Картинки

Информация 1
В советской магнитофонной культуре словосочетание Банановые острова закрепилось как символ интеллектуально-технической революции, которую произвела в мозгах у населения работа с одноименным названием. Альбом, задавший тон в отечественной поп-музыке на несколько лет вперед.
Любопытно, что массовая реакция на Банановые острова в подавляющем большинстве случаев подчинялась простому закону: чем выше уровень - и музыкальный, и просто культурный - тем больше нравились Банановые острова.
Его любили поп-звезды и законспирированные рокеры, под него танцевали на студенческих дискотеках и в курортных домах отдыха. На нем, наконец, учились качественно записывать живой звук звукооператоры и саунд-инженеры.
Все вокруг думали, что я затеял очередную лабуду, а когда Бананы шарахнули, это оказалось для многих полной неожиданностью, - вспоминает генератор этого проекта композитор-аранжировщик Юрий Чернавский.
Уже первые 60 секунд Банановых островов показали, насколько гений Чернавского-звукооператора не уступает его способностям аранжировщика и музыканта. Будучи электронщиком-маньяком, он из примитивнейших синтезаторов типа Полимуга и Korg Polу 800 извлекал такие тембры, которые, казалось, эти инструменты не могут выдавать по определению.
В поиске подобных звуков Чернавский достиг известных высот еще в конце семидесятых. Когда появились первые синтезаторы, кому-то нужно было на них играть... - вспоминает он. В музыкантских кругах передавалась из уст в уста легенда о клавишнике группы Boney М, который, оказавшись волею судеб на репетиционной базе Красных маков, не мог поверить собственным ушам, услышав, какой звук издает переделанный Чернавским немецкий синтезатор Vermona.
В залитом прорвавшейся канализацией подвале Чернавский умел так записывать эти утробные звуки на узкопленочный двухканальный STM, что даже спустя много лет западные профессионалы с многолетним стажем отказывались верить тому, что Банановые острова записаны не на многоканальную технику.
Я тогда не был ни звукорежиссером, ни звукооператором, - вспоминает Чернавский. - Просто я был фанатом студийной работы и к тому же много общался со звукоинженерами из Мелодии, которые в этом разбирались.
Идея Банановых островов вынашивалась Чернавским давно - еще со времен работы в Красных маках, где Юрий делал аранжировки для песен Владимира Матецкого. Затем идея перекочевала вместе с Чернавским в Динамик, однако, не найдя активной поддержки в лице Кузьмина, пустила свои глубокие корни уже в рядах Веселых ребят.
Продюсером перехода Чернавского из Динамика в Веселые ребята выступил сам Матецкий. Распрощавшись с Удачным приобретением, он уже несколько лет сочинял песни для эстрадных исполнителей, но в голове у него давно вертелась идея записать альбом по типу Маневров Алана Парсонса. В название этой работы Матецкому хотелось вынести имя автора, а не исполнителей, а в группу набрать самых разных инструменталистов.
Тащить в одиночку подобный проект Матецкому было затруднительно. Тут нужен был единомышленник, и прежде всего по аранжировкам. Кандидатуру на это место лучшую, чем Чернавский, придумать было сложно. Так возникла фирма с условным названием Чернавский-Матецкий.
Первоначально планировалось создание двойного альбома, на котором первая часть должна была состоять из композиций Чернавского, а вторая - соответственно Матецкого.
Старт проекта я взял на себя, - вспоминает Чернавский. - Там играли басист Cергей Рыжов и барабанщик Юрий Китаев, с которыми я работал еще в Красных маках и в Динамике. Матецкий выступал в роли продюсера. Он улаживал массу коммуникаций, что-то монтировал в студии и помогал работать над текстами.
Поскольку мелодический рисунок большинства композиций был в основном готов, наибольшие проблемы у музыкантов возникали именно с текстами. По воспоминаниям участников записи темы рождались неожиданно, зачастую - путем коллективных усилий. Как гласит история, во время гастролей в городе Махачкале Чернавский, прогуливаясь вечером с музыкантами по местной набережной, предложил им подумать над песнями, связанными с экзотикой некоего бананового государства-острова. В итоге ключевое слово бананан было придумано Сергеем Рыжовым прямо на ходу - в ответ на просьбу Чернавского найти рифму к слову банан. Позднее Матецкий, сидя в гостях у Чернавского в его коммунальной квартире на Бауманской, изобрел хуковое выражение зебрус африканус, а затем вспомнил строчку из композиции Kraftwerk The Robots : Я твой слуга/Я твой работник, после чего самому Чернавскому пришла в голову мысль о сошедшем с ума роботе.
Была совершена попытка поиска какого-то эзопова языка. Все-таки верилось, что все это можно вытащить на средства массовой информации, - вспоминает Матецкий. - Мы подолгу беседовали с Чернавским, могут ли существовать такие фразы, как зебрус африканус и я робот, я сошел с ума. Это явно не проходило на телевидении, что позднее подтвердила жизнь.
Примечательно, что окончательные тексты были обнародованы Чернавским чуть ли не в самый последний момент. Но даже на финальной стадии записи в словах песен происходили определенные изменения. К примеру, изначально на мелодию Зебры планировалось наложить текст Мальчика Бананана.
Запись альбома стартовала осенью 82-го года на репетиционной базе Веселых ребят в подвале ДК Свердлова. В этом полутемном субкультурном подземелье, заваленном концертным реквизитом, ящиками и прочим хламом, Чернавский на основе магнитофонов STM, усилителя Roland и концертной аппаратуры Веселых ребят собрал мини-студию. В частности, со всей Москвы были добыты сразу несколько синтезаторов (роландовские Юпитер-4 и Юпитер-8, Полимуг, Минимуг), из которых впоследствии выжимались именно те звуки, которые Чернавский считал единственно верными.
Работа над Банановыми островами началась с пробной демо-записи, на которой Чернавский в два наложения (клавиши плюс саксофон) под ритм-бокс записал на магнитофон Нота мелодии всех песен. Эта лента была незамедлительно выдана музыкантам Веселых ребят для ознакомления.
Часть клавишных партий на альбоме сыграл сам Чернавский, часть - клавишник Веселых ребят Александр Буйнов. На гитарах играли Игорь Гатауллин и Алексей Глызин, а ритмический каркас создавался силами тандема Китаев - Рыжов.
Еще выступая в составе Динамика, мы почувствовали, как нам надоел рок-н-ролл, - рассказывает Юрий Китаев. - В тот момент настольными пластинками у нас были диски Police. Нам хотелось побольше новой волны, гэбриэловщины и шизофрении.
Впоследствии изумительное качество записи альбома Чернавский любил объяснять не собственными звукорежиссерскими заслугами, а той великолепной формой, в которой находились Рыжов и Китаев.
Они составляли одну из лучших ритм-секций страны и играли так слаженно, как никто другой, - считает Чернавский. - Это была идеальная пара - с точной подачей, безукоризненным ритмом и отличным звукоизвлечением.
Китаев и Рыжов тратили на ежедневные репетиции не менее пяти часов. Они подолгу отстраивали инструменты и очень точно на них играли. Но еще больше времени уходило у самого Чернавского на запись огромного количества дублей. Из них выбирались лучшие куски и затем делался кропотливый монтаж. Весь пол в студии был усеян обрезками пленки, а стены были утыканы гвоздями, на которых висели куски пленок с наиболее удачными фрагментами композиций.
Очень скоро стало понятно, что подготовленные Чернавским композиции слишком продвинуты и крутоваты для эстрадноориентированных Веселых ребят.
Постепенно работа над альбомом превратилась в автономный проект, осуществляемый при активной поддержке музыкантов ансамбля. К примеру, гитарный рифф к песне Мальчик Бананан был сочинен Игорем Гатауллиным - под беспрецедентным давлением Чернавского, который не отставал от гитариста до тех пор, пока тот не придумал нечто действительно стоящее. Аранжировку к песне Я сам сделал Александр Буйнов, который вместе со штатным барабанщиком Веселых ребят Алексеем Тамаровым отыграл сдвоенное барабанное соло в середине этой композиции.
Тамаров и Буйнов стояли напротив друг друга, обложившись со всех сторон томами и бонгами и мочили по ним изо всех сил, - вспоминает звукорежиссер Веселых ребят и Аракса Валерий Андреев, который выступил на данной сессии в роли ассистента Чернавского.
...Особые проблемы возникли у музыкантов при записи заглавной композиции Банановые острова. Поскольку песня была длинной, ближе к ее концу музыканты начинали заметно уставать, теряя первоначальный запал. Как гласит легенда, ситуацию спасла одна из поклонниц, находившаяся в тот момент в студии. Музыканты, выпив водки, попросили ее потанцевать под музыку - для повышения тонуса и поднятия настроения.
Девушка начала танцевать - все энергичнее и энергичнее, - вспоминает Китаев. - Мы тоже заиграли энергичнее. Затем она сбросила кофточку. Затем футболку. Затем бюстгальтер. И тут у группы попер драйв.
В итоге Мальчик Бананан был рожден из двух дублей, в одном из которых более энергично была сыграна первая половина, а в другом - вторая. Затем эти фрагменты были склеены, а место склейки замаскировано реальным телефонным разговором, состоявшимся между Чернавским и его сыном Димкой.
Еще одна причина качественной записи Банановых островов заключалась в том, что на исходную болванку фиксировалось живьем максимальное количество инструментов. Затем на пленку ORWO записывался вокал, предпоследним наложением Чернавский записывал саксофон, а последним - трески, свисты, дикие звуки и вторую партию вокала.
Любопытно, что насчет кандидатуры вокалиста изначально существовало сразу несколько вариантов. Предполагалось, что Чернавский и Матецкий будут петь вместе или по очереди. Также рассматривался псевдобитловский проект, при котором каждый из участников записи должен был исполнять по одной композиции. К примеру, Сергей Рыжов - Мальчика Бананана, Юрий Китаев - Мечту идиота, а гитарист Веселых ребят Алексей Глызин - слезливый финальный медляк Я иду к тебе. Одно время предполагалось, что все вокальные партии исполнит Александр Буйнов. Однако сам Буйнов петь подобный абсурд застеснялся и от роли ведущего вокалиста отказался наотрез.
В итоге все песни на альбоме исполнил Чернавский - после того, как была записана инструментальная часть фонограммы и музыканты уехали на очередные гастроли. При исполнении композиции Робот Чернавский пропускал голос через вокодер - чуть ли единственный существовавший в Москве вокодер, которым пользовался Петр Подгородецкий, создавая гнусавый вокал в группе Ованеса Мелик-Пашаева.
Я пел по ночам в полном одиночестве, параллельно крутя ручки магнитофонов, - рассказывает Чернавский. - Это была довольно интересная работа, где все происходило на голом энтузиазме и я сам был себе руководителем. Я хотел придать вокалу какой-нибудь необычный фасон, поскольку традиционная эстрадная манера пения или имитация шаманства под расстроенную гитару были мне не близки.
Чернавский очень подолгу записывал вокал, пытаясь найти верную интонацию, - вспоминает Матецкий. - Юра никогда не был певцом, но тонко чувствовал настроение композиции и очень хотел петь, хотел быть первой фигурой.
После полугода студийного заточения работа над альбомом была завершена. Безупречную смесь холодной и несколько отстраненной новой волны (Мечта идиота, Зебра), электронного рок-н-ролла (Банановые острова) и шизофренического электропопа (Робот, Мальчик Бананан) первоначально планировалось объединить под общей вывеской Ох, как ужасно болит голова, но в итоге верх взяла версия Матецкого - Банановые острова.
Творческая и эстетическая подоплека альбома - это попытка идти от образа, - говорил Матецкий в одном из интервью тех лет. - От образа этакого потерянного, пусть придурковатого паренька, но не глупого, а все подмечавшего, все видевшего.
По инерции в конце 83-го года дуэтом Чернавский-Матецкий была начата запись второго альбома. В архиве у Матецкого сохранились демонстрационные пленки песен Куклы - очень сложный механизм и Все мы любим реггей, но осуществить эту идею так и не удалось. На той же сессии была записана композиция Телефон-буги, впоследствии вошедшая в сольный магнитоальбом Чернавского Автоматический комплект.
Немаловажным для проекта Чернавский-Матецкий являлось и то, что его идеологи были уже не юношами (Чернавский - 35 лет, Матецкий - 30) и людьми достаточно ортодоксальными. Поэтому вполне естественно, что их волновало официальное паблисити работы.
Бананы были буквально на грани, в пяти минутах от того, чтобы оказаться взятыми в колоду средствами массовой информации, - считает Матецкий. - И кто знает, что бы случилось, выйди этот альбом на пластинке. Ему не хватило чуточку счастья.
Спустя несколько месяцев после окончания записи Чернавский с Матецким как электронно-синтезаторный проект выступили единственный раз - на съемках новогодней телепередачи Песня-83 с композицией Робот. В эфир этот ролик, естественно, не попал - в тот год страну развлекали Ротару с песней Романтика и Пугачева с Айсбергом.
В связи с гастролями в составе Веселых ребят меня какое-то время не было в Москве, - вспоминает Чернавский. - Вернувшись домой, я зашел в гости к Макаревичу и прямо с порога спросил: Ну и чем дышит сейчас страна? На что Макаревич, недолго думая, ответил: Страна слушает Машину времени, а Машина времени слушает Банановые острова.
Александр КУШНИР (100 Магнитоальбомов Советского Рока)

Информация 2
"... "Банановые острова" в эстрадном море СССР
«… и все это прячут в огромный сарай!»
В середине восьмидесятых годов, как это ни странно, я испытал глубочайший кризис в области слушания музыки. Острый, пряный интерес к музыке «Аквариума» понемногу схлынул, трансформировавшись в устойчивый и уважительный, но уже отнюдь не коленопреклоненный интерес. «Машина времени» оказалась для меня очень возрастной – к тому времени меня уже мало интересовали ответы на вопросы, которые ставил в каждой второй, а то и первой своей песне Андрей Макаревич. Группы свердловского рока оказались сродни питерским – отдельные звездочки на всеобщем «вале» энергии, мало подпитанной Гармонией, Музыкой и Словом. Большая же часть подобно ДДТ и ЧАЙФУ впоследствии оказалась для меня в музыкальном и исполнительском смысле, увы, совершенно несостоятельными.
Время для пристального интереса к джаз-року, мировому, уровня Чика Кории и «Уэзер рипорт», и отечественному, оказавшемуся не хуже мирового уровня, «Арсеналу», для меня тогда еще не пришло – слишком мало было информации. И я решил обратиться к музыке, поставщиком которой во все времена, уж извините, была в СССР, прежде всего, московская эстрада.
Были для меня две звезды – Андрей Мисин и «Воскресенье», хотя уже тогда меня больше интересовала его ипостась под названием «СВ». о которой слишком мало было известно, а музыки – и того меньше, за исключением известного винила. Но о них – разговор долгий, а потому – особый.
Культура ВИА к тому времени почила в бозе, а ее метаморфозы в виде затянутых в кожу и металл «Землян» и прочих напоминали мне овец в волчьих шкурах, а отнюдь не наоборот. Мои любимые «Веселые ребята» перестали быть и любимыми, и веселыми – в те годы песни, гармонии, слова и наряды производили на меня совершенно идиотское впечатление. Отчетливо отдавало лажей и искренним, самозабвенным конформизмом, помноженным на только-только ощутимый, но уже отчаянно притягательный запах шоу-денег. Только деньгами я и объяснял деградацию таких разных, но весьма интересных для меня величин, как, к примеру, Буйнов и Салтыков. Но суть – не в деньгах, вернее, не только в них. При всем моем желании есть куча имен уровня Лермана, Голутвина, Алешина, Градского и огромного множества иных достойных людей, которые подобным бл**ством, уж простите, не занимались – видимо, и в мыслях не было. Словцо сильное, но, безусловно, верное – иначе и не назову. Однажды я и сам разразился на полные междометий вирши по тем ностальгическим временам:
Какие были времена! Была эстрада из говна,
Кругом ля-ля и на-на-на, и ритм – тын-дынц-тынц-тырынц!
Очень не хотелось загружаться в Битлз и прочие «ихние» блаженства – они и без того присутствовали в душе. Хотелось, однако ж, чего-то свежего. И плюс – хорошо сыгранного в СССР!
Ну-ка, переберем нынешние альбомы, записанные в сегодняшней России! Что сегодня сыграно хорошо? Из последнего? То «хорошо», что заставляло нас некогда слушать «Своими руками» Арсенала с «Посвящением Махавишну» вместо самого Оркестра? И не по причине отсутствия информации. Кто может что-либо напеть или наиграть из Махавишну? А из Арсенала – запросто намурлыкать, хотя там музыка и посложнее была зачастую. Все говорит об одном – мы были не хуже. А по мелодике – и покруче, особенно на уровне попсы. В этом отношении для меня «Клен» Синей Птицы запросто покачивается на чаше одних весов с «Отелем «Калифорния». Вот с Битлз – вряд ли. А с «Орлами» и Крисом Норманом – запросто.
Но когда я услышал первые звуки гитары в альбоме «Банановые острова», я, что называется, прищурился. Об альбоме «По волне моей памяти» я бы сказал кратко – Вещь! Об «Островах» скажу – Фишка!
Я много читал о том, кто действительно придумывал этот альбом. Много разных мнений. Но я четко для себя уяснил, кто скрывался за проклятым всеми худсоветами словом «Тандем» - Чернавским и Матецким. Для этого стоило всего лишь прослушать, что потом, после этого альбома делали эти друзья порознь. Рискну оскорбить поклонников уважаемого мною Джона: он так и не поднялся после распада битлов на уровень маккартниевского «Band of The Run». А ведь Пол фактически писал этот альбом, свой лучший альбом, в одиночку, лишь с супругой и верным другом, позорно преданные всей остальной группой после печальной истории в Нигерии.
Я внимательно присматривался к творчеству Владимира Матецкого в период после «Островов». Скажу честно: ничего «оттуда» у него больше не было. Были банальные, а зачастую – позорящие самого композитора песни типа «Вот и лето прошло», характеризующие господина Матецкого как беспринципного и мало понимающего в Поэзии человека. И я понял: БО – это, прежде всего, Юрий Чернавский. Плюс – сессионные музыканты из ВР. Что бы там ни говорил Павел Яковлевич – его ВР того периода проходили ту стадию эстрадной пошлятины, на которой «нью вэйв», сиречь «новой волной» и не пахло. Может быть, именно поэтому уважаемый мной Павел Слободкин в ту пору и словом не обмолвился в прессе о том, что ВР тоже приложили к этому руку. Ведь «Банановые острова» – это гонимый альбом, это ж понимать надо!
Саунд альбома безупречен. Вот такую гитару хотелось слушать – колкую, высокочастотную и одновременно – с «мясом» истинных, «честных», как сейчас принято выражаться, средних частот. Бас – по уму. И этим все сказано. «Умный» бас – залог великих и прерогатива истинно талантливых альбомов. Кто хоть раз хвалил бас в тухмановском ПВМП? А гитариста Бориса Пивоварова? А жаль… Поучиться можно.
«Банановые острова» – первый серьезный и концептуальный российский альбом, в котором «рабочий» электронный барабан бьет вторую долю. Сейчас историки связывают этот сдвиг в ритме – от сильной на вторую долю – с ритмической и не только революцией в мировой поп-музыке. Нам, в те годы привычным к сильной доле, поначалу барабан на слабую долю колотил в уши – уж слишком громким казался, нарочитым и навязчивым. Но так теперь стучали во всем мире, и так звучит в «Островах».
Клавиши в БО – роскошное пиршество. Чувствуется, что основной создатель музыки и концепции – клавишник, влюбленный в электронику, умеющий «холодное» звучание делать удивительно теплым и интересным. Агрессивное, акцентирующее электропиано, «как на западе», куча стрингов, полюбившихся нам еще по АРАКСУ и привычных по их же аранжировкам мудрого Юрия Антонова, чуть ли не впервые появляющиеся электронные басовые клавиши – вспомните последующую российскую эстрадную музыку лет этак на пять вперед, всю сделанную на бас-синтезаторах! Обилие стилей и заморочек, от КРАФТВЕРК – «Я - робот» до ПОЛИС и Ямайки. И это – не совковый реггей КАРНАВАЛА и ДИНАМИКА, здесь присутствует концептуальная Идея!
Идея «Банановых островов» проста как мир: весь этот самый мир - сущий бардак! Но как же весело и артистично она решена! И какая гремучая и вместе с тем органичная смесь в текстах сарказма, маразма и Хармса! Разноцветье, карнавальная эклектика ритмов. Куча ярких и неожиданных музыкальных кусочков, как у Тухманова в ПВМП, сдвинутых, сбитых по ритму, настроению, мироощущению. Весь альбом удивительно напоминает известное стихотворение Семена Кирсанова «Танцевальный час на Солнце». Это – истинное буйство, с зажигательными рок-н-роллами, маразматическими диско, беспрестанными встряхиваниями, будоражащими всплесками, криками, звуками! И маразм как художественный метод! Да-да, а почему бы и нет, собственно?
Мне дела нет до того, как окрашена «зебрас африканус полоскусус вульгарус» – черная в белую полоску или белая – в черную. Именно об этом – «Банановые острова». Мне есть дело до самой зебры, которую мы теряем, забываем, не замечаем за ее мельтешением полос, окраса, мимикрии. Помните единственный советский фильм в стиле нью вэйв – «Сезон чудес»? Там актеры надевают на себя кучи шляп и пляшут на берегу под таксистку Пугачеву? Забавно. Но ведь там тоже был определенный протест, и если мы об этом вспомним и задумаемся – многое поймем и ощутим иначе, совсем иначе. И шлюзы уже были открыты – в СССР в те годы неудержимо рвется поток однообразной зарубежной эстрады, все бары заполнены под завязку 4-аккордной музыкой итальянского диско. По телеку скачут пухлые тетки в засученных белых диско-лапсердаках с эфемерными, субтильными солистами-подпевалами. Уже пробует силы и голос тупой российский шлягер, рядом с текстами которого ВИА – просто высокая поэзия о простых же, но вечных чувствах.
В БО к нам впервые в музыкальную жизнь постучалась Ее Величество Технология – об этом «Я робот». Техно-драма в поп-музыке – это не слабо. Робот, который сошел с ума, и уже этим обнаруживает в себе человеческие чувства, способность на разум, на интеллект, на Трагедию.
О саксофоне у Чернавского я уже не говорю. Он – выше всех похвал, ибо успешно сочетает в себе импровизационность и вольность в звукоподаче джаза и отточенность рока, студийную функциональность и волшебство пассажей. Послушайте кусочек после «Незнакомого человека». Это очень красиво, без всяких слов и описаний.
«Мальчик Бананан», к сожалению, невнятно прозвучал в «Ассе» Соловьева. Замечательный режиссер, увлекшийся в свое время БГ и всем «этаким», свалил в кино всю музыку в кучу. А «Бананан» – это не «Африка», это глубже, как Азия. Его нужно слушать либо отдельно, либо – внутри всего альбома. Он – гвоздь. Мы в армии в 1984 году играли «Бананана» в клубе части, и три батальона мужиков всех национальностей ревели от восторга, а очередные гражданские ВИА, приехавшие в гости к нам в часть вроде как основные блюда, кусали губы от зависти и злости. Это была Новая Музыка. Ее нужно было по-другому петь, играть, двигаться, слушать – и то по-другому. Под нее можно было балдеть. В ней был протест, протест скрытый, завуалированный, «для своих», для тех, «кто понимает». Разумеется, никаких социальных целей музыканты в БО не преследовали – слава Богу, время плакатного рока иллюзорной революции “ожидания перемен” тогда еще не пришло, и, кроме того, у уважающих себя музыкантов во все времена не возникает особого желания играть в политические игры, ибо есть более интересные задачи художественного свойства. Кто очень хотел, тот мог попытаться отыскать между строк БО любые нужные ему темы, я же вижу в этом ансамбле прежде всего Самоиронию – чувство, отличающее истинного творца от ремесленника. Это был протест против скучной музыки, скучных слов, набивших оскомину догм и официальной эстрады. Мы хотим говорить о том, о чем хотим, без всяких экивоков и оглядок на союзы композиторов, “литовки”, официально диктуемые моды и навязываемые стандарты. И это нормальное желание всякого художника, просто свое несогласие и собственное кредо музыканты в БО построили не на ложном пафосе или сермяжных березках-рябинах, а на бананах! Казалось бы, страшно далеки были они от нашей действительности, ан нет! Уже недалек был тот день, когда на российском рынке и сами бананы стали дешевле наших родных яблок и картошки. Вот только в российской эстраде всякое явление народу настоящего Банана, спелого, экзотичного, да еще и в такой прикольной кожуре, неизменно вызывает отчетливый скрип мозгов и страстное желание гневно крикнуть автору: а что это Вы хотели сказать этой Вашей, с позволения сказать, песней? А почему я ничего тут не понял? А, может, это просто Вы чушь порете?
Да ничего такого, отвечают “Банановые острова”: собственно говоря, все, что мы хотели, - все уже сказано, спето и сыграно. Как говорил Карлсон, это я шалю, то есть балуюсь. Но почему же детские игры, пусть даже и взрослых людей, зачастую гораздо интереснее и притягательнее повседневного конформизма бытовых хлопот? А нынешняя эстрада все менее напоминает Игру, а все больше – натужный и потогонный танцепляс, не нуждающийся в партнере в лице Слушателя и Сопереживателя и в результате имеющий лишь Потребителя, который “и так все схавает”. БО – это Игра, которая, увы, почти не нашла продолжения в СССР, ибо наша эстрада не подразумевает Соучастия, поскольку ее задача – неустанно грузить, доверху, под завязку, гнать вал “фирмы”. А если речь сегодня и заходит об Играх, то меня в них вовсе не устраивают правила, ибо хочется играть с равным партнером, не оскорбляющим своими тремя натуральными аккордами и набором слов без прилагательных твое среднестатистическое высшее образование души.
Отточенный инструментал, изящные мелодии, понтовый саунд, улет и неожиданность Игры – вот что для меня значат “Банановые острова”. И мало кто в России ныне это значат Так и Настолько.
О вокале разговор особенный. Чернавский – это Мульт. Чистейшей воды! Так до него никто не пел, не говорил, не смеялся, не издевался и не шутил. С его первой, заглавной вещью альбома – “Банановые острова” я могу сравнить разве что бессмертную “Чунга-чангу”. И – всё, что характерно!
Чернавский – это человек-фишка. Он придумал это слово, так же, к примеру, как придумал и “Ласковый май” - применительно к российской эстраде, он его и культивировал. И, подобно Роботу из альбома, хоть 127 - ему по документам, но выглядит Чернавский в БО – на все 220 вольт! После него она, эта умная и неожиданная фишка, в нашей эстраде, по сути, и умерла, не найдя себе достойных арлекинов и пьеро на фоне рогожиных, аллегровых и новоявленных витасов.
Почему чиновники от эстрады так возненавидели “Банановые острова”, что немедленно внесли их в реестр запрещенных к исполнению альбомов и групп? Да просто они увидели в них путь, по которому могли пойти тогдашние ВИА и иные команды – путь веселья, истинного и остроумного прикола и офигенной, бьющей через край жизнерадостности и информативности. Эстрадная музыка в СССР может быть веселой и одновременно информативной – кто бы мог подумать!
В итоге мы имели дворовую ДЮНУ, милых пьянчужек ТАЙМ-АУТ и нездоровых инопланетян Шуру с Витасом. Вместо маразма – пэтэушную заумь толстомясой “Гостьи из будущего”, напоминающей юную и продвинутую слегка мадам Грицацуеву в криолинах. Вместо мелодий – и без того отовсюду украденное трехнотье Крутого и саркастически простершую совиные крыла Примадонну – извини, Рассея, я у тебя, дуры такой, блин, одна-одинешенька такая супер-пупер, сама, значить, ты страна и виновата… Вместо ритма – долбеж “Руки вверх” из машины по другую строну оврага от вашей дачи – сурово, мощно, до вечера.
В “Банановых островах” грядущая Новая Компьютерная Эпоха вдруг удосужилась повернуться к нам своим забавным, лицедейским, пофигистским обличьем. Это был офигенный выброс доброй положительной энергии, который всегда свойствен милым чудакам и мудрым шутам при королевских дворах. Ныне шуты шуткуют уже не у тронов королей – все больше на потребу толпы. И все такие обаятельные! И все такие обаятельные!
- Скажите, как живете?
- Замечательна-а-а-аааааааа!!!!!!!!!!!!!
И ведь не зря ж просили нас – не заплывайте далеко!
И вдруг – Меломановые острова на горизонте!..
Черт возьми, я скучаю по ним. Я по ним тоскую. Мне странно, что люди, делавшие хорошую музыку в молодости, ныне делают плохую в зрелости и очень плохую – под старость. Хотя, казалось бы, все должно быть наоборот. Я этого не понимаю и, видимо, уже не пойму. Я скучаю по сказкам эпохи НТР – именно так называли БО во времена оны и были абсолютно правы. Я слушал сегодня этот альбом и вдруг понял – всю дорогу во время прослушивания у меня на физиономии цвела совершенно несвязанная со всей мной остальной жизнью улыбка. Сорок минут бесконечной, пролонгированной, радостной и восхищенной улыбки – согласитесь, этого уже немало.
И я до сих пор не понимаю и поражаюсь: как же он, этот мальчик Бананан, все-таки умудрялся сидеть в трубке телефона и делать «ту-ту-ту»?!! И причем мне не стыдно своего невежества, ей Богу!
Впрочем, я всегда преувеличиваю.
Сергей ЧЕЛЯЕВ."
А ещё в природе существует компакт, только вот "Зебра" там какая-то неправильная, инструментал на 2:27 вместо "...зебра африканус..."

Спасибо, Сергей!!! Классный пост...

Александр, пожалуйста!