История российской и советской грампластинки.

Главные российские и советские производственные базы

Апрелевский Ордена Ленина завод грампластинок (АЗГ)

Адрес: Московская обл., Наро-Фоминский р-н, г.Апрелевка, ул. Апрелевская, 1

В 1909 обрусевшие немцы, предприниматели Богдан Васильевич (Готлиб Генрих Карл) Молль и его сын Иван (Иоганн), выкупили разорившееся имение в селе Апрелевка под строительство химического завода по производству шеллачной массы для печати грамластинок.

Богдан Молль (отец) и Иван Молль (сын) - основатели Апрелевской фабрики грампластинок

Сначала производственная схема предусматривала только производство шеллака для его последующей реализации; однако, после открытия производства, с подачи и при поддержке компаньонов из Германии Августа Кибарта и Альфреда Фогта, хозяева решились на расширение функциональных возможностей фабрики.

Август Кибарт, немецкий предприниматель и инженер

Для первых тиражей были закуплены в Германии готовые матрицы, и производство началось в октябре 1910 с перепечаток.

Первый построенный корпус Апрелевской фабрики (реконструкция)

С 1911 года весь цикл производства продукции (запись, изготовление матриц, производство шеллачной массы, штамповка, а чуть позже – и изготовление конвертов и альбомов для грампластинок) сосредоточился в  Апрелевке, и покупка зарубежных матриц была прекращена. За первые годы существования Апрелевская фабрика выпустила около двух миллионов шеллачных дисков (несколько сотен наименований), и стала самым крупным игроком на рынке шеллачных дисков в Российской Империи.

Пластинка-гигант "Метрополь рекордъ" (торговая марка Апрелевской фабрики) в конверте

Яблоко пластинки "Метрополь рекордъ"

На фабрике работало в то время более 50 чел, вместо изначально заявленных хозяевами 10.

Однако, с началом Первой Мировой, в 1915, Молли, как этнические немцы, были высланы из Подмосковья в Казань. Производство граммофонной продукции практически остановилось, а часть техники, которой владели Молли (в частности, автомобиль семьи) была реквизирована в пользу армии с обещанием скорой послевоенной компенсации.

Однако, война кончилась не тогда и не так, как того хотело  русское правительство, и Богдан Молль вернулся в Апрелевку только в конце 1917, после революции. В то время всем было уже не до грампластинок, и Молль с сыном законсервировали производство.

А в 1918 фабрика (как и остальные предприятия Моллей – разного рода химические производства) была национализирована большевиками, а хозяев арестовали (впрочем, скоро выпустили под обещание сотрудничества с новыми властями). После этого ареста отец с сыном выехали в Германию, но через полгода вернулись. Впрочем, арестовывали их еще не раз. Богдан Молль к пластиночному производству уже никогда не возвращался, предпочитая заниматься разработкой с/х техники, а в 1921, после очередного ареста, покинул Россию окончательно.

Иван Молль на протяжении 19-22 годов работал инженером-технологом на бывшем собственном предприятии, а после ареста 1927 года, уже неизлечимо больной, с семьей (русской женой и тремя детьми) вернулся в Германию, где в скором времени скончался от туберкулеза. Отец умер раньше, в 1926.

В 1919 производство было переименовано в «Апрелевскую фабрику памяти 1905 года». Под личным контролем В.И.Ленина, на ней снова начался выпуск грампластинок, преимущественно с идеологическим материалом: революционными песнями, речами руководителей партии и правительства, просветительскими лекциями на темы построения социализма и коммунизма. Накопленные дореволюционные запасы шеллачной массы были быстро израсходованы, поэтому в производстве были некоторые перебои; в Апрелевку доставлялся шеллак из других городов, где до революции существовали подобные производственные мощности.

В.И.Ленин записывает свои речи на грампластинку, 1919

На фабрике не хватало специалистов, пластинки получались плохого качества. С целью поправить дела, в 1919 к работе на фабрике были привлечены два бывших ее владельца – Иван Молль и Август Кибард, а также часть дореволюционного рабочего штата.

В том же году фабрика стала подразделением отдела «Советская грампластинка» Центрального управления учета, распределения и распространения произведений печати при ВЦИК (т.м. «Центропечать»).

В.И. Ленин после сеанса звукозаписи в окружении работников Апрелевской фабрики и сотрудников "Центропечати", 1921

Одна из первых пластинок, записанных Советской Апрелевкой, с речью Н.В.Крыленко, 1919

После гражданской войны (1923) Апрелевская фабрика стала производством Наркомата легкой промышленности. В 1929 в студии фабрики впервые был применен электрический способ записи вместо механического.

Одна из первых пластинок "Апрелевской фабрики памяти 1905 года" с применением электроакустического метода записи

В 1933 фабрика перешла в управление Наркомата тяжелой промышленности, получила статус завода, и некоторое время именовалась просто «Заводом памяти 1905 года»; однако позже к названию опять добавили «Апрелевский».

Довоенные этикетки пластинок Апрелевского завода (1933-1935)

В советские годы, за исключением короткого довоенного периода, Апрелевский завод был абсолютным лидером по количеству тиражей выпускаемых дисков среди всех предприятий Советской России и СССР. Лишь в 37-41 годах его серьезно обогнал новый Ногинский завод.

В 1940 году из наименования завода было изъято упоминание 1905 года, и он стал просто Апрелевским заводом, а после войны – Апрелевским заводом грампластинок (АЗГ).

Во время Отечественной войны Апрелевка была практически единственным предприятием, выпускающим граммофонные пластинки (за исключением небольших артельных производств в иных городах и пары прессов в Ташкенте). Почти все цеха завода в 41-42 были заняты под оборонную продукцию, под выпуск грампластинок была отведена лишь небольшая часть цеха прессовки. Территория завода не раз подвергалась бомбардировкам фашистской авиацией и разного рода диверсионным нападениям. Рабочие производства, помимо труда на заводе, принимали деятельное участие в строительстве оборонных сооружений на подступах к Москве. В июле 1941 АЗГ выпустил пластинку с песней «Священная война» (11019-20) в исполнении Краснознаменного ансамбля Красноармейской песни п/у А.В.Александрова; в ноябре – комплект из двух пластинок «Парад войск Красной Армии на Красной площади, посвященный 24-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции / Речь тов. И. В. Сталина о вероломном нападении фашистской Германии на СССР» (ИС 1-3).

Пластинка, выпущенная АЗГ в июле 1941 - вероятно, первая, или одна из первых, виниловых пластинок в СССР

Кстати, по злой иронии судьбы, в гитлеровской армии воевали все три сына Ивана Молля (внуки Богдана). В войсках вермахта служил старший сын Георгий (Георг). Воевать он не хотел – его призвали. Он остался жив, попал в плен и после войны до 1951 года восстанавливал народное хозяйство СССР. Средний сын, Глеб (Готтлиб), несмотря на запреты матери, по личному желанию вступил в СС, был тяжело ранен в 1941 и отвоевался - остался без ноги, до конца войны жил на пенсию инвалида, умер сразу после окончания Второй Мировой. Младший, Александр, во время войны окончил летную школу; в 1944 был призван в люфтваффе, воевал в Европе. В 1945 был сбит, попал в плен к французам; бежал, добрался до дома в Кельне. После войны стал филологом.

После войны АЗГ динамично развивался, и к концу 40х вышел на довоенные мощности. Его оборудование пополнилось новыми прессами, сделанными в СССР по немецким образцам, в студии при АЗГ появились трофейные немецкие аппараты для магнитной записи.

В 50-60 годы завод несколько раз передавался в разные ведомства. После войны он остался в ведении «Комитета по делам искусств» при Совнаркоме (с 1946 – при Совете Министров СССР). В 1953 стал производственным подразделением Министерства Культуры СССР – правопреемника упраздненного «Комитета». В 1958, в связи с образованием региональных Хрущевских совнархозов, стал предприятием Мособлсовнархоза РСФСР. В 1964 «вернулся» в Минкульт, став основной производственной базой новообразованной ВФГ «Мелодия».

 Послевоенные пластинки Апрелевского завода (1945-1988)

В начале 50х АЗГ продолжил широкомасштабный переход на выпуск виниловых пластинок; в 1951 – долгоиграющих (33 1/3, 45 об/мин) дисков; в 1961 – стереопластинок.

В 1952 Апрелевка начала экперименты с цветным винилом. Выпустив несколько пластинок "в цвете", производство цветной пластмассы прекратили, вернувшись к нему только в середине 70х.

 Первые эксперименты с цветным винилом, 1952

Завод был единственным предприятием в мире, которое до начала 70х продолжало выпускать ограниченными тиражами пластинки на 78 об/мин для граммофонов из шеллака.

Пластинка на 78 об/мин, Апрелевка, 1969

Даже с вводом в эксплуатацию других крупных производств (Ленинградского, Рижского заводов, МОЗГ) АЗГ продолжал оставаться наиболее мощным предприятием по выпуску грампластинок в СССР и в мире вообще.

Апрелевский завод, 60е

Качество пластинок АЗГ считалось лучшим до конца 50х; вторым после ввода в эксплуатацию Рижского завода; и третьим – после начала деятельности МОЗГ.

АЗГ был единственным заводом в СССР, выпускавшим «нестандартные» заказы – например, на его оборудовании печатались в 60х-70х годах специальные миньоны для советских музыкальных автоматов.

Пластинки для музыкальных автоматов "Меломан" конторы "Союзинвентарь", 45 об/мин, 1966-69

В 1971 завод был награжден Орденом Ленина, и после этого полное его наименование стало выглядеть так: «Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок». Отныне это название завода фигурировало на конвертах и на яблоках выпускаемых пластинок.

Пластинка Апрелевки, 1973

На заводе к концу 70х работало более 10 тыс. чел. – около четверти населения города Апрелевка.

Когда в СССР была возрождена частная собственность на средства производства (в 88-90 годах), в Апрелевку приезжали внуки основателя завода Георг и Александер. Ходили слухи, что ведутся переговоры о частичной реституции и выкупе завода в собственность. Однако, если подобные переговоры и имели место, они закончились ничем.

В 1989 в Апрелевке была установлена линия по производству записанных компакт-кассет.

Аудиокассета Апрелевского завода, 1991

На рубеже 91/92 годов начались черные дни АЗГ и «Мелодии» вообще. До середины 1991 цена на грампластинки оставалась фиксированной, несмотря на серьезное подорожание исходных материалов для их изготовления, что не замедлило сказаться на экономическом положении гиганта мировой граммоиндустрии – при тиражах ок. 33 млн дисков в год, АЗГ к середине 1991 пребывал на грани разорения.

В 1991 Россию в последний раз посетил Александр Молль с целью выкупа и инвестиций в завод, но серьезных переговоров опять не состоялось.

В том же году АЗГ получил полную хозяйственную самостоятельность и фактически отделился от «Мелодии». При заводе было организовано малое предприятие «Русский диск», которое отныне занималось репертуарной политикой и выпуском пластинок и кассет. Кроме винила под своим лейблом, завод выпускал пластинки других компаний, например, SNC Намина, Moroz Records  Морозова, студии "Метадиджитал" и др.

Однако, тиражи продолжали падать – из-за разрухи в экономике России, появления большого количества независимых конкурентов (в т.ч. из-за границы) и широкомасштабного наступления CD-эры. Были предложения перепрофилировать завод под выпуск CD, но там, где надо, они услышаны не были. В 1993 на базе завода было основано российско-американское СП «Апрелевка-саунд инк.». До 1994 АЗГ еще худо-бедно держался на плаву, затем его производственные площади стали сдаваться в аренду коммерческим предприятиям, не имевшим, как правило, никакого отношения ни к грампластинкам, ни к музыке вообще.

Последний на настоящий момент тираж винила был выпущен Апрелевкой в 1997.

Ныне территория бывшего завода (18 гектаров, более 50 корпусов, внутренняя ж/д) пребывает в запустении. Цеха и иные здания легендарной Апрелевской «Грамушки» отданы в аренду разного рода коммерческим предприятиям под склады, офисы и производство, не имеющее отношение к профильной специализации.

В 2008 году в Апрелевке зарегистрировано ООО «Фабрика виниловых пластинок» под руководством гендиректора Ю.Н.Антоновой.  Чем там занималось это ООО – неясно, но в 2010 фирма была закрыта.

В 2009 и 2014 годах были планы хотя бы частичного профильного восстановления производства (возможно, под патронажем ФГУП «Мелодия»), приведения территории завода в порядок, создания музея Апрелевки и т.д., но пока дело с мертвой точки не сдвинулось.

Легендарная Апрелевка сегодня... Фашистские бомбежки 41го ее разрушили куда меньше, чем "умелые хозяйственники" 90х...

Ногинский / Ташкентский завод грампластинок

Адрес Ногинского завода (1934-1941) : Московская обл., Ногинский р-н, г.Ногинск, окраина "Глухово"

Адрес Ташкентского завода (1941-1992): Узбекская ССР, г.Ташкент, ул. Грампластинок, 58 (местным адрес ни о чем не говорит; они говорят - "пластинки делали за авиазаводом")

Ногинский завод был основан в 1934 в подмосковном районном центре Ногинске (до революции – Богородск). Изначально завод разместился в цехах бывшей дореволюционного предприятия - текстильной мануфактуры фабрикантов Морозовых, затем неоднократно достраивался.

В этих корпусах бывшей Глуховской мануфактуры купцов Морозовых расположился Ногинский завод грампластинок

До войны это было наиболее динамично развивающееся предприятие граммоиндустрии с новейшим на то время оборудованием, собственной студией звукозаписи и полным циклом производства. В 1936 Ногинский завод сравнялся в тиражах пластинок с Апрелевским, а перед самой войной – троекратно превзошел последний по выпуску продукции. Как и Апрелевский завод, Ногинский тоже был в ведении Наркомтяжпрома (с 1936 – Наркоммаш), а затем – в подчинении Комитету по делам искусств при СНК СССР.

Этикетки пластинок Ногинского завода, 1934 - 1941

В сентябре 1941 оборудование завода было демонтировано и эвакуировано в Ташкент; почти весь рабочий персонал был переведен на другие, большей частью оборонные, подмосковные предприятия, либо призван в армию.

В Ташкенте с 1941 по 1945 работало только два пресса по производству дисков.

С такими этикетками выходили пластинки Ногинско-Ташкентского завода в 1941-1944

В 1944 возвращение завода в Ногинск был признан нерентабельным. В 1945 оборудование было окончательно расконсервировано в Ташкенте, и организовано производство под новым наименованием – «Ташкентский завод грампластинок». В первые послевоенные годы к производству, для его организации и обучения местного персонала, были привлечены бывшие работники Ногинского завода; позже многие из них остались в Узбекистане

Более-менее массовое производство было налажено только в конце 40х, когда начался массовый переход граммоиндустрии с шеллака на винил; причем, по воспоминаниям работников завода, оборудования для печати виниловых копий на заводе было мало – в-основном, присутствовали переделанные шеллачные прессы. Ни республиканское Управление культуры, ни, позже, местный совнархоз не желал вкладывать больших денег в развитие завода. Впоследствии это сильно сказалось на качестве выпускаемой заводом продукции: пластинки Ташкентского завода в среде меломанов считались худшими среди всех советских «печаток». Пластинки быстро изнашивались; многие тиражи были с изначальным заводским браком – «перескоками», деформацией по форме, криво наклееными яблоками. Своим полиграфическим оборудованием завод не обладал – конверты для него печатала «Апрелевка».

В 1964 Ташкентский завод вошел в структуру фирмы "Мелодия".

Пластинки Ташкентского завода (1944 - 1982)

В 1969 заводу было присвоено имя узбекского советского писателя, классика узбекской национальной прозы,  Мусы Ташмухамедова (больше известен как Айбек).

Завод выпускал, в-основном, долгоиграющие пластинки формата 7’’ (миньон). Часто заводу доверялся выпуск очень популярных дисков – миньонов В.Высоцкого, серии «Зарубежные вокально-инструментальные ансамбли» и др. – для того, чтобы хоть как-то поддерживать производство «на плаву».

Кроме эстрады, завод выпускал пластинки с музыкой народов Средней Азии.

С конца 70х на заводе, вслед за Апрелевкой, был освоен выпуск разноцветного винила, но качество пластинок от этого не улучшилось.

Цветной винил Ташкентского завода

В 1991, с обретением Узбекистаном независимости, завод вышел из структуры ВФГ «Мелодия» и стал субъектом хозяйствования независимой республики, а через год закрылся из-за изношенности оборудования и нерентабельности.

Ныне на территории завода - множество офисов и производств, с выпуском музыкальной продукции никак не связанных.

Ленинградский завод грампластинок

Строительство Ленинградского завода началось в 1947 году на Цветочной улице. Он введен в эксплуатацию в 1948 и первоначально был оборудован трофейной техникой немецкого завода грампластинок «Tempo», вывезенной из пригорода Берлина – Потсдама-Бебельсберга. В первый год работы материал для производства пластинок был также трофейным.

Адрес: г.Санкт-Петербург, ул. Цветочная, 11

«Хозяевами» завода в разное время числились Комитет по делам искусств при Совете министров СССР, Комитет радиоинформации при Совете министров СССР, Министерство культуры СССР, Ленинградский облсовнархоз, Ленинградский радиовещательный комитет. В 1964 завод вошел в структуру ВФГ «Мелодия».

Это предприятие было вторым по количеству наименований выпускаемых пластинок и их тиражам после Апрелевки, но пластинки завода, по отзывам меломанов, сильно уступали в качестве лидеру граммоиндустрии: быстро изнашивались, часто были неровными по плоскости, иногда начинали «трещать» еще в совершенно новом состоянии; иногда присутствовала еще одна беда: в центре пластинки, у самого сгона звуковой дорожки, игла проигрывателя вдруг начинала скрежетать.

В начале своей деятельности, завод был ориентирован на выпуск пластинок исполнителей северо-западного региона, в т.ч. прибалтийских. С середины 70х ему доверялась, в основном, массовая допечатка первых тиражей Апрелевки, причем, как правило, в «анонимном» исполнении конвертов. Это были самые дешевые в СССР пластинки, в простых цветных бумажных конвертах с полиэтиленовыми вкладышами, на которых чаще всего не было вообще никакой информации об исполнителе, либо информация была минимальной.

Пластинки Ленинградского завода грампластинок 1948-1989

В 1990-91 на Ленинградском заводе был организован выпуск т.н. «сигнальной серии» альбомов русских (преимущественно, ленинградских) рокеров. Всего вышло 15 пластинок серии.

"Сигнальная серия" пластинок, выходившая в 90-91; предполагался затем выпуск отдельных альбомов каждого исполнителя, но работа не была завершена

После развала СССР и обретения хозяйственной самостоятельности, завод некоторое время выпускал пластинки независимых фирм грамзаписи (например, фирмы АнТроп неформального звукорежиссера Анатолия Тропилло, в 80х годах записавшего множество магнитоальбомов ленинградских рок-групп), затем стал сдавать свои производственные площади в аренду коммерсантам.

Ныне завод не работает. Часть его корпусов продана, часть сдана в аренду. Иногда на территории возводятся новые строения для коммерческих целей. Вопрос о восстановлении музыкального производства на повестке дня не стоит.

Проходная Ленинградского завода. Наши дни

Рижский ордена Знак Почета завод грампластинок

Адрес: Латвия, г.Рига, ул. Калнциема, 39

Рижский завод грампластинок был организован на базе частной фабрики Хелмара Рудзитиса «Bellaccord Electro», существовавшей в Латвии с 1931, реорганизованной из старейшего предприятия Российской Империи - фабрики немецкого акционерного общества "Граммофонъ" (1902).

Рижская фабрика "Bellaccord electro", 1931

А в этом здании находилась студия фабрики, где записывался, среди прочих артистов, Петр Лещенко (фото 70х)

В конце 1940 имущество фабрики было национализировано, и с 1940 года на ней был налажен выпуск граммофонных пластинок, под лейблом "Rīgas skaņuplašu fabrika" (Рижская записывающая фабрика).

Упаковщица пластинок Рижской фабрики, 1940

Первые советские пластинки на фабрике выходили без указания производителя, малыми тиражами, с матриц Bellaccord electro, вследствие чего в Прибалтике вплоть до начала 50х можно было купить пластинки артистов-эмигрантов - Лещенко, Баяновой, Сокольского; а некоторые из них перепечатывались и в Москве. Позже эта практика была прекращена.

Уже в то время на яблоках дисков фабрика числилась заводом (на русском языке; на латышском это - одно и то же), но по документам проходила как фабрика.

Лишь в 1958, распоряжением местного совнархоза, на базе фабрики был создан несколько реорганизованный Рижский завод грампластинок. В отличие от фабрики, он был переориентирован на выпуск исполнителей из республик всей Прибалтики; в его структуру были включены, созданные в том же году и годом позже, Вильнюсская, Рижская и Таллинская студии грамзаписи и Каунасская фабрика грампластинок (последняя прекратила существование в 1960).

Этикетки пластинок Рижского завода, 1946-1981

В 1964 завод вошел в структуру ВФГ «Мелодия», но политика подбора репертуара заводом при этом изменилась не сильно. Согласно разрабатываемым планам, завод выпускал какие-то централизованные тиражи пластинок «Мелодии», но по-прежнему ориентировался, в основном, на местный репертуар.

Пластинки Рижского завода считались лучшими по качеству в СССР (до появления в 1978 Московского завода «Грамзапись»), но были довольно редкими гостями на прилавках даже фирменных магазинов «Мелодии» вне Прибалтики. Конверты пластинок Рижского завода, как правило, были в картонном исполнении «с оформлением».

В 1973 на заводе была размещена также линия по выпуску фонограмм на компакт-кассетах.

Компакт-кассета Рижского завода грампластинок

По "тиражности" (в начале 80х - 10 млн экземпляров дисков) завод был третьим после Апрелевки (33 млн) и Ленинградского завода (19 млн).

В 1981 году завод награжден Орденом «Знак почета», и его полное наименование звучит следующим образом: «Рижский Ордена Знак Почета завод грампластинок».

В конце 80х, вследствие ухудшения экономических условий и частичного разрыва хозяйственно-экономических связей с «Мелодией», оказался в стадии банкротства.

В 1990, после признания независимости Латвийской Республики, завод был признан банкротом, и, после безрезультатных переговоров с руководством «Мелодии», в 1992 завод был продан фирме Александра Кутикова Sintez Records (СП "Ri-Tonis"), с того же года начавшей выпуск пластинок российских музыкантов – «Машины Времени», сольных альбомов ее участников, а также других рок- и поп-исполнителей. В 1999 это предприятие Sintez Records обанкротилось, и завод полностью прекратил работу.

Пластинки Sintez Records / Ri-Tonis, вышедшие на Рижском заводе в 1992-94 годах

Где-то в этих корпусах располагался Рижский завод грампластинок

Московский опытный завод «Грамзапись» (МОЗГ).

Адрес: г.Москва, Кронштадский бульвар, 7

Завод МОЗГ, оснащенный самым новейшим на те времена оборудованием, вступил в строй в 1978. Он изначально проектировался и строился на основе передовых технических, дизайнерских и музыкальных идей. Он располагал научно-исследовательскими лабораториями, дизайнерскими студиями, вычислительным центром, собственной крупной типографией, несколькими студиями звукозаписи, штатом наиболее «продвинутых» специалистов.

С момента пуска завода, к нему перешла основная функция Всесоюзной студии грамзаписи, а именно – выпуск никелевых матриц для печати грампластинок. С этого момента матрицы изготовливались только на МОЗГ.

Кроме этого, завод печатал «сигнальные» небольшие тиражи грампластинок (среди первых – «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», 1978), имел оборудование для производства квадрофонических пластинок (фолк-рок-группа «Яблоко», 1980), разрабатывал дизайн конвертов (на нем был разработан дизайн конверта альбома «Диско-альянс» группы «Зодиак», 1980).

МОЗГ был единственным предприятием, позволявшим себе некоторые вольности в печати яблок пластинок, допуская рисунки на них.

Яблоко пластинки МОЗГ, 1984

В 1987 был освоен выпуск медных тон-дисков для записи.

В 1990 вступила в строй линия по производству компакт-дисков. МОЗГ так и остался единственным в СССР предприятием, выпускавшем CD.

После развала СССР линия по производству CD, по некоторым сведениям, была продана в Сверловск. На ее базе в 1992-96 был якобы налажен широкомасштабный выпуск пиратской CD-продукции. К середине 90-х линия пришла в негодное для производства состояние.

МОЗГ еще какое-то время производил медные тон-диски для грамзаписи, а потом был законсервирован.

Ныне в здании МОЗГ располагается ТЦ "Крона".

Все, что осталось от уникальной производственной лаборатории звука - это здание.

Предприятия в структуре «Мелодии», имевшие мощности по выпуску пластинок и кассетных фонограмм

Всесоюзная студия грамзаписи: несколько прессов для изготовления грампластинок, преимущественно гибких. В раннее время существования издавала и долгоиграющий винил.

Виды продукции ВСГ

Прессовала гибкие пластинки для звуковых приложений к журналам «Кругозор» (64-82) и «Клуб и художественная самодеятельность» (78-88). Издавала также т.н. «тисненые мини-диски» с одной песней,  диаметром 10 см (4’’) и ценой 15 коп.

Тбилисская студия грамзаписи: при студии существовала небольшая фабрика грамластинок, которая изредка выпускала не только миньоны и гибкие пластинки, но и гиганты.

Виды продукции ТСГ

С 1972 года фабрика также имела американскую линию по производству фонограмм на компакт-кассетах.

Бакинская фабрика грампластинок: малоизвестное небольшое производство в Баку, организованное Бакинским совнархозом и функционировавшее в 60х годах, в т.ч. в структуре «Мелодии».Единственное предприятие, которому было дозволено на этикетках и конвертах делать надписи только на национальном языке.

Было ориентировано только на республиканский рынок. В середине 70х было упразднено.

Таллинская студия грамзаписи: с 1971го – производство фонограмм на компакт-кассетах.

Параллельно с «Мелодией», существовали и производители грампластинок, не входившие в ее структуру. Это были предприятия Министерства легкой промышленности (при заводах и фабриках), Министерства культуры (крупные ДК со студиями грамзаписи в своей структуре), Министерства здравоохранения и др. Обычно студии на этих предприятиях выпускали гибкие пластинки и виниловые мини-диски (10 см, 4’’), но иногда – и виниловые миньоны (7‘’).

Каталожная нумерация советских грампластинок.

Каждый российский дореволюционный изготовитель граммофонной продукции имел свой каталог с нумерацией выпускаемых пластинок. Основной (с 1911) производитель – Апрелевская фабрика (т.м. «Метрополь Рекордъ) – вел свою нумерацию с № 100 (1910-12); затем последовал «перескок» на пятизначные номера - с № 11000 (1912-15). Примерно тех же систем нумерации придерживались остальные российские производители. Зарубежные фабрики продавали свою продукцию для российского рынка, как правило, под номерами своих общих каталогов. Тут присутствовали как цифровые, так и буквенно-цифровые коды.

Нумерация советских пластинок велась с самых первых тиражей. С т.м. «Центропечать» вышли пластинки с номерами А 001 – А 0292 и Б 102 – Б 114 (1919-1921, некоторые номера были пропущены). Пластинки, выпускавшиеся в Киеве («Грамоиздательство при наркомвоене») не имели строгой последовательной нумерации; по разным оценкам, их было выпущено до десятка (1920-22). Дисков под маркой «Граммопластинка» (Петроград, 1921-22) было выпущено несколько десятков наименований. Они нумеровались последовательно, продолжая нумерацию, начатую до 1914 года «Русским акционерным обществом граммофонов» (начиная с номера 151). «Госпроснаб НКП» (1921-23) печатал пластинки с номерами от 1000 на Апрелевском заводе, было выпущено десяток-другой наименований с новыми записями, и более двухсот – со старыми фонограммами Апрелевки. «Музпред» (фабрика пятилетия Октября, 1924-27) издавал диски под нумерацией следующего вида: 0 X <номер пластинки> (например, 0 X 300). Было издано более 400 наименований дисков. «Музтрест» (объединвший Апрелевку и фабрику пятилетия, а также нескольких производителей помельче, 1927-33) издавал пластинки по порядковым номерам – от 1 и далее. Им было издано более 1000 наименований продукции.

Наконец, в 1933 была введена новая единая нумерация дисков, дожившая (с некоторыми добавлениями и изменениями) до 1951 года.

Речевая пластинка «Четыре победы» (1933) прошла под номерами 1 (первая сторона) и 2 (вторая сторона).

Первая пластинка единой нумерации от "Грампласттреста", 1933

Далее нумерация шла подобным же образом – «3,4», «5,6» и т.д. Почти вся выпускаемая продукция имела размер 10’’ (гранд). Если выпускался гигант (12’’), перед порядковым номером добавлялся 0, если миньон (7’’) – 00. Многопластиночные альбомы нумеровались по количеству сторон пластинок в них.

Альбом "Речь товарища И. В. Сталина на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа г.Москвы 11.XII.1937 г в Большом театре" из 5 пластинок, 1937

Изредка случалась путаница, некоторые номера совпадали или были пропущены; параллельно с цифровой общей нумерацией, печатались на яблоках также буквенные и буквенно-цифровые коды, вводимые заводом-изготовителем или заказчиками для своих нужд (например, т.н. «репертуарные группы», предвосхитившие более позднюю цифровую жанровую нумерацию). Нумерация экспортных пластинок не выделялась никак.

В 1935, когда номер выпускаемой пластинки достиг 999-1000, был совершен «перескок» на номер 3000, и последовала дальнейшая нумерация в том же духе (3001-2, 3003-4 и т.д.). Почему именно на 3000 – мне лично выяснить не удалось.

С 1941, вскоре после начала войны, нумерация пластинок с речами руководителей СССР была выведена из общего каталога. Речи Сталина нумеровались с буквенными кодами «ИС» или «СТ», Молотова – «МОЛ», руководителей комиссариатов – «К» или «НК».

Пластинка с радиообращением В.М.Молотова, 1941

При подготовке материала я нашел бездоказательные свидетельства о наличии целой серии пластинок тех лет с голосом Левитана и буквенным шифром «Л», однако документальных или визуальных подтверждений этой версии мне найти не удалось. В 1942 немного изменялась общая нумерация дисков: после номера 11056 (согласно ранее принятой каталожной нумерации) пошли снова трехзначные номера, с сотого и далее. В 1941 – 1942 было выпущено всего около 40 наименований дисков, далее производство было резко увеличено. В 1943 возвращена старая каталожная нумерация: после пластинки 560-61 вышла 11562-3.

В 1951 году Апрелевский завод освоил производство долгоиграющих пластинок. Для всех дисков основных производителей с этого года (78 об/мин, 33 1/3 об/мин, и, несколько позже – 45 об/мин) была создана новая система нумерации, с шифром «Д». Если пластинка была формата гигант (12’’), перед порядковым номером ставился ноль, например, Д 01-2. Для пластинки гранд (10’’) ноль не ставился, например, Д 53-4. Пластинки-грандминьоны (8’’ на скорости 78 об/мин, производство было прекращено в начале 70х) шли с двумя нулями перед номером – Д 005060-61. Миньоны выделялись тремя нулями, например, Д 0009661-2.

С 1961, когда Апрелевка первой в Союзе освоила выпуск стерео-пластинок, была введена раздельная нумерация пластинок «стерео» и «моно». Кроме того, для стерео-дисков вместо «Д» стала использоваться буква «С»: С 02051-2. С середины 60х, когда моно- и стерео-пластинки стало можно проигрывать на универсальном проигрывателе, был введен еще один буквенный код – «СМ» - СМ 01941-42 (выпуск таких пластинок прекращен в конце 70х). Было еще очень небольшое количество пластинок 6’’ (для музыкальных автоматов тех лет), их номера были без нулей, но в буквенный шифр добавлялась буква «И» - ДИ 9663-4. Односторонние мини-диски 4’’ обозначались шифром «ИД» – ИД 37052. Если пластинка была на 45 оборотов – перед буквенным шифром ставилось число «45» - 45Д 005050-1 (пластинки такого формата выпускались в 50х-60х годах, и в середине 80х). Иногда в шифр пластинки на 33 1/3 оборота добавлялось число «33» - 33Д 00035481-82. Гибкие пластинки формата миньон (7’’) нумеровались с буквенным кодом «ГД» - 33ГД 0048931-2.

В 1974м – очередная и последняя смена советской каталожной нумерации. Впервые было введено разделение каталожных номеров не только по размеру пластинки, но и по жанрам записей. Этим, по запросу Министерства Культуры, занялась фирма «Мелодия». Был разработан код вида М32-35601-2. Первая буква указывала на версию звучания фонограммы: М – моно, СМ – стерео-моно (для универсальных пластинок 60х-70х), С – стерео, Г, ГД – гибкая пластинка, А, КА – фонограмма с цифрового источника. В первой группе из двух цифр был зашифрован размер диска и жанр фонограммы. Первая цифра – жанр записи: 0 – записи государственного значения (гимны, идеологические программы, речи гос. деятелей); 1 – классика; 2 – русский фольклор; 3 – фольклор народов СССР; 4 – речевые и театральные программы; 5 – детские записи; 6 – эстрада; 7 – учебные пластинки; 8 – зарубежный фольклор; 9 – экспортные, тестовые и внежанровые пластинки. Вторая цифра – размер диска: 0 – гигант 12’’ (300 мм); 1 – гранд 10’’ (250 мм); 2 – миньон 7’’ (175 мм). Остальные группы цифр представляли собой просто порядковые номера по каталогу. С начала 1982 в каталожном номере появилась третья группа цифр (000-009), предназначенная для использования в Вычислительном Центре МОЗГ.

Утверждения некоторых исследователей о том, что в порядковом номере зашифрованы год издания и/или тираж, беспочвенны. Год издания по номеру определить можно, только если иметь сводную таблицу номеров по каталогу и годов выпуска пластинок. Лучше всего иметь табличку следующего вида, или подобную для других лет, коих в сети немало:

 А тиражи своих пластинок «Мелодия» раскрывать не очень любила; лишь на «оформленных» конвертах пластинок иногда указывался типографский (не виниловый!) тираж. Учитывая, что большая часть пластинок в СССР продавалась в «обезличенных» конвертах, тиражи отдельных дисков остаются тайной за семью печатями поныне; после развала СССР стали достоянием тиражи лишь нескольких очень популярных изданий. Оценить тиражи самых продаваемых пластинок можно, вероятно, в десятках миллионов копий.

Цены на пластинки в России и СССР

В Российской Империи цены на пластинки назначали их производители исходя из положения на рынке. Кроме того, большое значение имела география: в центральных областях, где было размещено основное производство и специализированные магазины, диски стоили гораздо дешевле, чем в Сибири или Средней Азии.

Первые пластинки, завозимые в Россию из-за границы в единичных экземплярах частным образом, стоили до 10 руб. Продукция «подпольных» производителей первых лет XX века тоже не была дешевой: от 5 до 7 руб. за пластинку.

Но с 1902, с началом широкомасштабного импорта и открытием российских производств, цены к 10м годам пришли к относительной стабилизации.

Как правило, основные цены колебались в пределах 1,25-2,7 руб. в зависимости от размера пластинки и выпускающего лейбла. Братья Патэ некоторое время троллили рынок пластинками стоимостью 1 рубль, с целью заставить россиян покупать свои аппараты для проигрывания дисков. Эта же фирма одной из первых в России наладила доставку пластинок почтой (за дополнительную плату от 20 коп. до 1,85 руб. в зависимости от количества пластинок и удаленности региона заказчика).

В принципе, в зависимости от популярности пластинки и удаленности места продажи от центральных областей, цены могли многократно превышать первоначальный уровень; есть свидетельства, что в Сибири цена на пластинку могла доходить до 15 руб., особенно до 1910 года.

В СССР, до войны, цены на пластинки были фиксированными в гос.секторе, и составляли от 3 (миньон) до 7 (гигант) руб. В послевоенные годы цены примерно сохранились. Серьезное подорожание пластинок произошло с широкомасштабным переходом граммоиндустрии на виниловые долгоиграющие пластинки: размер гранд-миньон (8’’) стал стоить 5 руб., гранд (10’’) – 7 руб, гигант (12’’) – 10 руб, а долгоиграющие гиганты с применением технологии уплотненной записи – 13 руб.

Эти цены сохранялись до денежной реформы 1961, когда рубль подорожал в 10 раз. После реформы цены установились следующим образом: пластинки на 78 об/мин – от 30 до 57 коп., долгоиграющие – грандминьоны  – от 50 до 70 коп., гиганты – от 1 до 1,30 руб. в зависимости от технологии изготовления. Миньоны на 45 об/мин стоили 70 коп. Стереопластинки стоили: миньон – 90 коп., гигант – 2 руб.

Цены стабилизировались до 1981 года после организации фирмы «Мелодия» (1964). Цена устанавливалась в зависимости от жанра и формата фонограммы, размера пластинки, качества конверта и некоторых иных факторов. Ни качество изготовления диска, ни завод-изготовитель, ни популярность исполнителя на цену по-прежнему никак не влияли.

Пластинки на 78 об/мин продавались по цене 57 коп. до последнего их тиража в 1971.

Основным критерием цен на остальные диски был музыкальный жанр:

Общественно-политические записи – 25 коп. гигант; 20 коп. гранд и миньон (моно) и 35 и 30 коп. соответственно (стерео). Такие пластинки выпускались, как правило, только в картонных конвертах со строгим оформлением. Иногда конверты целлофанировались, что на стоимость конкретно этой категории пластинок не влияло.

Классика, русский фольклор и музыка народов СССР, музыка народов мира (нелицензионные пластинки), драматургия, записи для детей, учебные пособия, внежанровые записи (гигант/гранд/миньон) – 1 руб. 25 коп./90 коп./60 коп. (моно в картоне, в бумажном конверте – все на 5 коп. дешевле); 1 руб. 45 коп./1 руб. 05 коп./70 коп. (стерео в картоне, в бумаге все на 5-10 коп. дешевле).

Эстрада (гигант/гранд/миньон) – 1 руб. 85 коп./1 руб. 45 коп./85 коп. (моно в картоне, в бумажном конверте на 15-25 коп. дешевле); 2 руб. 15 коп./1 руб. 85 коп./1 руб. (стерео в картоне, в бумаге на 15-25 коп. дешевле). Эстрадные пластинки иногда выпускались в целлофанированных конвертах, это поднимало стоимость пластинки до 2 руб. 70 коп. Эстрадные пластинки с олимпийской символикой (1978-80) стоили 2 руб. 90 коп., а они же целлофанированные – 3 руб. 50 коп. Двойные и кратные альбомы продавались по суммарной стоимости пластинок без скидок.

Гибкие пластинки стоили 60 коп.

Была еще экспортная категория пластинок (с шифром С90), но в советские магазины до до самого конца 80х такие диски не поступали.

Лицензионные пластинки, как правило, в этот период никак не отличались по ценам от нелицензионных.

Самой дорогой советской пластинкой этого времени стал квадрофонический альбом «Кантри-фолк-рок-группа Яблоко» (1980, МОЗГ) – 6 рублей.

В 1977 году подорожали лицензионные пластинки - по лицензиям, закупаемым в США и ФРГ, если тираж финансировался зарубежным партнером – до 2 руб. 70 коп.

С 1982 года ценовая политика ВФГ изменилась. Эти изменения коснулись, в основном, эстрадной категории пластинок.

Новые цены с 1982 для пластинок в картонной обложке с фирменным дизайном: 2 руб. 50 коп. за гигант (в бумажном конверте – 2 руб. 25 коп.) и 1 руб. 25 коп. (в бумажном конверте – 1 руб. 10 коп.) за миньон. Целлофанирование обложки удорожало гигант до 3 руб.

Особенно сильно изменения коснулись лицензионных пластинок. Теперь все лицензии продавалась только в картонных конвертах по цене 3 руб. 50 коп, а в целлофанированных конвертах – 4 руб. Старые цены сохранились только для новых тиражей лицензионных дисков, выходивших на «Мелодии» до 1982.

Эти фиксированные цены сохранялись практически до распада СССР (точнее, до середины 1991, после этого руководство «Мелодии» «отпустило» цены, и пластинки довольно ощутимо подорожали).

Интересная деталь: на яблоках дисков была проставлена стоимость только самой пластинки, без учета стоимости конверта. На конверте указывалась полная стоимость. Получался как бы комплект: пластинка + конверт.

Кассеты фирмы «Мелодия» реализовывались по ценам от 5 руб. 80 коп. (начало 70х) до 4 руб. 90 коп. (конец 80х) – вне зависимости от музыкального жанра и времени звучания.

Компакт-диски, выпущенные на «Мелодии» в 1990-91, стоили в розницу 20 руб., без разделения на жанры.

Оформление пластинок «Мелодии»

Нельзя не сказать об оформлении пластинок.

Этикетки-яблоки «Мелодии» были унифицированы. Основной дизайн, разработанный в 1964, менялся несколько раз, но изменения были незначительными; кардинально он был изменен всего дважды – в начале 80х, и в середине 80х (только АЗГ и МОЗГ, было несколько модификаций). Единственное исключение было сделано для Бакинской фабрики, где, при сохранении общего дизайна, все наименования шли на азербайджанском языке. Для локализованных производств (Прибалтика, Закавказье, Средняя Азия) допускался выпуск пластинок местного значения с именами исполнителей, трек-листом и описанием на родных языках.

Дизайн образца 1964 года - первый

Слегка измененный в середине 70х дизайн

Дизайн начала 80х

Дизайн АЗГ и МОЗГ с середины 80х

Никаких дополнительных рисунков на яблоках никогда не изображалось (в 80х с рисунками немного экспериментировал МОЗГ, но недолго). Сами этикетки могли быть любого цвета, чаще всего – белые или красные с черным текстом; для экспортных пластинок, в основном – темно-синие с белыми или серебристыми надписями; добавлялась также, как правило, надпись «Мade in USSR».

Конверты фирмы, даже для одного и того же альбома одного и того же исполнителя, могли быть совершенно разными. Существовало, как минимум, 3 разных вида конвертов:

1.Картонный с оригинальным оформлением (иногда целлофанированный) – на нем обычно был изображен исполнитель, или (гораздо реже) какой-либо креатив по тематике пластинки. На обороте конверта тоже могло быть изображение, занимавшее часть обложки, либо всю ее. Это были не только самые дорогие по цене диски, но и самые редкие.

Типичные примеры "альбомов с оформлением"

2.Картонный с унифицированным оформлением (тоже иногда целлофанированный) – это был конверт с дизайном, рассчитанным на массовый выпуск пластинок разных исполнителей. Перед упаковкой тиража, на готовый дизайн просто надпечатывали имя исполнителя и название пластинки (а иногда передняя обложка и вовсе содержала только эмблему «Мелодии» и картинку природы во весь конверт), а на белый оборот наносили трек-лист, либо делали отверстие для яблока. Такие пластинки по цене не отличались от первых.

Типичный вид конверта с унифицированным оформлением

3.Бумажный конверт. Был просто украшен каким-либо цветным узором, не имел никаких надписей, кроме эмблемы «Мелодии» и указания завода-изготовителя. На обеих сторонах конверта были отверстия для яблок пластинки. Пластинки с такими конвертами продавались по цене самого диска, без учета стоимости конверта.

Типичный вид бумажного конверта

Первый тип конвертов использовался для выпуска, как правило, сравнительно небольших сигнальных тиражей пластинок (25 тыс. экземпляров на каждый выпускающий завод). Выпуском этих альбомов занимались, почти всегда, АЗГ, РЗГ и МОЗГ, но иногда и ЛЗГ, и ТашЗГ. Затем тиражи допечатывались всеми, или избранными, заводами в двух других вариациях конвертов.

Больше всего «бумаги» допечатывал Ленинград.

МОЗГ выпускал пластинки только в оригинальном оформлении, АЗГ – все три типа, Рига – первые два, но гораздо чаще – оригиналы.

На излете существования СССР, ВФГ начала постепенно избавляться от бумажных конвертов в пользу оригинальных; однако, уже после развала страны, на складах заводов-изготовителей осталось немало «бумаги» - с вложенными пластинками и без них. По одному из свидетельств, последнее руководство Ленинградского завода в 1993 сдало в приемный пункт 3 тонны макулатуры – неиспользованные конверты и этикетки ЛЗГ.

Авторское право и лицензионная политика в СССР

До 1911 года в Российской Империи не существовало какого-либо закона, защищавшего права автора или производителя на использование интеллектуальной собственности в коммерческих целях.

С начала 1900х годов, в стране работали многочисленные производства грампластинок, которые, если применять современные понятия, можно было считать «пиратскими». С оригинала гальваническим способом снималась копия, на ее основе создавалась матрица для печати, и начинался процесс тиражирования. Таким образом, производитель таких дисков не нес серьезных издержек, связанных с расходами на оплату труда артистов и персонала звукозаписи, а потому мог продавать свои пластинки гораздо дешевле оригинальных; при этом «пираты» часто пользовались торговыми марками оригинальных лейблов, либо выбирали похожие названия.  

Продукция дореволюционных российских "пиратов"

Процесс принял настолько серьезные масштабы, что к концу 10х годов XX века ведущие производители оригиналов стали терпеть немалые убытки. Но наложить запрет на производство и продажу дисков не представлялось возможным: российское законодательство никаких препонов на пути «пиратов» создать было не в состоянии.

Результатом стали неоднократные обращения производителей и артистов к народу – с призывами не покупать «ворованную» продукцию; и к правительству – предпринять шаги к обузданию распоясавшихся «халявщиков».

И, прислушавшись к мнению предпринимателей и артистов, законодатели пошли навстречу: в 1911 году был принят «Закон об авторском праве», который ориентировался на Бернскую конвенцию (1886), а также на аналогичные правовые нормы в ведущих европейских державах. «Левые» производства с этого момента пошли на убыль.

С начала советских времен до 1973 СССР не вступал ни в какие многосторонние международные соглашения по авторским правам. 

С 1917 до середины 20х действовал декрет о национализации авторских прав, по которому автор имел возможность получать деньги только единовременно – за первую публикацию своей работы; далее его произведение (песня, роман, патент) становилось общенародным достоянием (или, если по факту – становилось государственной собственностью). Позже декрет неоднократно дорабатывался и уточнялся (в т.ч. постановлениями 1925 и 1928), авторам все же была возвращена возможность, при жизни, получать отчисления с публикации своих работ; однако, все это действовало внутри страны, и никак не влияло на международные авторские отношения.

Если рассматривать книгоиздание, то этот нюанс давал советским писателям возможность переводить произведения зарубежных авторов, и, с внесением в текст некоторых изменений и переименований, публиковать эти произведения под собственным именем (примеров таких немало: «Буратино» А.Толстого; «Приключения Незнайки» Н.Носова; «Волшебник Изумрудного города» А.Волкова и др.)

С другой стороны, этот же юридический казус дал возможность американским предпринимателям в 50х – 70х годах использовать советские кинофильмы (главным образом, кинофантастику) в качестве собственных произведений (иногда – практически без редактуры, но с обязательной заменой титров, где вместо советских актеров указывались вымышленные американские).

Так же и в музыке. Ограниченнность закона об АП территорией СССР позволяла советским исполнителям и композиторам использовать песни зарубежных авторов в качестве собственных, и присваивать авторство некоторых песен; были и обратные примеры.

Кроме того, производители пластинок не были озабочены выпуском дисков с музыкой зарубежных авторов: по существующему законодательству, внутри страны они могли выпускать любые песни без авторских отчислений и даже без согласования с авторами и исполнителями из-за рубежа. Широкомасштабную западную песенную экспансию в советской граммоиндустрии сдерживала только цензурная политика культурных и идеологических ведомств СССР.

Советские пластинки с зарубежной музыкой "доавторского" периода

Таким образом, до какого-то момента всех все устраивало. Однако, когда музыкальная составляющая стала играть едва ли не превалирующую роль среди всех искусств (конец 60х-начало 70х) - вследствие бурного развития  эстрады (во всех ее проявлениях – от шансона до рок-н-ролла), с одной стороны, и, из-за столь же бурных революционных изменений в граммоиндустрии, с другой, - выяснилось, что в законодательном международном вакууме жить не получится. «Мелодия», вероятно, посчитала баланс от использования зарубежных фонограмм в своей фонотеке, и использования советской музыки на Западе, и сделала вывод, что все это как-то нехорошо.

Кроме того, была еще одна деталь: гастрольная деятельность. Нужно было как-то развивать эту сферу (на Западе всегда ценились русская классика и фольклор), и хорошо бы в поддержку туров получать денежку и с дисков, сопутствующих гастролям – а нет такого закона.

Ну и, конечно, Советский Союз задумывался всерьез  и надолго, и нужно было каким-то образом сосуществовать с зарубежом в правовом поле всех сфер жизни и деятельности.

Все эти соображения привели к вступлению СССР в Женевскую Конвенцию (1952) в 1973 году.

Что конкретно это означало? На простом языке: фирма «Мелодия» уже не могла выпустить пластинку с песнями Сальваторе Адамо без оплаты лицензии лейблу-производителю оргинала; а Паша Слободкин уже не мог невозбранно взять в качестве натуры польский шлягер и нарисовать с него «Портрет работы Пабло Пикассо». Но и обратное тоже стало наказуемо.

Таким образом, с 1973 «Мелодия», при выпуске пластинок зарубежных артистов, была должна предварительно согласовать этот шаг с лейблом-производителем за рубежом, и отдать сколько-то денег на закупку лицензии.

Лицензионная политика ВФГ была, в принципе, проста и прагматична: «Мелодия», как правило, закупала лицензии у тех лейблов, которые сами делали аналогичные покупки у «Мелодии», по принципу «дашь на дашь».  На обоюдоприятных условиях всегда работать лучше, чем в одностороннем порядке. И всегда лучше обменяться, чем потратить валюту. При этом, некоторые лицензионные пластинки покупались с правом только одного тиража (оговоренного в лицензии), другие – без ограничения тиража, опять же, на паритетной основе.

Вопреки расхожему мнению, нельзя сказать, что СССР совсем уж не следовал изощренным вкусам меломанов. В 70е годы было выпущено немало хороших пластинок, в т.ч. – в рок-стилистике. Всего же, за время своего существования, «Мелодия» выпустила около 500 дисков-гигантов по лицензиям забугорных фирм.

Примеры "бартерной" лицензионной продукции "Мелодии". Эти пластинки в 70-х - начале 80х стоили не дороже пластинок советских исполнителей

Репертуарная политика подбора лицензий основывалась на 3 основных принципах:

1.Издаваемая пластинка не должна была содержать никаких идеологических нюансов, которые могли быть истолкованы как антисоветские; кроме того, учитывалась лояльность или нейтральность исполнителя к Советскому Союзу и его международной политике;

2.Она не должна была содержать песен, которые не соответствовали общепринятым нормам морали, этики и эстетики; не приветствовались эпатаж, хулиганство, нарочитый нигилизм исполнителя в интервью, обложках пластинок и на сцене;

3.Напрочь отсекались претенденты на лицензирование с текстами песен, содержащими пропаганду насилия, войны, наркоты, терроризма и пр.

Если в лицензируемом диске встречались 1-2 песни, не соответствующие п.2, 3, они могли быть, по согласованию с владельцем, просто исключены из советского издания; а несоответствие п.1 приводило, как правило, к включению исполнителя в «черный список» «Мелодии», и его пластинки не издавались никогда.

В 1977, в связи с увеличением спроса на западную попсу, было принято решение: часть лицензионных тиражей могла оплачиваться зарубежным лейблом, с дальнейшим извлечением совместной прибыли. Пластинки по таким лицензиям стоили примерно на пол-рубля дороже остальных (позже – на рубль – на 25%). С начала 80х, большинство лицензий с поп-музыкой закупалось на этих условиях. Именно благодаря этому решению, советские магазины пополнились альбомами «Арабесок», «Бониэмов», «Смоков», «Херрисов» и прочих «Модернтолкинов».

Эти пластинки, будучи изготовленными по лицензиии с частичными инвестициями зарубежных партнеров, стоили значительно дороже остальных

Остается до сих пор открытым вопрос по многочисленным миньонам (гибким и виниловым) и сборникам, вышедшим на «Мелодии» в середине 70х, на которых звучат песни в исполнении Rolling Stones, Beatles, Sweet, Middle Of The Road, Deep Purple, Animals, Боба Дилана, Джона Леннона и др., а также некоторых не идентифицированных исполнителей, - насколько лицензионными были эти диски? Ни на конвертах, ни на яблоках пластинок не значились сведения о лицензии, а некоторые исполнители (Deep Purple, например) и вовсе не были указаны и проходили под маркой неизвестных ВИА.

Вероятно, "пиратские" диски "Мелодии" (середина 70х)

Первая версия гласит, что эти диски производились по неким бесплатным «ознакомительным» лицензиям – мол, «Мелодия» обещала владельцу продукции изучить покупательский спрос, и на его основании решить – закупать полноправную лицензию или нет. Международной практикой такой подход не предусмотрен. Из перечисленных исполнителей ни один, кроме Джона Леннона, позже «Мелодией» издан не был (до перестройки).

Вторая точка зрения утверждает, что право на выпуск этих песен «Мелодия» закупала у стран «демократического лагеря» (вероятнее всего, в Югославии), в которых лицензии на выпуск альбомов этих исполнителей предполагали право частично «делиться» лицензией с партнерами. Это тоже весьма сомнительный момент.

Наиболее вероятным представляется, что пластинки все же были обыкновенными «пиратками».

На всем протяжении существыования граммоиндустрии в СССР, в том или ином виде присутствовало и "внутреннее" пиратство. После революции, а особенно, в 30е-40е годы, это явление было не слишком рапространенным, и ограничивалось, в-основном, небольшими тиражами пластинок на т.н. "американском стекле".

Пластинка для записи из стекла с лаковым покрытием, 30е годы

Однако, в 50х подпольное тиражирование расцвело буйным цветом в виде "пластинок на ребрах" - записи песен (преимущественно, джазового или рок-н-ролльного стиля) на ренгеновских снимках, как наиболее дешевом и доступном материале.

В 60е и 70е годы практически во всех крупных городах существовали т.н. "Студии звукозаписи" при ДК или иных местных кульпросветорганизациях, или при местной кооперативной торговле. Помимо магнитных записей (что тоже, естественно, являлось несколько завуалированной пиратской деятельностью), занимались записью т.н. "звуковых писем" - открыток с лаковым покрытием, по которому производилась запись. Обычно на "звуковом письме" помещалось около 2 мин. записи.

Звуковое письмо

В самом конце существования СССР (1991), и сама ВФГ, и ее заводы-изготовители выпустили достаточно много (несколько сотен) пиратских дисков. Как правило, это были архивные пластинки знаменитых зарубежных рокеров.

Автору поста принадлежит только текст, основаный на личной информации, а также публикациях в прессе и в сети.

Все изображения, использованные в материале, принадлежат их правообладателям, автор не несет ответственности за их коммерческое использование третьими лицами.

Данная статья не является рекламой и не может быть использована в коммерческих целях как автором, так и иными физическими или юридическими лицами.

Продолжение темы про винил СССР

Впечатляет погружение в тему пластинок, даже при беглом просмотре, понимаешь сколь велики масштабы собранного материала. Супер ! Спасибо Вам огромное за этот труд.