЫХ БЕРЕЗ 

Под ветвями плакучих деревьев 
В чистых окнах больничных палат 
Выткан весь из пурпуровых перьев 
Для кого-то последний закат... 

Вроде крепок, как свеженький овощ, 
Человек, и легка его жизнь,- 
Вдруг проносится "скорая помощь", 
И сирена кричит: "Расступись!" 

Вот и я на больничном покое. 
И такие мне речи поют, 
Что грешно за участье такое 
Не влюбиться в больничный уют! 

В светлый вечер под музыку Грига 
В тихой роще больничных берез 
Я бы умер, наверно, без крика, 
Но не смог бы, наверно, без слез... 

Нет, не все,- говорю,- пролетело! 
Посильней мы и этой беды! 
Значит, самое милое дело - 
Это выпить немного воды, 

Посвистеть на манер канарейки 
И подумать о жизни всерьез 
На какой-нибудь старой скамейке 
Под ветвями больничных берез... 

Лето 1970 

ВЕТЕР ВСХЛИПЫВАЛ, СЛОВНО ДИТЯ 

Ветер всхлипывал, словно дитя, 
За углом потемневшего дома, 
На широком дворе, шелестя, 
По земле разлеталась солома... 

Мы с тобой не играли в любовь, 
Мы не знали такого искусства, 
Просто мы у поленицы дров 
Целовались от странного чувства. 

Разве можно расстаться шутя, 
Если так одиноко у дома, 
Где лишь плачущий ветер-дитя 
Да поленица дров и солома. 

Если так потемнели холмы, 
И скрипят, не смолкая, ворота, 
И дыхание близкой зимы 
Все слышней с ледяного болота... 



ВОРОБЕЙ 

Чуть живой. Не чирикает даже. 
Замерзает совсем воробей. 
Как заметит подводу с поклажей, 
Из-под крыши бросается к ней! 
И дрожит он над зернышком бедным, 
И летит к чердаку своему. 
А гляди, не становится вредным 
Оттого, что так трудно ему... 

ВЫПАЛ СНЕГ, И ВСЁ ЗАБЫЛОСЬ 

Выпал снег - и всё забылось, 
Чем душа была полна! 
Сердце проще вдруг забилось, 
Словно выпил я вина. 

Вдоль по улице по узкой 
Чистый мчится ветерок, 
Красотою древнерусской 
Обновился городок. 

Снег летит на храм Софии, 
На детей, а их не счесть. 
Снег летит по всей России, 
Словно радостная весть. 

Снег летит - гляди и слушай! 
Так вот, просто и хитро, 
Жизнь порой врачует душу... 
Ну и ладно! И добро.

Спасибо, Татьяна, за добавление! Стихи Н. Рубцова - замечательны!!! В них - Русский дух и русская тоска!

))))) И сразу упрекать меня!))))))) "Ну вот... а то..."))))) Всё равно я считаю, что зря он так сильно выпивал!!! И не отступлюсь от этого мнения!!! И "подругу" он нашёл себе не самую лучшую!!!! Вот!!!))))))

Стихи музыкальны!!!! Но не будем ОБНИМАТЬ))))) необЪятное!!!)))))

Спасибо за тему, Татьяну!!!

Кстати сказать, в школьной программе стихи Н. Рубцова есть, т.е. включены...

Да какое оно у него "аморальное"!))))) Ежели по этому параметру подходить, то и изучать в школе нечего будет))))) - тот пил, этот по дамам бегал, тот в карты играл, этот на дуэлях стрелялся и т.д.))))))))))))))))))))))))))))))))

ВАЛЕРИЙ ТАИРОВ-УСПОКОЕНИЕ ДУШИ.....  

 Стихи полны предчувствия беды,

 Угадан срок, угаданы морозы,

 В поэзии, не признающей прозы,

 Оставлены глубокие следы.

  Судьба спешила, жить поэт спешил,

  В поэзии был строг и гармоничен...

  Слова печальны, а исход - трагичен:

  Пришло успокоение души.

 Движенье к истине без выбора пути:

 Дорога к храму - поиски да грёзы -

 Россия - реки, журавли, берёзы...

 Бессмертие не ищут во плоти!  

Как не поверить в магию  примет? -

  Нет финиша счастливого поэтам!

  Но и страшней судьбы, печальней нету,

  Когда убит злой магией поэт!

 Не удалось судьбу в клубок связать

 Последнее звучит стихотворенье -

 Нить порвалась! Пришло успокоенье,

 А в тридцать пять - всё не успеть сказать!

  То Вологда, то северный причал -

  Так волны жизни рассекают скалы,

  А шарф на шее согревает мало,

  Но этого поэт не замечал...

 Сиротство. Поезда. Метель. Изба...

 Стихи... Звезда полей... Опять дороги,

 Лишения, работа, ... а в итоге -

 Трагическая русская судьба!

  И не придумать на вопрос ответ -

  Как на границе с вечной в жизни прозой

  Угаданы крещенские морозы,

  И в них ушёл загадочный поэт!..

И не придумать на вопрос ответ -

  Как на границе с вечной в жизни прозой

  Угаданы крещенские морозы,

  И в них ушёл загадочный поэт!..

... красивые строчки о Рубцове...

Николаю Рубцову

Убили русского поэта,

Чтоб не успел договорить.

Луной холодной ночь согрета,

Под ней земля, что им воспета

Мертвецки спит – не разбудить.

Скиталец вечный, всем неблизкий –

Не добудись, не плачь, не пой!

Гонимый завистью тупой,

В России будешь обелиском –

Иначе здесь не быть поэтом.

Зато - раздолье торгашам:

Гуляй, продажная душа,

Резвись коротким, пьяным летом,

Спои селян, сгуби поэтов…

Где трактора теперь, где избы,

Сады, зелёные цветы?

Склоняясь низко, плачут ивы

Над той рекой, где плакал ты… 

Спасибо, Татьяна. Люблю Рубцова до боли в сердце

Нет, Татьяна, это Ваша покорнейшая слуга ))). Фотограф - С.Х. Здесь снимает моя маленькая ученица - дочь. 

Хорошего вам вечера. Спасибо за Рубцова, Светлана.

Всех Благ!

Татьяна, спасибо Вам за теплые слова. Это места, где бывал поэт - Опоки, дер. Порог вблизи Вел. Устюга. Там со мной произошло чудо - близкое знакомство с Рубцовым - поэтом, больше, чем поэт. Попробую объяснить то, что объяснить невозможно. Мы с дочерью поехали на Север. Проезжали Тотьму, забрели там в храмы, музеи, музей Рубцова... На стене висели газетные вырезки с его стихами.  Дивная нота. Поехали дальше. И вдруг я услышала, почувствовала, что весь путь дышит Рубцовым, его поэзией, его шагами по этому несущемуся навстречу шоссе, темным лесам с темными реками. Он писал этот путь, он им шёл в Великий Устюг, он где-то здесь весь в нем был растворен. У меня написались тогда стихи про этот путь. А дома я поскорее взяла в руки книжку со стихами Рубцова и словно еще раз прочувствовала, как Вологодская земля наполнена, звучит поэзией Рубцова. Это не обманное чувство - у меня такое уже было на Родине Есенина. Возникло чувство Есенина. Из всего этого я сделала странное, м.б. заключение - что русская земля сама рождает таких поэтов - сублимацию своей красоты, чуда, боли, счастья. И именно поэтому их так любит народ - он их чует, как родную кровь - в самом себе. Понимаете меня? Вот скажите, как Вы почувствовали, прониклись Рубцовым?

"Вот скажите, как Вы почувствовали, прониклись Рубцовым?"  

.................  

Не знаю. Это необЪяснимо.Наверное, это от мамы-учительницы русского-литературы.Но мама не знала столько стихов наизусть, сколько знаю я.

Память была прекрасная, пару раз прочту-запоминаю наизусть.

Лет в 13  я прочла Есенина-Песня(Есть одна хорошая песня у соловушки.....) "Задохнулась" от его стихов. И пошло-поехало....Блок, поэты Серебряного Века.  

Рубцов.

Просто читаю и чувствую- это-МОЕ.  

Извините, меня отвлекают.

Как-нибудь потом продолжим нашу беседу, хорошо?

Спасибо вам, Светлана.

Спокойной ночи, Татьяна всего доброго!

«Посвящение другу»  

Николай Рубцов

Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки…

Нет, меня не порадует — что ты!-
Одинокая странствий звезда.
Пролетели мои самолеты,
Просвистели мои поезда.

Прогудели мои пароходы,
Проскрипели телеги мои,-
Я пришел к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!

Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя,
В пугачевские вольные степи,
Где гуляла душа бунтаря.

Не порвать мне мучительной связи
С долгой осенью нашей земли,
С деревцом у сырой коновязи,
С журавлями в холодной дали…

Но люблю тебя в дни непогоды
И желаю тебе навсегда,
Чтоб гудели твои пароходы,
Чтоб свистели твои поезда!........  

................  

Свою последнюю осень поэт Николай Рубцов провел на Алтае, где, по воспоминаниям друзей, очень много и плодотворно работал. Поэт словно бы хотел успеть написать как можно больше стихов, так как предчувствовал свою скорую гибель. Именно в этот период появилось на свет стихотворение «Посвящение другу». Кому именно оно было адресовано, так и осталось тайной. Некоторые исследователи творчества Рубцова даже утверждают, что поэт адресовал это произведение самому себе, так как в этот период не терял никого из друзей, но при этом все чаще и чаще заговаривал о том, что ему самому осталось жить не так уж много. На это указывают и первые строчки стихотворения, в которых автор признается: «Замерзают мои георгины, и последние ночи близки». Умелыми штрихами поэт создает унылую и печальную картину, в которой присутствуют опавшие лепестки на желтом песке свежей могилы, непогода и «житейские цепи», которые пока еще связывают поэта с миром живых. Тем не менее, он открыто признается: «Прогудели мои самолеты, просвистели мои поезда». Рубцов чувствует, что в этой жизни выполнил свое предназначение, и от этого испытывает легкую грусть, словно бы прощается с самим собой, не рассчитывая больше на встречу.

Он понимает, что ему никогда уже не умчаться «в пугачевские вольные степи, где гуляла душа бунтаря». Это – удел тех, кто придет ему на смену. Однако Рубцов не завидует своим преемникам и не пытается выпросить отсрочку у судьбы лишь ради того, чтобы в очередной раз убедиться: если пришла пора уходить, то не стоит этому сопротивляться. Рубцов чувствует, что пока еще очень прочно связан «с долгой осенью нашей земли». Оттого она кажется ему невыносимо долгой и скучной, лишенной того привычного очарования, которое свойственно данному времени года. Для поэта осень ассоциируется со смертью, и об этом ему каждый день напоминает сама природа. Но даже подобный символизм не в состоянии заставить автора отказаться от того, что он по-настоящему любит. Свои чувства, адресованные людям, он переносит на образ друга, к которому и обращено это стихотворение-монолог. Он искренне желает ему: «Чтоб гудели твои пароходы, чтоб свистели твои поезда!». Это может означать лишь одно – свое место он уступает другим, искренне веря в том, что им удастся сделать гораздо больше, чем сумел сам поэт. И они наверняка достучатся до души тех людей, которые привыкли видеть мир в мрачных тонах.   

Стихи Н Рубцова, музыка М Приходько -Посвящение другу  

Исп. Михаил Приходько

ТИХАЯ МОЯ РОДИНА-Н. РУБЦОВ.....   

Стихи Николая Рубцова, музыка Юрия Смирнова,А.Подболотов.

«Посвящение другу»  

Николай Рубцов

Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки…

Нет, меня не порадует — что ты!-
Одинокая странствий звезда.
Пролетели мои самолеты,
Просвистели мои поезда...........  

ТИХАЯ МОЯ РОДИНА.....  

Рубцов Николай

Тихая моя родина

Тихая моя родина!

Ивы, луна, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

– Где же могила? Не видели?

Поле до края небес…

Тихо ответили жители:

– Каждому памятник – крест.

Тихо ответили жители,

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Лица старушек землистые

Вроде могильной земли

Тоже какою-то мглистою,

Серой травой заросли.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Старый забор перед школою,

Тщательно выметен сор.

Словно ворона весёлая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!..

Поле, холмы, облака!..

Мёдом, зерном и сметаною

Пахнет в тени ивняка.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.  

..........

Такая вот ..."Колыбельная" по- рубцовски..... какое время-такие и колыбельные......

Всем, кто сюда заглянул-светлой, доброй ночи.......  

И опять День Рождения Рубцова...и опять его светлые стихи.... 

⁣О ПУШКИНЕ

Словно зеркало русской стихии,

Отстояв назначенье свое,

Отразил он всю душу России!

И погиб,

отражая

ее...

1965

⁣МОЛИТВА.

Стихи Н.РУБЦОВА, музыка А. МОРОЗОВА).

Поёт СЕРГЕЙ ЗЫКОВ.

Фотографии села Никольское Вологодской области, родных мест Н.Рубцова- Андрея Кошелева

До конца, до тихого креста

Пусть душа останется чиста...  

Спасибо всем, кто заглянул сюда, у кого хватило сил и времени прочесть все и помянуть Великого Русского ПОЭТА-Н. Рубцова.... в День его Рождения.

⁣ДУША ХРАНИТ

Вода недвижнее стекла.

И в глубине ее светло.

И только щука, как стрела,

Пронзает водное стекло.

О, вид смиренный и родной!

Березы, избы по буграм

И, отраженный глубиной,

Как сон столетний, Божий храм.

О, Русь - великий звездочет!

Как звезд не свергнуть с высоты,

Так век неслышно протечет,

Не тронув этой красоты,

Как будто древний этот вид

Раз навсегда запечатлен

В душе, которая хранит

Всю красоту былых времен...  

Н. Рубцов

Татьяна, спасибо большое за пост!!! Интересный, содержательный!

Вот и опять вернулись к нему и нашли много нового и интересного!

Такой портрет нашла -

Художник Копьев Михаил. Портрет Николая Рубцова. 2001 год

Да. Спасибо.

А давайте немного посмеемся....все же время послепраздничное)))))

Это вот тоже ....Рубцов шутит...и Александр Дулов туда же)))))

Великие поэты всегда умели посмеяться над собой

⁣ЖАЛОБЫ АЛКОГОЛИКА ...

Ах, что я делаю?

За что я мучаю

Больной и маленький

свой организм?

Да по какому ж

Такому случаю?

Ведь люди борются

за коммунизм!

Скот размножается,

Пшеница мелется,

И все на правильном

таком пути...

Так замети меня,

Метель-метелица,

Ох, замети меня,

Ох, замети...)))))))))))  

⁣ВИДЕНИЯ НА ХОЛМЕ

Взбегу на холм и упаду в траву,

И древностью повеет вдруг из дола.

И вдруг картины грозного раздора

Я в этот миг увижу наяву.

Пустынный свет на звездных берегах

И вереницы птиц

твоих, Россия,

Затмит на миг В крови и жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя!..

Россия, Русь - куда я ни взгляну...

За все твои страдания и битвы -

Люблю твою, Россия, старину,

Твои огни, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя...

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы.

Они несут на флагах чёрный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России...

Кресты, кресты... Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они - и где-то у осин

Подхватит это медленное ржанье,

И надо мной - бессмертных звёзд Руси,

Высоких звезд

покойное

мерцанье...

1960   

Светлая, Добрая, Долгая,Вечная  Память Николаю Рубцову...  

Тотьма, Памятник Н. Рубцову на берегу реки Сухоны

Альбина... спасибо за поднятие этого поста о Рубцове! 

Вдруг да заглянет еще кто-то ...и почтит Память Великого Русского Поэта и Человека....перед  поэзией которого я

преклоняюсь...

Обязательно заглянет!

Сегодня у него День рождения!

"РУСЬ МОЯ". Музыка - Е. Дога. Поёт Иван Кваснюк

Татьяна, благодарю! Остальное все выше сказано...

Чудесное стихотворение, Александр.

Оно называется- У озера.

Спасибо вам и Вл. Ал за отзывы, всегда приятно иметь единомышленников в поэзии.

Послушайте....

Я бы о Рубцове писала еще и еще...да пора и честь знать-пост очень большой. Погиб, впустив в свою жизнь ведьму. Ее суть(Дербиной)отражают ее стихи.... .......

⁣О, так тебя я ненавижу!

И так безудержно люблю,

Что очень скоро (я предвижу!)

Забавный номер отколю.

Когда-нибудь в пылу азарта

Взовьюсь я ведьмой из трубы

 И перепутаю все карты

Твоей блистательной судьбы!

..........

⁣Моей любви, как пропасти, страшились,

на дне которой - бурная река.

Поклонники в ней сгинуть не решились

и предпочли любить издалека.

Но был безумец... Мною увлеченный,

он видел бездну, знал, что погублю,

и все ж шагнул светло и обреченно

с последним словом: «Я тебя люблю!»

Эти поэтические откровения Дербиной полностью укладываются в трагедию Николая Рубцова, ушедшего на взлете, в 35 лет.

На его могиле в Вологде завет: "Россия, Русь, храни себя, храни!"

На памятнике работы Вячеслава Клыкова - строки

«За все добро расплатимся добром,

за всю любовь расплатимся любовью..........»

Будем помнить, читать , любить этого замечательного Поэта-Н. М. Рубцова.....

⁣ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ 

Потонула во тьме

Отдаленная пристань.

По канаве помчался -

Эх - осенний поток!

По дороге неслись

Сумасшедшие листья,

И порой раздавался

Пароходный свисток.

Ну так что же? Пускай

Рассыпаются листья

Пусть на город нагрянет

Затаившийся снег!

На тревожной земле

В этом городе мглистом

Я по-прежнему добрый, 

Неплохой человек.

А последние листья

Вдоль по улице гулкой

Все неслись и неслись,

Выбиваясь из сил.

На меня надвигалась

Темнота закоулков,

И архангельский дождик

На меня моросил...  

ОСЕННЯЯ ЛУНА-П. Беседин читает Рубцова  

Вот и отметили очередной ДР Николая Рубцова, вспомнили...... помянули.

Долгая память ....

Поет Осеннюю песню сам Рубцов.

Тут добавлен куплет.

Я в ту ночь позабыл

Все хорошие вести,

Все призывы и звоны

Из Кремлевских ворот.

Я в ту ночь полюбил

Все тюремные песни,

Все запретные мысли,

Весь гонимый народ....

Из Кремлевских ворот-конечно же, убрали строчку.

Рубцов стал петь-Из родимых ворот

..........

⁣⁣⁣Ныне известность и слава Рубцова ,помимо невидимой власти над сердцами, имеет материально-предметное воплощение.

Именем Рубцова названа планета, улицы в Вологде и Санкт-Петербурге, открыты музеи в селе Никольском и Москве, памятники в городах Вологде, Тотьме, Череповце, Емецке.

На домах, где жил поэт, установлены памятные доски.

О количестве изданий его стихов говорить не приходится.

Но следует сказать, что мемориальная эффектность  не может скрыть некой улыбки, что-то от его поздней надежды............

СПАСИБО! ПРОСКОЧИЛА В 15 ГОДУ НАВЕРНОЕ.

Пост блестящий! Его надо читать и перечитывать, слушать и переслушивать, смотреть и пересматривать. Спасибо !

Спасибо, Галя!  

Спасибо всем, кто любит и помнит русского замечательного поэта Николая Рубцова!

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ Николая Михайловича РУбцова,ВЕЛИКОГО ПОЭТА РОССИИ! 

Спасибо, Танечка!

Спасибо Рубцову, Лена.

А мы-только благодарные почитатели его таланта))