Штрихи к портрету Раисы Жемчужной
Если кому-то из ценителей цыганского пения приходилось слышать в исполнении некоего Владимира Сокола запись, начинающуюся словами «Хочешь, сокол, мысли угадаю…», должен их предупредить: это произведение имеет весьма отдаленное отношение к старинному цыганскому романсу, о котором пойдет речь. Первая строка, давшая ему название, звучит на самом деле так: «Хочешь, сокол, мысли отгадаю?» Поется он от имени цыганской гадалки, поэтому мысли она не угадывает, а отгадывает, причем по картам.
Имя Раисы Жемчужной было мне известно от отца давно, он считал ее одной из лучших цыганских певиц. Правда, магнитофонных записей ее пения у него не было, и, как он ни старался, раздобыть их он не мог. При жизни певицы было выпущено небольшое число патефонных пластинок (ныне большая редкость) с цыганскими народными и авторскими песнями в ее исполнении и, кажется, двумя романсами, что не шло ни в какое сравнение с обширным репертуаром, звучавшим на ее сольных концертах в 1950-е и 1960-е годы.
К примеру, некогда суперпопулярную песню-романс «Кони-звери» (музыка Матвея Блантера) она начала петь раньше, а главное, лучше других. Но широко известен этот шлягер стал благодаря студийным записям артиста театра «Ромэн» Михаила Шишкова и знаменитой оперной дивы Елены Образцовой.
Другой парадокс заключался в том, что узнать что-либо о жизни и творческом пути замечательной певицы долгие годы было негде. Дошло до того, что в почти 400-страничной книге «Кумиры российской эстрады» (автор Борис Савченко, Москва, 2003 г.) при наличии отдельной статьи о Михаиле Жемчужном (внуке Раисы) и его жене Ольге (замечательной гитаристке) не нашлось места для статьи о заслуженной артистке страны Раисе Юсуповне Жемчужной (1920–1981).
О несколько отстраненном отношении к творчеству этой певицы столичных цыганских кругов время от времени до меня доходили какие-то слухи, причем складывалось впечатление, что Раиса — вроде бы и не настоящая цыганка. Некоторый свет пролил ныне покойный исполнитель русских романсов и артист театра «Ромэн» Анатолий Титов, с которым я поддерживал добрые отношения. На наш совместный с Владимиром Цетлиным вопрос, почему вокальное наследие Раисы Жемчужной пребывает как бы в тени других цыганских исполнителей, он прямо сказал, что она не цыганка, а еврейка. Признаться, эта новость лишь прибавила во мне желание получить об артистке более обстоятельную информацию.
Вскоре мне посчастливилось побывать на вечере памяти певицы, организованном ее внуком Михаилом Жемчужным в московском Доме журналистов, и даже получить от него в подарок приуроченный выходом к данному мероприятию компакт-диск «Раиса Жемчужная. Россыпи цыганских песен». В небольшой заметке, помещенной на развороте буклета, сообщалось, что певица «родилась в Симферополе в 1920 году. Ее род ведет начало от древнейшей горской княжеской семьи». Почему-то я сразу решил, что речь идет о караимах.
Эта правда удивительна прежде всего тем, что Раисе Жемчужной, не цыганке по происхождению и по воспитанию, на два добрых десятилетия удалось сделаться в СССР самой яркой исполнительницей именно цыганского репертуара, певшей в подлинно народной, ныне давно утраченной манере.
Что же касается русской части ее вокального наследия, то и здесь — что ни номер в ее исполнении, то подлинный шедевр. Это и несправедливо забытый романс «Все понятно, просто и несложно», и романс Ларисы из «Бесприданницы» А.Н. Островского, и «Пусть я страдаю», и «Очи черные», и «Когда на него ты глядишь», и «Песня старого актера» из раннего периода творчества Исаака Дунаевского, и, разумеется, «Хочешь, сокол…», сохраненный в исконном виде исключительно благодаря Раисе Юсуповне. Причем сохраненный в той огненной, пронзительной манере, в которой вряд ли кому-то еще удастся повторить эти никогда ранее не публиковавшиеся строки:
В заключение — несколько слов о не менее ярком романсе (или, если угодно, цыганской песне) из репертуара Раисы Жемчужной под названием «Кони-звери», текст которого принадлежит поэту Илье Сельвинскому. «Кони-звери» вошли в его «Цыганский цикл» 1966 года, состоящий из пяти стихотворений, музыку к которым написал Матвей Исаакович Блантер. Илья Львович, как и Раиса Юсуповна, родился в Симферополе в крымчакской семье.
Конечно, в те годы крымчаков в этом городе жило немало, но почему-то мне кажется, семьи Пурим и Сельвинских были между собой знакомы, и, проживая впоследствии в Москве, мастистый поэт не упускал из виду творческих успехов своей оцыганившейся землячки и соплеменницы. Может быть, по этой причине первой исполнительницей его зажигательного шлягера на музыку Блантера стала неповторимая Раиса Жемчужная. Если это так (а это подтвердил мне в письме Михаил Жемчужный-младший, внук певицы), то запись, сделанная неизвестным поклонником таланта Раисы Юсуповны в Центральном доме культуры железнодорожников, имеет не только филофоническое, но и историко-литературное значение.
Автор - Николай Овсянников. Международный еврейский журнал "Алеф"
Спасибо за подборку.
Подумалось: а есть ли какая-нибудь связь между Мар дяндя и Марджанджа Шуфутинского?
Раньше я писал в "шапке" о том, что могло бы заинтересовать, что прикреплено в комментариях. Сейчас писать перестал. Пусть сами что-то находят, так, мне кажется, даже интереснее
Мар, дяндя - известная народная цыганская песня. Существует как вокальная, так и инструментальная версия. "Марджанджа" - по сути та же песня, но её авторство присывается Игорю Зубкову. Плагиат в наше время - обычное дело. Исполнители же считают, что уровень музыкальной грамотности современного слушателя, как метко выразился Лаки Кесоглу - "ниже плинтуса", вот и втюхивают, что непопадя
На диске Шуфутинского "Нет проблем" 1994 г., например, вообще не указаны авторы романсы "Дни за днями"
ПЕСЕННОЕ НАСЛЕДИЕ РАИСЫ ЖЕМЧУЖНОЙ